Обратный путь оказался весьма тяжёл для измученного тела охотника. Как бы сильно он ни хотел оказаться в бастионе Восточном быстрее, ему всё равно пришлось сделать остановку на полпути.

Доехав до главного тракта, что тянулся от самого Триозёрья мимо бастиона и дальше к Пуле-Чангонгу, раненый мужчина приметил небольшую корчму у самой дороги. Низкий, но длинный домик с пристроенными стойлами и парой сараев. Судя по пустующей коновязи, посетителей не было. Решив, что это знак свыше не иначе, Верус с трудом натянул удила, поворачивая коня.

Остановившись у покосившихся столбиков, практически сполз со скакуна. Крепко привязав последнего к коновязи и сняв походный мешок, вернул в ножны меч и кинжал. Убедившись, что ничего не забыл, Верус похлопал коня по шее и направился к входу в корчму. Навстречу вышел полноватый мужик лет под тридцать пять. Его обрюзгший подбородок весело болтался из стороны в сторону при каждом шаге, а грязные чёрные волосы представляли собой слипшийся комок подвязанный шнурком на затылке. Мужчина внимательно следил за приближением спешившегося всадника, но когда тот поравнялся с ним у входа, довольно дружелюбно поприветствовал:

– Здоровья тебе, путник. Перекусить иль в ночь? – добавил он, бросив недвусмысленный взгляд на темнеющее закатное небо.

– И тебе здравия, хозяин, – поднял руку охотник. – Верно угадал, отдохнуть до утра хочу. Подсобишь?

– А то! Проходи, располагайся. Сейчас печь разожгу и подойду. Пить что-нибудь будешь?

– Пиво есть? – бросил парень, толкнув дверь и войдя в просторную комнату первым. Убывающий свет из окон освещал четыре крепких стола и стулья вокруг них. На деревянных опорах, поддерживающих крышу, закрепили пару масляных ламп. Те отбрасывали на пол резкие трепыхающиеся тени, легко перебивая тускнеющий свет закатного солнца. Впереди, прямо напротив входа расположилась широкая стойка, заставленная посудой и какими-то бадьями, явно в спешке оставленными не на своём месте. Людей внутри видно не было, однако сильно пахло едой и потом, а, значит, Верус просто разминулся с очередными путниками.

– Пиво всегда есть, – напомнил о себе толстячок, вошедший следом. – Сейчас принесу, ты садись-садись, – убедившись, что гость не планирует сбегать, корчмарь вернулся за стойку, начав чем-то там шуршать. Послышался знакомый звук откупориваемого бочонка, и вскоре на столе перед уставшим охотником появилась кружка прохладного пива с лёгкой пенкой наверху. Кивнув хозяину, парень взялся за ручку и, подняв ёмкость, подумал, как же хороша жизнь. Сдув пену, сделал огромный глоток, опустошив кружку на добрую половину. Поставив её обратно на стол, откинулся на спинку стула и довольно выдохнул: – Как же хорошо…

– Что, понравилось? – послышалось из-за стойки. Повернув туда голову, охотник увидел улыбающегося корчмаря, тот уже успел куда-то деть бадьи и теперь возился с очагом в печи.

– После двух дней скачки самое то, дружище! Можешь сразу готовить вторую. И что там у тебя из горячего? А то весь день кишки от голода ноют.

***

Верус доедал вторую порцию жареной гамджи с зуручьей печенью, то и дело, прихлёбывая из третьей по счёту кружки пива. Тело постепенно расслаблялось, а донимавшая его с самого пробуждения в подвале боль отступала. Радуясь такому исходу, парень отставил опустевшую кружку в сторону и, развернувшись на стуле, махнул рукой:

– Эй, корчмарь! Где там твои колбаски?

– Сейчас-сейчас, мил человек! – затараторил тот, проверяя готовящееся на огне блюдо. – Ещё минут десять и подам к столу!

– Отлично, заодно посчитай всё и комнату на ночь, понял?

– Конечно, всё будет в лучшем виде, – и, обернувшись к открытой двери в подсобку, – Роза, иди уже готовь комнату для господина, бросай котелок, потом домоешь! Давай-давай, скорее!

– Хорошо, пап! – девичий голос, донёсшийся из-за двери, принадлежал молоденькой темноволосой девочке, что выносила Верусу второе блюдо. Как он понял, она дочь корчмаря, что вместе с его женой помогает вести дела. Светлое улыбающееся лицо десятилетней девчонки, принесло парню лишь радость, заставляя и самого улыбнуться в ответ, за что он был ей благодарен.

– «Ещё мала, но такие красивые глаза, да и на лицо мила. Ээх… если бы годков на пять постарше была…» – размышлял он больше в шутку, веселя собственное сознание, как на улице послышался стук копыт. – «Вот же бесы, ещё кого-то принесло. Вовремя я решил спать идти», – ему вовсе не хотелось составлять компанию очередным путникам, слишком устал. Поэтому, когда распахнулись двери, и в корчму вошла парочка грязных мужиков, он вовсе не обрадовался.

Взгляд сам собой отметил топор и длинный кинжал, что украшали их пояса, а так же характерные отметены и мозоли на руках – гости явно пользовались своим оружием, а судя по быстрым оценивающим взглядам, что каждый из них бросил в его сторону, делали это часто.

– Здорово, Борька, давно не виделись! – громко поприветствовал мужик с топором и усами корчмаря. Однако ехидная улыбка первого и нервная дрожь второго дали Верусу ясный взгляд на ситуацию.

– П-приветствую… – промямлил толстяк, опуская голову. – И, правда, давно…

– Что-то ты не рад, смотрю. Чай вовсе не хотел нас видеть, ха?! – усмехнулся усач, остановившись прямо перед стойкой и придавив хозяина заведения тяжёлым взглядом сверху вниз. Рост с лихвой позволял ему смотреть почти на всех свысока. Его собеседник вжал голову в плечи, но всё же ответил недрогнувшим голосом:

– Отчего же? Я всегда рад клиентам.

– Клиентам? – протянул в ответ мужик с топором, словно пробуя слово на вкус. После чего перекинулся с товарищем взглядом и закончил: – Ну, можно и так сказать. Давай-ка тогда, организуй для «клиентов», – он особо выделял последнее слово, – стол да выпивку. Давай-давай, Борька, поскорее. С дороги пить хочется.

– И бабу бы ещё… – неожиданно вставил второй «клиент», вальяжно прохаживаясь между столов. – Что-то жены твоей не видно… О! – вспомнил он, – где там та мелкая засранка? Ну-ка гони её сюда, ей ещё отрабатывать и отрабатывать. Ишь что, кусаться вздумала! – с этими словами ублюдок, а никак иначе Верус теперь назвать его не мог, упал за соседний от него стол, закинув ногу на ногу. Лицо корчмаря мгновенно побледнело, испуганный взгляд метнулся к охотнику и обратно на верзилу перед собой:

– Это… её нет…

– Как это нет?! – рявкнул ублюдок, приподнявшись со стула. – Ты мне зубы не заговаривай, урод! Забыл, с кем разговариваешь? Если б не мы, главарь давно бы твою халупу сжёг, понял? А теперь живо позвал девку!

Первый мужик, молча слушающий перебранку, усмехнулся и посмотрел прямо на Веруса. Несколько долгих секунд их взгляды пересекались. Постепенно улыбающееся лицо верзилы наполнилось злостью:

– А ты чего вылупился?! Вали отсюда, коли шкура дорога! Не видишь, важные люди отдыхать приехали! – корчму заполнил громкий смех ублюдка, к которому вскоре присоединился и его товарищ, как вдруг раздались два слова, что оборвали веселье.

– Не вижу.

– Чего?! – взбесился усатый, резко шагнув в сторону сидящего охотника. – Я чего-то не расслышал, что ты там проблеял, рвань?

Его друг тоже обернулся и теперь смотрел прямо на единственного в заведении незнакомца: – Отвечай, говнюк! Или ты язык со страху проглотил?!

Пока второй говорил, первый успел подойти прямо к столику Веруса и теперь нависал над ним горой воняющих доспехов и немытых мускул. Атмосфера начала накаляться. Корчмарь отошёл от стойки, замерев в проходе в подсобку, активно маша там кому-то рукой. Верус надеялся, что это была его дочь, которая теперь точно не войдёт сюда и не увидит то, что произойдёт.

– Отвечай, рвань! – не унимался усатый, недвусмысленно опустив руку на обух топора. – Или я тебе реально язык вырву, чтобы до конца дней молчал!

– Ну, всё, парни, я привязал лошадей! – неожиданный крик от входа оборвал перебранку, заставил всех повернуть головы.

В дверях остановился невысокий парень в стёганом жилете. Шагнув внутрь, он пару раз моргнул, привыкая к освещению (за окном успело совсем потемнеть), и замер как вкопанный. Его весёлое лицо прямо на глазах побледнело и осунулось. Взгляд примёрз к охотнику, окружённому бывшими подельниками по банде, а ныне просто товарищами.