– Столько лет прошло, а вы так любите друг друга! – в который раз восхитился я.

Отец рассмеялся, вызвав легкое удивление.

– Да у меня перед Наирой не было и шанса устоять-то! Первая красавица в своей деревне, кто к ней только не сватался…

Я знал, что отец встретил маму в лесу, когда она собирала ягоды. Мама приняла его за обычного парня. Они начали тайком встречаться, вскоре искренне полюбили друг друга. Мама и не догадывалась, что отец – оборотень, пока не попала в нашу деревню. Ей он при сватовстве сказал, что охотник из дальних краев.

– Когда встречаешь свою женщину, Глеб, так все и происходит. Главное, не упустить, учиться уступать, уважать друг друга, – сказал отец, не подозревая о моих мыслях.

– Угу. По поселению до сих пор ходят байки, как, выясняя отношения, мои родители умудрились разнести едва ли не весь дом, – хмыкнул я, и отец весело фыркнул.

– Характер у твоей матери вообще-то мягкий и спокойный, здесь мне повезло, но лжи она на дух не переносит.

Это знали все. Солгал – пощады не жди. Истина, которую я усвоил в раннем детстве.

– Глеб, я уверен, придет срок, и ты встретишь пару, – подбодрил отец. – И твои братья тоже следом найдут свои половинки.

– Мало встретить, нужно еще добиться взаимных искренних чувств, – тихо ответил я. – Ведь ты же знаешь, что, даже пройдя нужный обряд и поставив свою метку, ты не заставишь женщину полюбить. И себя, и ее обречешь тогда на вечные мучения. В такой паре и детей-то нет шансов родить, вся наша сила не поможет…

Он вздохнул, не скрывая своей печали.

– Потому-то и суровы наши законы. Мы заключаем брак, когда есть взаимные чувства, сын. И никак иначе, – напомнил отец то, что я и так знал.

Мы помолчали.

– Состязания вот-вот начнутся, – заметил он. – Кай, раскинув гадальные кости, сказал, в этот раз на поиски отправятся семь оборотней.

Кай – один из старейших волков нашей стаи, живет практически отшельником, мало с кем общается. Разве что жалует моего отца. В какой момент в нем проснулся легкий дар предвидения, не знал никто, даже он сам. Похоже, им обладал кто-то из его родни по материнской линии, и дар стал просыпаться совсем поздно.

Обычно волки редко обладают хоть какой-то долей магией. Это случается в единичных, исключительных случаях и лишь у полукровок. Сила оборотней, живущая в нашей крови, древняя и могучая, заглушает и перебивает любую магию. Мы к ней вообще не восприимчивы.

Но видения Кая, если они случались, всегда были правдивы, а гаданиям доверяли в нашей стае все, в том числе и мой отец.

Я поднялся с места, потянулся. Ну, что ж… если нужно побороться за право искать в лесу девушку, так тому и быть. Ведь даже не окажись она истинной парой, тот, кто найдет ее первым, получает шанс завоевать ее сердце. И если вспыхнут взаимные чувства, почему бы и нет? Многие волки не отказываются. Отец говорит, иногда истинную чувствуешь не сразу, и такое бывает. Разве можно сомневаться в его словах? В нашем поселении есть случаи, когда пара становилась связанной богами спустя несколько лет в браке.

– Тогда мне пора.

– Удачи! – пожелал отец, поднимаясь.

Дана Уварова

Когда я вышла из дома, разговоры оборвались, и лишь изредка слышались шепотки. На меня откровенно глазели все, в этот раз не скрываясь. Никто и не подумал, что напоследок я могу одарить сглазом или наложить проклятье. От волчьей метки быть ведьмой я не перестала.

Но месть не в моем характере. Я использовала силу, чтобы помочь людям или защититься от них, и никак иначе. Сейчас на меня никто не нападал, лишь под очень хорошим предлогом пытались избавиться.

Волчья метка на моей руке засияла чуть ярче, напоминая, что время на исходе.

В толпе послышался чей-то смешок и злорадный шепоток, но я не вслушивалась, решив не обращать на это внимания. Даже пробовать новый сглаз не стала, потому что силу необходимо беречь. Впереди неизвестность. Впереди волки.

Неподалеку от старосты стоял Фрол, и я случайно поймала его ухмыляющийся взгляд. Теперь понятно, кто подстроил подобную подлость – отправить меня на съедение чудовищам, подбил на это Афанасия. Но выяснять, что Фрол рассказал отцу и как это приукрасил, смысла уже нет. Самое горькое, выбора старосты деревни никто не отменял. Может, и на поводу у сына пошел, а может, давно искал способ от меня избавиться, но не решался. Какое это уже имеет значение перед лицом смерти?

– Госпожа ведьма, вы уверены, что пригодится сумка? – поинтересовался Афанасий, чуть посторонившись в сторону и пропуская меня вперед.

Все-таки, похоже, поддался на жалобы сына, умевшего сильно искажать правду и подавать ее в нужном свете.

Я подняла на Афанасия глаза, и он тут же опустил голову. На его вопрос не ответила. Не было у меня желания хоть с кем-то разговаривать.

– Госпожа ведьма…

– Это мое дело, что забрать с собой, – отрезала я, поняв, что промолчать не дадут.

Староста кивнул, посмотрел на небо, затянутое тучами и сверкающее молниями. Он явно хотел меня поторопить, не желая попасть под ливень, но не посмел. В отличие от деревенских даже сейчас помнил, кто я.

Толпа расступилась, и я шагнула на тропу, которой проходила только час назад. Правда, теперь придется свернуть в другую сторону на развилке. И ощущение, что все изменилось и никогда не будет прежним, лишь усиливалось с каждым шагом. Даже если я выживу, к тем, кто так легко и спокойно отправил меня, беззащитную девушку, на расправу к волкам, не вернусь.

Вдох – и я отпустила эту обиду, не до нее сейчас. Впереди ждет неизвестность. Где-то по ту сторону реки волки, с которыми предстоит биться. Думать нужно лишь об этом.

Поднялся сильный ветер, зашумел лес, застонал на все лады, совсем близко сверкнула молния. Вихрь вовсю теребил косу, сбив с головы капюшон, и я радовалась, что не слышно, как быстро бьется мое сердце.

Треснула под ногами ветка, и этот звук показался громче, чем обычно.

Я не оглядывалась, знала, что староста идет следом, а за ним тянется и вся деревня. И не провожают меня, как это наверняка происходило раньше с остальным выбранными девушками, а хотят проследить, что точно ушла.

Вот что я сделала им плохого? Этот вопрос возник в тысячный раз, но ответа на него по-прежнему не имелось. Просто, когда отличаешься от других, тебя всегда будут опасаться. И почему же мне до сих пор так сложно с этим смириться?

Среди деревьев блеснула беспокойно шумевшая река, и дорога повернула вниз, к воде.

Я оказалась перед мостом. Добротным, каменным, с массивными перилами, но узким. По такому как раз только пройти девушке и не оступиться.

Вдох. И я сделала шаг. Не оглянулась. Мне не с кем прощаться. Слабо засветилась на ладони метка, и чем дальше я шла, тем ярче она сияла. Спрятать ее не было возможности, магия просвечивала и сквозь митенки, которые я надела перед уходом. Почуют ли этот знак волки? Или нет? Я не знала. Просто шла вперед, стараясь не дрожать от страха перед неизвестностью. Обратного пути все равно нет.

Где-то на середине моста начал стелиться туман. Он становился все гуще, скрыл от меня шумевшую реку, темные тучи и молнии. Не смог спрятать лишь гомон деревенских, оставшихся на том берегу. И от этого выжить захотелось еще сильнее. Не назло всем, а вопреки всему.

Мост закончился, туман расступился. Я стояла посреди темнеющего леса. Над головой ни единой тучи, ни намека на грозу и дождь. Сияли чистые, ясные звезды, теплый ветерок шаловливо коснулся лица, принося хвойные запахи.

Разве такое возможно? Неужели лес и правда, как ходили слухи, заколдован?

Я прислушалась. Вдали ухнул филин, но тут же стих. Ветер пробежался по макушкам, затерялся среди ветвей. Никаких волков я не чуяла.

Оглянулась. За спиной по-прежнему находился туман. Даже интересно, пропустил бы он меня обратно, реши я передумать? Сдается, что нет. Туман явно магического происхождения, служит чем-то вроде завесы. Да и не успела бы я, умерла бы раньше от неисполнения клятвы.