Став королём, Алексей I желал истребить блэквимов огня – Андронов. Его правая рука, Камилла, была с ним солидарна, но понимала, что пока им не разгромить Пламя справедливости. Книга Блэквимов подсказала выход: «Сила древнего монстра, хранителя Ковентины Акваайс, блэквима-дракона, поможет потомку основательницы погасить пламя».

Камилла знала, что вынести проклятье дракона способен только тот, в чьих жилах течёт кровь Ковентины, но она не могла допустить, чтобы Алексей испытал на себе подобный ужас. Особая книга дала и на это ответ; две новые жизни, дочери короля, росли в её утробе: одна из них будет блэквимом, каких ещё не видел свет: помимо управления водой в ней смешаются силы жизни и смерти, а вторая – идеальным телом для заклятья дракона.

Камилла осознавала, что первая из их будущих дочерей может стать серьёзной помехой, но старое предсказание, что лишь это дитя во власти воротить её отца из мира мёртвых, убедило ту позволить девчонке немного пожить. Камилла солгала Алексею I: якобы пока дочерям не исполнится пятнадцать, она не сумеет распознать, кто спасение, а кто их погибель. Король согласился подождать.

Чтобы никто не узнал их тайну, последние месяцы Пэйон и болезненная королева были скрыты от народа в тайной башне. Двор убедили, что супруга государя тяжело переносит своё положение, а многоуважаемый Пэйон борется за её здоровье и жизни будущих наследников королевской семьи. В действительности Камилла погрузила несчастную в непробудный сон, сравнимый с комой.

Как только дочери появились на свет, новоиспечённая мать сделала так, чтобы соперница никогда не проснулась. Младенцев официально считали детьми короля и покойной королевы – наследницами трона Морского бриза. Кровная мать смотрела на них с холодом; вернувшись к роли Пэйона, она за всю жизнь не сказала принцессам ни одного ласкового слова, а те и не знали, кем второй блэквим королевства на самом деле приходится им.

Алексей I был строг с дочерьми, ни на миг не забывая, что одна из них оружие, с помощью которого он повергнет соседей; а вторая – угроза, которую ему предстоит устранить, как только в ней проснётся блэквимическая сила. Всё же он был вынужден дать им имена: ту, что родилась на три минуты раньше сестры, он назвал Тиной, поскольку большие глаза малышки были цвета морской тины. Вторую дочь отец нарёк Дианой; её очи, такие же большие и живые, как у старшей, имели оттенок свежей травы.

Брови, вырез глаз, лёгкая курносость, бантиком губы, подбородок – черты лица у сестёр были схожи как две капли воды. Но кожа Дианы была болезненно-бледной, и лет до двенадцати вторая принцесса Морского бриза была слабенькой, а Тинка старалась во всём ей помогать, всегда её защищала, брала на себя все проступки сестры и достойно за них отвечала. Диана делала вид, что ей благодарна, но в душе завидовала успехам сестры, факту, что когда Тина родилась, у той на шее возникла цепочка с амулетом – белым полусердцем из особого сплава.

Диану раздражали легкие веснушки и длинные светло-рыжие кудри сестры, которые та с шести лет заплетала в густые косы. У самой же Дианы были жидкие кудряшки, рыжие, как сухая листва; обычно она ходила с распущенными волосами. К двенадцатой весне зелья и отвары Пэйона сумели укрепить здоровье второй принцессы, а Тина, которая с трёх лет искусно повелевала водой, помогла ей достигнуть второго уровня блэквимической силы.

Диана не раз становилась свидетелем, как сестра исцеляла раненых птиц, не используя амулет, без отваров и лекарств лечила кошек и собак. Пэйон тоже в тайне наблюдал за ней, намереваясь не упустить момент, когда кронпринцесса станет достаточно сильна, чтобы воскресить князя Стражского, но не настолько, чтобы стать проблемой. Камилла с королём закрывали глаза и на то, что наследницы по инициативе Тины тайком покидали дворец, отправляясь за пределы столицы, одетые как чернь, где помогали беднякам. В одной из местных деревень принцессы под прикрытием познакомились с бесстрашными мальчишками, что уже несколько лет защищали женщин, детей, стариков и мирвимов от бесчестных сородичей.

Первый был блэквим воды, Мирон по фамилии Тихий, дальний родственник бастарда прадедушки Тины и Дианы. Довольно высокий для своих лет, Мирон выглядел на все пятнадцать, хотя ему ещё не было и тринадцати. Его каштановые волосы с рыжим отливом обычно были заплетены в аккуратную косу, завершающуюся у самой поясницы. В синевато-зелёных глазах Мирона отражались доброта и отвага, а в их глубинах, казалось, таилось величие океана. Деревенские жители сразу узнавали ровные брови, тонкий заострённый нос и по-детски чистую улыбку да две ямочки на щеках их юного защитника.

Мирон был сиротой; до отрочества его растили дед с бабушкой, что были мирвимами, но после того, как тех убили солдаты короля, мальчишка объединился с другом, чтобы не допустить новых невинных жертв.

Вторым знакомым сестёр Акваайс стал друг Мирона, блэквим-волк по имени Вервольф. На первый взгляд неказистый, вечно лохматый и чумазый, худой, он достиг третьего уровня, ещё когда Тихий учился ходить. Теперь же, приближаясь к тринадцати, Вольф мог взять на себя больше двадцати обученных солдат.

Рождённый в низшей семье Пламени справедливости, клане Волков, который остальные блэквимы и мирвимы приравнивали к животным, Вервольф с малых лет был вынужден выживать. Но побег из страны и знакомство с Мироном Тихим изменили его отношение к миру. Пусть жители Морского бриза побаивались его тёмно-серой шевелюры, скрывающей уши, густых бровей, янтарно-желтых очей с хищными зрачками, широкого носа и шрамов от клыков и когтей, рассыпавшихся по всему его телу, Вольф продолжал бороться за них, следуя пути, на который вдохновил его лучший друг.

Принцессы не решились поведать друзьям правду о своём происхождении, поскольку боялись, что Мирон с Вольфом не потерпят в команде дочерей ненавистного короля. Но блэквим-волк однажды имел дело с цесаревичем Пламени справедливости Ратибором: он не забыл, как маленький отпрыск Бронислава Миролюбивого, притворившись другом, загнал его в опасную ловушку; Вервольф чудом смог покинуть родину живым. Он заподозрил, что Тина и Диана не те, за кого себя выдают, проследил за ними и показал Мирону, кого они чуть было не приняли в соратники.

Когда же сестры вмешались в их поединок с угнетателями слабых, Мирон лишь печально посмотрел на Диану, которая не покидала его мысли с первого дня знакомства, и продолжил сражаться с окружившими его врагами. А блэквим-волк, не скрывая презрения к девочкам, бросил:

– Ты погляди, кто спустился к нам с небес, Мир! – он расправился с очередным противником и, в несколько рывков очутившись перед принцессами в обличии большого и сильного волка, грозно прорычал: – Вам кажется это забавным?! Возвращайтесь к папаше, ваше позорище, пока я вас не загрыз.

Сестры готовы были сквозь землю провалиться, они попытались объяснить друзьям, почему были вынуждены врать, но мальчишки не желали слушать оправданий. Дочери Алексея I не ушли: они вступили в бой, желая поддержать Мирона Тихого и Вервольфа. В этот момент к врагам прибыла подмога, и блэквим-волк был сильно ранен; Тина обездвижила силой воды врагов, навредивших ему, и, пробравшись к Вольфу, обняла грязного отрока. Тепло этой девочки внезапно прогнало его злость, а белое полусердце из особого сплава, висевшее у неё на груди, полностью исцелило раны. Мирон же заступился за Диану, поскольку она ещё не полностью научилась управлять деммой и едва не пострадала. Вчетвером они прогнали недругов и с того случая стали настоящей командой.

* * *

Три года пронеслись для юных сердец, словно три дня; сестры Акваайс расцвели, как цветы по весне, а Мирон и Вольф немного возмужали, хоть и оставались мальчишками. Недавно Тихий впервые коснулся дрогнувших губ Дианы, а она ответила ему взаимностью – то был первый поцелуй в жизни каждого из них. Тина и Вервольф только краснели, стоило их взорам столкнуться, но никак не решались раскрыть свои чувства. Всех четверых блэквимов связывала крепкая дружба, по крайней мере, так им казалось тогда. Но совсем скоро их альянс ожидало последнее испытание.