Мальчик наблюдал за мной, не отрывая взгляда, и периодически облизывался. О да, мне есть чем гордиться.

Решив, что достаточно завела молодого любовника, забралась на кровать, демонстративно перетянула мошонку и основание члена кожаным кольцом с клёпкой, и лишь потом уселась поверх его бёдер, снова почти сдвинутых. Сейчас так даже удобнее. Подалась чуть вперёд, позволив напряжённой плоти скользнуть по нежному кружеву трусиков. Вадим выгнулся, пытаясь прижаться плотнее, но я со смешком легонько царапнула его по животу.

— Не двигайся, мальчик. Помнишь, ты согласился на мои правила?

Парнишка со стоном кивнул и замер. Славно.

— Пожалуй, я тебе объясню, чего обычно жду от своих нижних. Во-первых, полного подчинения во время сессии. Никаких взбрыков, никаких провокаций — за это наказываю достаточно жестоко. Абсолютная власть над добровольно отдающим её партнёром. В тебе есть некоторый потенциал, иначе этой ночи просто не было бы — я, знаешь ли, не имею привычки совращать молоденьких мальчиков. И тебе нравится эта моя власть, признай.

— Дааа…

— Во-вторых, у меня есть некоторые правила, за нарушение которых также могу наказать. Нашей сегодняшней ночи они тоже касаются. Никакого мата или ругани, а если хочешь что-то получить — попроси. Как видишь, ничего сложного.

Про обращение упоминать не стала, тем более он и так практически не тыкал, да и «леди» не забывал добавлять, словно инстинктивно.

Всё время, пока говорила, я нежно ласкала чуть подрагивающее тело и периодически тёрлась о напряжённый член. И именно в момент стона-ответа напрягла пальцы, с силой проводя ногтями от ключиц до бедренных косточек. Не до крови, конечно — мне собственные ногти жалко, — но яркие полосы, сплошь усыпанные более тёмными точечками мелких кровоизлияний, появились незамедлительно. А Вадик даже не отдёрнулся, наоборот, выгнулся под моими руками, издав нечленораздельное, но безусловно довольное «уууумммм…». Для меня это всё равно, что в открытую попросить добавки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ох, каким же это сильное молодое тело оказалось восхитительно чувствительным и податливым! Язык, губы, пальцы сменялись зубами и ногтями, а мальчишка только выгибался, закусывал губы и тихонько стонал или вскрикивал. Пульсация члена, прижатого к давно намокшим трусикам, синхронно отдавалась в моём теле, требуя… Нет, ещё немного.

Снова спустившись к бёдрам, протолкнула колено и заставила парня раздвинуть ноги. Огладила нежную кожу возле мошонки, взяла уже приготовленный квадратик презерватива.

— Смотри на меня! Не смей отводить взгляд.

Конечно, ему это неудобно, но я люблю пить эмоции взгляда. Вадим напрягся и приподнял голову, жадно наблюдая за моими действиями, часто облизывая губы. А я медленно разорвала упаковку, достала тонкий латекс и так же медленно раскатала по потемневшему члену. Мальчик закусил губу. Улыбнувшись, неспешно наклонилась, неотрывно смотря в блестящие страстью глаза, и широко лизнула от основания до самого кончика. Не выдержал. Его выгнуло — мне даже пришлось чувствительно вонзить в кожу ногти, чтоб заставить снова прижать бёдра к кровати, — голова запрокинулась, из горла вырвался сдавленный стон-всхлип.

— Ты нарушил приказ, мальчик.

Теперь у меня есть абсолютно законный предлог для наказания. Хотя в нашем случае, что наказание, что удовольствие — невелика разница. Зато Вадик тут же меня порадовал: зажмурился, отвернул лицо, даже покраснел, кажется. И с тем, что его называют мальчиком, уже смирился. Какой умничка!

— Я не могу… смотреть. Пожалуйста…

Надо же, стесняшка. Или просто не привык к такой откровенности? Странная сейчас молодёжь — вроде бы и просвещённая до не могу, а с другой стороны, во многом неискушённая. Вот что я сделала такого? Впрочем, мне его реакции очень даже нравились. Интересно, насколько далеко он готов зайти?

Клубника со сливками… Пошло, но лучше уж ощущать во рту именно этот вкус, чем безликий латекс. Лаская основание члена одной рукой, я лизала, сосала головку, вбирала в себя пульсирующую плоть настолько, насколько это было комфортно, а пальцем второй осторожно кружила возле непривычного для мужчины входа в тело. Вадик ничего не замечал до тех пор, пока я целенаправленно, но осторожно не надавила на нежную кожу ануса.

Раскинувшееся красивое тело тут же замерло напряжённой струной, и я снова втянула в рот головку, не уменьшая давления пальцев. Ещё несколько секунд неподвижности, и мальчик выдохнул со всхлипом, обмяк, раскидывая ноги ещё шире, и, закусив губу, приподнял голову. Мутный от страсти, растерянный и в то же время отчаянный взгляд сказал мне о многом. Но не сегодня. Просто буду знать на будущее. Теперь хотелось, чтобы это будущее всё же состоялось. Наверное. Что ж, посмотрим. В любом случае, дальнейшее зависит только от Вадима. С пошлым чмоком выпустила возбуждённую плоть изо рта.

— Я люблю овладевать мужчиной во всех смыслах. Так — в том числе.

Пусть поразмыслит потом, на досуге. А пока с него хватит, и я оставила в покое явно девственный зад. Вновь захватила губами член, протянула руки и провела ногтями красные дорожки от плеч до бёдер, потом ещё, и ещё. И каждый раз он вздрагивал, шумно вдыхал и напрягал пресс. Вскоре развлечение мне надоело, да и тяжесть внизу живота намекала, что пора переходить к более… ммм… глубоким воздействиям.

Прижав член к животу ладонью, надавила, приподнимаясь — Вадик с тихим стоном откинул голову на подушку, открывая горло, — переставила ноги, хлопками свободной руки заставляя парня сдвинуть бёдра, и привстала на коленях.

— Смотри!

Новая попытка удержать голову, а жаркий взгляд скользит по моему телу вслед за пальцами. Интересно, у него простая мысль, что смотреть вполне можно и не напрягаясь так, совсем в мозгу не задерживается? Пусть, мне нравится его порывистость. Доведя пальцы до лица, погладила собственные губы, потом медленно, с чувством облизала указательный. И снова путь вниз, оставляющий влажную прохладную дорожку на коже. А как только пальцы нырнули под чёрное кружево, глаза любовника вспыхнули огнём. Не привык, мальчик, к таким откровениям вне порнушки в интернете, да? Привык, чтоб быстро юбку задрать да потрахаться? Говорю же: странное современное поколение… Или это мне такой неискушённый попался? Сомнительно.

Довести себя до первых сладких спазмов, хватило нескольких движений, и лишь затем, сдвинув край трусиков, одним махом насадилась на поставленный вертикально член. Как-же-хо-ро-шооо… Немного откинувшись, уперлась ладонями в мужские колени и медленно, плавно качнулась: вперёд-назад, кругами, восьмёрками. Амплитуда небольшая, но и этого хватило, чтоб мой «коник» зашипел сквозь зубы, что та змея, и попытался взбрыкнуть. Как же легко его провоцировать!

Резко наклонившись вперёд, одной рукой зафиксировала голову под челюстью, слегка сдавив щёки, ногтями второй с силой впилась в живот, нависая. Настоящий испуг в голубых глазах, круто замешанный на желании и восхищении, пьянил похлеще любого алкоголя.

— Не двигайся, мальчик! Сегодня твоё тело принадлежит мне, и только я решаю, что и как оно будет делать! А не будешь слушаться — кончить не позволю, сам потом удовлетворишься, ручками, ручками.

— Вы жестоки, леди.

— Именно так. Не забывай об этом.

В противовес собственным словам, легонько поцеловала выпяченные губы, по-прежнему придавливая голову, и не позволяя инициативы. Выпрямилась, огладила твёрдые бока, снова наклонилась к соску, и Вадик вздрогнул — помнит, молодец! — но я лишь поцеловала. А потом началась скачка. Уж как я оторвалась сегодня… За все ночные разочарования последних месяцев! И кончила, насадившись так плотно, насколько смогла, чувствуя, как волнами сокращаются мышцы внутри, как дрожит напряжённый живот, как прохладная капля стекает меж лопаток по позвоночнику.

Распластавшись на молодом любовнике, услышала мученический стон и тихонько рассмеялась, подув на волоски его груди. Я ж садистка, а если нельзя помучить иначе — надеюсь, только пока, — значит, придётся довольствоваться тем, что есть. Полежала ещё немного, потом приподнялась на локтях и дотянулась до полуоткрытых губ, съехав чуть-чуть с остававшегося внутри меня напряжённого и пульсирующего члена. И выпила очередной стон.