Лишь немногие знают, какое заклинание надо прочесть, чтобы поляна преобразилась и явила миру Криоклис: исчезающее озеро, покрытое толстым слоем прочного льда и спрятанное в тумане. Оно появляется всего на полчаса, но для встреч, назначенных там под покровом ночи, этого хватает. Даже если нелегкая занесет сюда случайного скитальца, собеседники могут не волноваться: дымка прячет их надежнее, чем вольфрамовые сейфы королевскую казну.
Во дворце этим порталом пользуюсь только я. Вероятно, мои частые появления в библиотеке вызвали бы определенные вопросы и подозрения у любопытных министров, но их не интересуют ни книги, ни искусство, ни мое к ним отношение. Досадное упущение. Произведения художников позволяют научиться одновременно воспринимать картину целиком и видеть, из каких деталей она соткана. Замечать нюансы, полутона, намеки и недосказанности. Бесценное умение для тех, кто имеет дело с властью и силой.
В планетарии я всегда останавливаюсь рядом с астрономическими часами. Искуснейший, завораживающий кропотливостью затраченного на него труда механизм. 30 тысяч деталей и возможность узнать время в 20 разных странах. В том числе тех, что навсегда прекратили дипломатические отношения со Снежными землями. Странах, где женская кожа пропахла загаром и морским ветром. Где рынки похожи на лоскутное одеяло, сотканное из россыпи куркумы, кумина и корицы. Где детям дарована та бесценная природная щедрость, который лишены малыши Снежных земель – возможность наслаждаться щедрым теплом.
А в библиотеке я всегда провожу столько бесценных минут, сколько позволяет время до очередной назначенной на Криоклисе встречи.
По размерам и высоте потолков библиотека идентична бальному залу. С той разницей, что она разделена на два этажа, от пола до потолка заставленных книгами. Чтобы добраться до самых высоких, придется воспользоваться специальной передвижной лестницей. Это стоит сделать даже не ради чтения, а чтобы вблизи рассмотреть искусно вырезанные перила и книжные стеллажи. Тонкая, тщательная работа. По перилам вьются созданные человеческой рукой лианы и цветы, по ним порхают деревянные, покрытые лаком крошечные птицы и бабочки. Из этого сада со временем исчезли лишь небольшие пчелки. К ним питалась слабость последняя, до семейства Айселин, королева. Дерево осталось неповрежденным, лишь более светлые пятна на нем могли поведать, что рукотворный пейзаж раньше выглядел иначе.
На полках тут расположилась настоящая сокровищница. Разноцветная россыпь корешков, покрытых серебристой и золотистой вязью, труды по истории и филологии, фолианты по основам торговли и политики, биографии художников и композиторов, репродукции и нотные тетради. Было бы желание – и найти здесь можно все, что только потребует душа. От сложных, запутанных детективов, написанных авторами из других стран, до любовных романов, которые издаются по заказу храма Инеевого журавля. Его верховная жрица сама контролирует, чтобы любовное чтиво, способное скрасить унылый повседневный досуг обычных женщин, бурной рекой растекалось в каждый уголок страны.
Но больше всего меня сюда влечет запах. Он мой ключ к оставленным в недавнем прошлом дверям моей памяти, закрытым так крепко, что приходится прикладывать все более серьезные усилия, чтобы их приоткрыть. Библиотека пахнет не просто пылью, деревом, застарелой корицей и миндалем. Она пахнет вечерами, проведенными рядом с отцом и матерью, пока за окном бушевала очередная метель. Бюллетенем с отличными оценками, который впервые заставил маму плакать, к сыновнему счастью, от гордости. Часами жизни, потраченными на то, чтобы стать лучшим учеником, доказать, что никакие связи и наследственность не имеют значения, если не приложить к ним упорство. Тут пахнет историями. Они живут в чернилах, шепчутся по углам, прячутся между страниц, играют друг с другом в догонялки. И ждут каждого, кто готов позвать их, оживить, дать новый шанс зазвучать.
Говорят, эта часть дворца почти не изменилась со времен Безбрежной. Почему так произошло, я никогда не интересовался. Мне достаточно было знать, что библиотека интересна лишь мне и Герде.
Когда я впервые увидел ее здесь, то пришел в замешательство. Это было за год до ее коронации, и тот момент стал первым и единственным проявлением моего смятения в ее присутствии. Я не смог сдержать искреннего удивления, хотя и быстро взял себя в руки, сделав вид, что ничего особенного не происходит. Не думаю, что хоть кто-то на моем месте отреагировал бы иначе. Увидеть королеву или принцессу в окружении книг по географии и астрономии, непривычно сосредоточенную и серьезную, закусившую губу – настолько она была увлечена чтением, – событие в дворце не просто редкое, но даже неслыханное.
С тех пор мы встречаемся здесь лишь изредка: я стараюсь не лишать Королеву того наслаждения, которому предаюсь сам. Хотя и знаю обо всех прочитанных ею книгах. С одной стороны, это часть моей службы. С другой – увлекательная игра. Найти едва сдвинутую лестницу, незаметные следы на пыли, освободившееся пространство, угадать, какой томик сегодня забрала Герда в свои покои. Но сейчас я не могу задержаться, хотя видел, что Ее Величество точно заглядывала сюда. К сожалению, у меня не было и нескольких свободных минут – разговор с Мечом их у меня отнял.
Я нарисовал пальцами руну отворения. Портрет пошел легкой рябью, а затем его очертания расплывались до тех пор, пока совсем не исчезли и не явили в пространстве позади себя зеркальный куб высотой с два человеческих роста. Я шагнул в него, закрыл глаза, во всех деталях представил маршрут и на несколько мгновений оказался в кромешной темноте и глухой тишине. Свет из библиотеки сюда больше не попадал, и тьма сопровождала меня до момента, когда я понял, что прибыл на нужное место, почувствовав, как за воротник сюртука и пальто заползает влажный рваный туман. Пережить эти мгновения вакуума не так просто, как кажется, и сколько бы раз я не заходил в порталы, столько раз на долю мгновения у меня перехватывает дыхание от страха: а что, если тьма не рассеется, и я останусь плутать между пространствами?
Судя по температуре ладоней Брейва, он только что пережил то же самое. Но несмотря на это, крепко пожал мне руку, а я вновь поймал себя на том, что любуюсь братом Герды.
Он мог бы стать идеальным королем Снежных земель. Тем, кого давно ждут жители страны. Способным возродить лучшие традиции Безбрежной, храбрым и смелым, готовым решать реальные проблемы подданных. Он мог бы провести реформу всего огромного неповоротливого аппарата чиновников. Я достаточно много о нем знаю и уверен, что ему хватило бы не только отваги запустить этот процесс, но хитрости и мудрости завершить его. Ему хватило бы и наглости: во время учебы он неоднократно высказывал на занятиях по риторике недовольство внешней политикой страны. Не просто впустую мутил воду и сознание своих однокурсников, но и озвучивал дельные идеи, которые не помешало бы взять на вооружение нашему дипломатическому корпусу. Но обычно такие идеи не то чтобы игнорируются: нет, они привлекают самое пристальное внимание. Но лишь ради того, чтобы обвинить их носителя в подрыве государственной идеологии и показательно его сослать. Брейв избежал этой участи только благодаря тому, что имеет отношение к королевской семье.
Вернее сказать, что его угораздило родиться мальчиком в семье Айселин старшим братом Королевы. Это могло означать для него лишь одну судьбу: карьеру в рыцарском корпусе, куда уже несколько поколений подряд отправлялись все молодые отпрыски венценосного семейства. Там они получали блестящее образование и проходили военную подготовку. Именно в рыцарском корпусе, по большей части, сосредоточены все имеющиеся в распоряжении страны знания. Рыцари считаются элитой в Снежных землях, оттого для их воспитания выделяются лучшие преподаватели, чтобы обучить их языкам стран-партнеров, правилам дворцового этикета, основам музицирования и военного дела, литературе и истории, архитектуре и стратегии, риторике и основам государственного управления. Рыцари прекрасно подготовлены физически и в большинстве своем атлетично сложены: я не припоминаю среди них тех, кто обладал бы лишним весом. Во многом это связано и с их рационом, аскетичным и воспитывающим больше дух, чем дарующим гастрономическое наслаждение телу.
