Интимная обстановка сбивала мысли на игривый лад, и снова как-то вспомнилось, что так и не получилось поиметь несговорчивую платницу в прошлый раз. Тряхнув головой, он решительно прошёл в комнату и расположился в кресле. На лице девушки отразилось недовольство. Потерпит, сегодня условия диктует он, свидетелей нет, а звукоизоляция в таких местах обычно очень хорошая. Впрочем, даже в этой ситуации Лира вывернула всё по-своему: подошла к кровати, но не села на неё, а оперлась задом о спинку в изножье. Упрямая, зараза.

— Ну вот, мы наедине. Давай, говори.

И он заговорил, ещё как. Сначала вполне вежливо и аккуратно, но по мере того, как на красивом лице появлялась скука и еле заметная, но от этого не менее презрительная улыбка, эмоции вырывались из-под контроля всё сильнее. Девушка же, дослушав под конец уже откровенно оскорбительный монолог, выдала неожиданное:

— Воспитание у тебя ни к чёрту, парень, — уж извини, но как зовут, не вспомнилось. Ты ж вроде тематик, должен понимать, что ведёшь себя сейчас крайне нагло и грубо. Пороть тебя надо, да видно некому.

— Олег я. И ты уже пробовала, не помогло.

— Это да. Но тут единичные сеансы не помогут, нужна постоянная основа.

Нет, просто восхитительная наглость и безбашенность! Олег смотрел на собеседницу и не находил слов. Чёрт, да они вообще сейчас не об его воспитании должны говорить!

— Не уводи тему! И вообще, мы сейчас не нижний и Верхняя, а просто мужчина и женщина. И обсуждаем невозможность ваших с Вадимом отношений.

— Э, нет, это ты обсуждаешь. Пытаешься, во всяком случае. А я просто тебя выслушала.

— И?

— И всё. Вадим мальчик совершеннолетний и сам сделал выбор. Не будь я уверена в его склонностях, никогда бы не согласилась на продолжение знакомства. Но он нуждается в помощи, хочет быть со мной. В этом наши желания сходятся, да и мне мальчик полностью подходит. Уж ты-то должен понимать, что для таких, как мы, многое в жизни определяют потребности. Я не собираюсь игнорировать ни свои, ни Вадима. Всё, разговор закончен.

Бесполезно. Да и чего он ожидал? На последних словах Олег вскинулся.

— Я ещё не закончил!

— А я — да. Мне не интересны твои доводы.

Лира дёрнулась по направлению к двери, попутно открывая сумочку и переводя на неё взгляд в поисках ключа, а у Олега словно в мозгах что перемкнуло. Если надо, он вдолбит в эту хорошенькую, но глупую головку своё мнение. И заставит его принять. Быстрый бросок тела, перехват тонкого запястья, и девушка летит на кровать, а сумочка куда-то в сторону. А едва лёгонькое тело касается покрывала, его надёжно придавливает сверху мужское. Ступор и недоверие в глазах, и ему хватает мгновений, чтобы перехватить оба запястья, вздёрнув их над головой. Попалась!

Нет, он не насильник, и причинять девушке вред не собирался, но просто не понимал, как ещё можно пробудить голос разума, достучаться. Думал, сможет напугать. Думал, что теперь он — хозяин положения. Зрачок в серых, как оказалось, с голубым оттенком глазах, конечно, расширился, и дыхание немного участилось. Вот только страха, на который рассчитывал, Олег так и не увидел. Он проиграл, но на тот момент ещё не знал об этом.

Два дня прошли… нервозно. В душе боролись противоречивые эмоции, заставляя метаться и психовать. Я спорила сама с собой, приводила доводы против возможной связи с таким молодым мальчиком, и сама же их разбивала. Я не хотела, чтобы он мне написал, чтобы решился попробовать неизведанное. И столь же горячо надеялась. Это глупо, неправильно, преступно, в конце концов, — чисто с этической точки зрения. Но когда наше сердце, а чаще и другой орган, более приземлённый и расположенный куда ниже, прислушивались к доводам рассудка? Впрочем, он ведь не напишет, так что и метаться незачем.

Написал. Да так складно. Говорил, что много думал, искал, читал, что я его поразила, околдовала, что хочет познать себя — со мной. Можно было бы подумать: складно врёт, разводит. Если бы мальчик написал на следующий же день. А так, спустя два дня — похоже, действительно думал и искал информацию. Боже! Что он мог нарыть из сети?! Кинковые ролики и постановочные фотки, большинство из которых имеет мало общего с реальностью? Вот же дурень малолетний! Пусть и совершеннолетний.

Переписывались мы эти дни много. Знакомились. Потом пришла пора обсуждения практик, когда я разжёвывала Вадику непонятные моменты, по десять раз уточняла, всё ли он понял и точно ли хочет это опробовать. И делала всё, чтобы передумал. Не приукрашивала фемдомную действительность, на самом деле, даже пыталась напугать. Правда, однажды поняла, что это бесполезно.

«— Послушай, не надо говорить, что готов ко всему. Ты же понятия не имеешь, что может прийти мне в голову! Вдруг я захочу тебя трахнуть? А я захочу. Я люблю овладевать своим нижним во всех смыслах. И это будет не тоненький вибратор, а полноценный фаллоимитатор!»

Ответ пришёл через долгих десять минут.

«— Я соглашусь…»

«— Балбес! Ты же даже не представляешь, что это! Или, наоборот, хочешь попробовать? Так может, тебе лучше подойдёт Верхний, а не Верхняя?»

«— Не надо мне Верхнего!!!»

«— Не смей кричать!»

«— Простите, Леди. Не хочу я Верхнего. Я с вами хочу быть, и готов принять практически всё. От вас.»

Балбес. Готов он… Да, я искала отговорки для самой себя, искала повод отказать. Мало ли, какие нижние изъявляли желание быть со мной? Что теперь, разорваться на каждого? Но мне мучительно хотелось попробовать с этим мальчиком. Чистый лист, искренний в эмоциях, открытый, доверчивый. Искушение. И страшно не оправдать такое доверие, навредить. Впрочем, «открытый и доверчивый» сумел меня удивить, разыскивая на просторах сети и прося объяснений такому, что я сама не всегда с разбегу понимала, о чём речь.

Поворотным моментом стала вчерашняя он-лайн сессия. Я волновалась — вдруг с милого мальчика слетит флёр новизны, и он покажется не таким уж интересным и заманчивым? Но нет, всё так же симпатичен, хорошо развит, должно быть, вынослив. Проверим.

Ммм… как же он мне подходит! Вежливый, не по приказу, инстинктивно; податливый, покорный — только просит позволения, но держится изо всех сил; отзывчивый, любопытный — ни тени сомнения, когда я предлагаю что-то попробовать. Конечно, через экран много не сделаешь (тем более когда хочется делать-трогать вживую), но основное мнение составить можно. А его реакция? Когда начала ласкать себя, чтобы показать, насколько мне нравится происходящее? Жадный, горящий восхищением взор, закушенная губа, частое дыхание… И мольба, когда меня скрутило волной оргазма.

А потом мы ещё разговаривали, и я всё больше убеждалась, что попробовать всё же стоит. Сама же себе не прощу! Лучше потом столкнуться с разочарованием, чем не решиться и мучиться догадками — получилось бы у нас или нет? Ну и что, что мальчик так молод? Он почти идеален! М-даа, повторяюсь. Разговор после сессии был последней попыткой воззвать к разуму. Собственному, по-видимому.

— Вадик, я настаиваю: тщательно ещё раз прочитай про практики и отметь, что тебе однозначно нравится, а что неприемлемо.

— А если для меня как раз неприемлемо, чтоб кто-то имел в задницу?

Я напряглась, а парнишка тут же испуганно замахал руками.

— Не-не-не, я не то хотел сказать! Я не отказываюсь! Это просто… вопрос из любопытства.

Чуткий какой…

— Вадик, об этом мы уже говорили. И ты сам сказал, что готов. Есть несколько основополагающих моментов, на соблюдении которых я настаиваю. И секс со страпоном — один из них. Не часто, но иногда у меня такие желания возникают. Следующий: ты не оспариваешь наказания, если провинился. Даже если оно из неприятного списка. Наказание не должно нравиться.

— Да, я знаю, леди.

— Не перебивай! Этого я тоже не люблю. Саб должен быть всегда вежливым с Домом, что наедине, что на людях. Я не особо люблю публичность, но в случае если мы вдруг окажемся в людном месте, не потерплю фамильярного обращения или свойственного твоим сверстникам развязного поведения. Ты готов к такому перед лицом своих друзей?