Из последних сил Николас отделил часть себя, которую Верус бы назвал душой, и, схватив чёрный пучок энергии мёртвой хваткой, устремился прочь. Сбитый с толку парень не мог до конца осознать, что именно увидел, но его собственная душа замерла в благоговейном страхе. Необъятные пространства, наполненные чернотой и редкие блестящие точки, напоминающие звёзды ночного неба проносились мимо, а Николай сражался. Время утратило свою суть, а бой продолжался, пока в какой-то момент, Первый брат не уступил ему. Душа Бога Николаса вспыхнула так ярко, что далёкие звёзды с завистью посмотрели ей вслед, а потом она поглотила чёрную энергию без остатка.

Верус открыл глаза. Тьма до этого странная и неосязаемая, теперь напоминала то самое пустое пространство, что окружало Николаса между моментом «смерти» у водоворота и «рождением» в теле самого Веруса. Он не видел далёких огней, так похожих на звёзды, зато видел каменного истукана перед собой. Тот стоял ровно, высоко подняв голову, и внимательно смотрел на него.

Оба молчали, один предавался воспоминаниям, тогда как второй пытался осмыслить свалившуюся на него историю. Она была безумна, по-настоящему безумна и так велика и обширна, что не хватало никакого воображения. Собственная жизнь, борьба, боль и радость побед теперь казались совершенно бессмысленными. Кто он такой в сравнении с Богами и их войной? Зачем ему вообще просыпаться? Пусть Николас заберёт его тело и попытается остановить бывшего друга. Это вообще не его история. Верус здесь лишний!

– Нет, – единственное слово, заставило сердце встрепенуться.

– Что? – почти прошептал парень, опустив голову. – Ты так старался украсть моё тело, а теперь говоришь, нет.

– Прости меня за это, мальчик. Я правда пытался синхронизироваться с твоим сосудом, но постарайся понять меня. То, что ты наблюдал всего пару секунд, для меня было бесконечной борьбой на грани смерти, и стоило мне победить, поглотив, Первого брата, как меня буквально схватила незримая рука и затащила в твой мир, а потом…

– Подожди, – буркнул Верус сам не веря, что в итоге верит ему. – Не нужно оправдываться, я ведь видел всё. Ты уже показал мне.

– Что же. Это радует, – Николас немного расслабился, позволив себе ободряющую улыбку. – Не думал, что ты так быстро всё поймёшь. Слишком уж твердолоб, как по мне.

– Ха! Это говорит Бог по своей глупости, попавший в… м-м-м… – охотник поймал себя на мысли, что не может озвучить то, что на душе. Как теперь стоит называть мир вокруг? Воргосская Империя, вся Старсия целиком, а может быть даже небо над головой. Этот сошедший с ума Бог попал не просто в его тело на ритуале Пробуждения. Боги, которым молились в церквях и соборах по всей Империи и кое-где за её пределами – это не таинственные сущности управляющие миром. Они даже не живут здесь, рядом с Верусом и другими людьми!

Их сила не вымысел, скорее она даже приуменьшена в историях, что он слышал. Вот только, кажется, настоящим Богам не из сказок совершенно плевать на его Веруса мир. Им попросту нет до него дела. У Богов свои проблемы. Наверное, можно было бы догадаться, но он никогда не пытался думать о самих Богах, как о таких же как он. Почти что людях, отличающихся лишь тем, что обладают неслыханным могуществом, от чего и их проблемы и ссоры обретают невиданный размах.

Всё это пахло истинным богохульством. В застенках ордена Проснувшихся его бы отправили в карцер на добрый месяц, стоило кому-то услышать подобную историю из его уст. И тем не менее вот он, стоит перед ним. Бог Николас по его же собственным словам буквально свалился в этот мир.

– … Попавший в этот мир, – наконец нашёл подходящие слова Верус, заодно закончив блуждать в собственных мыслях.

– Глупость здесь не причём. Это был мой выбор. Единственно верный и я не собираюсь отказываться от него. Что касается твоего мира, – каменный истукан обвёл черноту вокруг взглядом, будто видел за ней притаившийся мир со всеми его лесами, реками, озёрами и людьми. – По правде сказать, я наслышан о множестве культур новых миров и придуманных там способах подчинять гармонии, энтропии и Единство, но призыв душ не как энергии, а осознающей себя части союза? Такое встречается редко, к тому же в этой магии есть определённые тонкости, что не позволяют перехватывать Первородных в момент перерождения.

– Я снова ничего не понимаю, истукан. Что это за слово? Ты уже много раз назвал себя Первородным. Это тоже что и Бог? Или больше похоже на Пробудившихся?

– Прости, дитя, я стараюсь разъясняться проще, но некоторые вещи… Тебе вправду не следует задумываться над этим. Постепенно я всё объясню, или ты сам поймёшь их, но наберись терпения, мальчик…

– Хватит звать меня так, истукан!

– Что же, – по каменному лицу расползлась косая улыбка, – пожалуй, я готов пойти на некоторые уступки взамен твоих.

– Что? Как ты так говоришь?! Я вроде понимаю тебя, а вроде и нет! Ты прямо как тот Ритосец, говори нормально!

– Я не буду называть тебя мальчиком, если ты забудешь истукана.

– Договорились, демоно-ворон.

Два Веруса, один каменный второй нет уставились друг на друга. Оба почти одновременно цокнули языками и произнесли:

– Я ждал другого.

– Ждал другого? – охотник усмехнулся, празднуя победу и продолжил – Допустим, я тебе верю, ист… – на миг запнулся, но, быстро взяв себя в руки, закончил, – кхм… Николас, верно? – статуя кивнула, не придав значения его короткой заминке. – Что ж, хорошо, будешь Николасом. Допустим, я тебе верю, и вся эта история – правда и… – он развёл руки, словно ища что-то в воздухе рядом с собой, – …и что же ты хочешь от меня? Может, я упустил, но ты так ничего и не сказал о своих целях.

– Я хочу остановить Вектора. Мой народ должен, нет, обязан найти другой путь.

– Так, хорошо… Вектор – это тот говнюк, что убил Сабрину. Я тоже хочу прикончить его, тут мы точно на одной стороне.

– Боюсь, пока эта задача нам не по плечу, хоть я и поглотил первую ветвь потока, я всё ещё не ровня ему. А в этом теле, – статуя положила руки себе на грудь, словно подчёркивая, что является копией самого Веруса, – как бы ни был крепок мой союз, в борьбе с Первым братом мне пришлось отказаться от него. Твоё тело не годится, в нём есть толика силы, благодаря странной крови, что почти полностью состоит из Единства…

– Так, погоди, погоди, не так быстро. Союз, что это? Я так и не понял.

– Гармонии и Энтропии… то есть…

– Душа и эта, вторая… Не запомнил, кажется, хаос. Да точно, ты называл её хаос, правда, я не знаю, что это значит.

– Что? Как не знаешь? Разве в вашем языке нет такого понятия? Я точно помню, ты использовал слова со схожим значением… ураган, нет… буря, тоже не то… Ладно я попробую объяснить суть, если догадаешься, что это, назовёшь.

– Хорошо, валяй.

– Хаос – это сила разрушения, дикая, необузданная энергия, стремящаяся к бесконечному расширению. Она заполняет любые объёмы, до предела растягивая сосуды, деформируя формы, взамен даря великую мощь. Теперь что-нибудь напоминает?

– Скверна?

– Нет, – отрезал Николас, – не она, скверна – это искажённое Единство, лубрикант, просачивающийся в твой и другие миры из измерения Айлосов. Он необходим им для существования, поэтому в начале вторжения они всегда выпускают его в мир, так готовят почву.

– Вторжения?

– Не отвлекайся, что ещё приходит на ум?

– Ну, – протянул Верус, слегка обескураженный происходящим, – сила… сила, постоянно расширяется… – неожиданно его лицо тронула усмешка, – честно говоря, очень уж похоже на драку в трактире, что вечно грозит перейти в поножовщину.

– А это неплохо! Да, хаос вполне можно сравнить с безумной дракой, никогда непонятно, кто был первым, но вот спустя пару минут она уже охватывает весь трактир, а затем выливается на улицы города. Стоит подождать и придать достаточный импульс и уже горит целая страна. Вот что такое хаос! Отлично, Верус.

– Да, а ты умеешь приукрасить рассказ, никогда не слышал о трактирной драке, что спалила страну. Ну, ладно, вроде бы, я понял, что это, но как нечто вроде… «хаоса» может быть сравнимо с душой? Как по мне это совершенно разные вещи. Может, лучше считать хаос просто второй душой… э-эм… тёмной душой?