Девушка, опешив, потёрла щёку, а потом нос. Какой ещё изъян? А парень, увидев недоумение на лице Ани, виновато и испуганно округлил глаза.

— Ой! Прости, я по привычке, у тебя ямочки на щеках такие… милые, — последнее слово он прямо выдавливал из себя, краснея.

— А-а-а-а...

— Ты знала, что это отклонение при утробном развитии скуловой мышцы? Вас таких всего двадцать процентов в мире!

— Паш, после такой реплики даже не знаю, гордиться или начинать переживать, — ещё шире улыбнулась Аня.

— Нуу... — он почесал подбородок и, ещё раз внимательно осмотрев Анино лицо, вынес вердикт. — По крайней мере, это смотрится очень даже симпатично. На здоровье никак не сказывается. И чаще всего такой дефект не передаётся детям, если только этом не на генном уровне заложено, что бывает крайне редко.

— Да, у моей дочери нет ямочек, — Аня задумчиво посмотрела на Пашу, — может, пойдём за остальными? А то нас потеряют ещё.

И они выдвинулись вперёд по тропе. Аня шла очень аккуратно, осторожно ступая на землю и глядя теперь по всем четырём сторонам, чтобы снова ненароком не нарваться на какую-нибудь гадюку. Встреча с этой стоила ей большого количества испорченных нервов.

— Слушай, Аня, а это, случайно, не ты та девушка, из-за которой братья Дюбуа ходят в последнее время сами не свои.

— Да, скорее, это они выведут из себя кого угодно, — она остановилась, подняла голову и посмотрела на Пашу. — А с чего ты взял?

— Ну, не знаю, я же не первый год с ними хожу в походы, кстати, я биолог по образованию, сейчас диссертацию пишу как раз о горной фауне, её обитателях.

— А йога?

— А что йога, это так, приятный бонус, мне с моим остеохондрозом как раз самое то. Так вот, отвлёкся, а хотел сказать, откуда я знаю, что братья знали, что змея не ядовитая. У них столько пройденных часов по выживанию в абсолютно разных локациях, сколько мне и не снилось, — он задумчиво поправил очки, потом съехавшую панаму и продолжил. — А если связать это с их состоянием в последнее время и тем, что я увидел сейчас, то я бы сказал, что ты к этому причастная на восемьдесят два процента.

Аня, услышав такое предположение, громко фыркнула и продолжила путь, но, видя, что Паша говорит не в шутку, решила уточнить.

— Ты серьёзно сейчас?

— К сожалению, это моё проклятие: говорить всегда честно, прямолинейно и серьёзно, по-другому не умею, — он с грустью посмотрел на Аню и отвернулся. — Поэтому девушки долго в моём окружении не задерживаются.

— Прости, если напомнила о неприятном.

— Да ну, что ты! — он удивлённо поправил очки. — Я такой, какой есть. Мне с моей биологией всегда больше нравилось возиться, чем с девчонками. До братьев Дюбуа мне, ох, как далеко.

— Поверь мне, ты нисколько не хуже, а, может, даже и лучше этих рыжих обромотов.

Парень в ответ на эту реплику лишь громко рассмеялся.

— Вероятность, что это ты, возросла до восьмидесяти восьми процентов, — Паша, как только отсмеялся и едва успокоился, тут же спросил. — А ты с ними случайно не в поезде познакомилась?

Аня, услышав этот вопрос, снова остановилась как вкопанная на месте. Господи, ну когда же она сможет спокойно вспоминать тот день (или ночь)? Щёки снова опалило жаром. Паша тоже остановился.

— Как ты узнал? Они что-то говорили? — всё, это предел, ниже падать просто невозможно, ну почему нельзя просто умереть от стыда прямо тут, на месте?

— Не переживай, — он обернулся к ней и отмахнулся, — сам догадался. Я же их забирал тогда с поезда, у братьев машина по дороге сломалась, а у них важная встреча перед этим походом была назначена, и они, чтобы не опоздать, прыгнули на поезд. Вот докуда смог быстро доехать, там и перехватил. Так вот, с тех пор, как забрал их, так они пришибленные и ходят. Толком не говорят ничего, то нервные ни с того ни с сего, то радостные. Всё шушукаются друг с другом, мне ничего не рассказывают, раньше такого не было.

Аня передернув плечами нерешительно шагнула вперёд, и они вновь продолжили путь.

— Да мало ли, что могло произойти, при чём тут я или кто-либо другой?

— Не-е-е, на братьев это совсем непохоже, ещё ни разу не видел, чтобы таких невозмутимых, как они, могло что-то пошатнуть. А теперь вижу! И называю это синдромом влюблённости.

— Скажешь тоже, — Аня грустно улыбнулась, глубоко задумалась и тихо себе под нос добавила, — такие не влюбляются, они могут только потребительски пользоваться, пока не надоест.

Но Паша услышал.

— И то правда, но знаешь, как говорят, и на старуху бывает проруха.

Так незаметно за разговором ребята и вышли на открытую площадку на вершине горы.

— О! Вот мы и дошли. Я отойду пока? Мне надо кое-что проверить, — Паша подмигнул и восторженным шёпотом добавил. — Слышал, на вершине этой горы есть гнездо орла. Хочу посмотреть.

— Удачи тогда, ещё увидимся! — Аня улыбнулась парню и направилась к остальной компании.

Что такое йога? Если бы Аню спросили ещё несколько дней назад, то её бы потянуло на философию: “Йога — это баланс тела, души и сознания, умение настроиться на себя и гармонизировать все внутренние процессы путем физических упражнений и определённых положений тела”. Сейчас же были мысли только о том, чтобы это насилие над её телом поскорее закончилось. Девушке постоянно казалось, что она как тот самый неуклюжий бегемот (про которого говорила Таня), который пытается принять утончённую позу, но то ноги разъезжаются, то руки не хотят выкручиваться так как того требует асана. Девушка пыхтела, ворчала и обливалась потом. Кто сказал, что йога — это красиво, бросьте в него гнилым помидором. При упоминании о еде в животе тут же заурчало.

Несмотря на издевательства над телом, Аня всё равно умудрялась попутно восхищаться видами вокруг. Обзор с горы открывался невероятным. Если бы не эти жестокие скрутки и положения, то можно было бы сказать, что Аня ощущала себя парящей, как птица высоко в горах. Воздух был прохладным и чистым, но чем ближе подходило время к обеду, тем сильнее начинало припекать солнце.

Доктор Верховцев, стоящий впереди всех у самого края скалы медленно менял положения стоек и тихо говорил:

— Что такое асана — в первую очередь это удобное, приятное положение тела…

Угу. Удобное и приятное… попробуйте скрутить бегемота так, чтобы он почувствовал себя утончённой ланью или лучше гибкой змеёй. От воспоминания о змее Аню снова передёрнуло. Она скосив глаза в сторону мельком глянула на братьев. Парни находились неподалёку и сосредоточенно выполняли очередную стойку на руках, как показывал доктор и даже не напрягались. Могут ли такие любить? После разговора с Пашей этот вопрос в последние часы не давал девушке покоя. Но сколько бы она ни размышляла, всё время приходила к одному ответу — нет. Такие, как они самолюбы и эгоисты. Их повышенный интерес к ней это лишь очередная прихоть и баловство. Рыжие продолжают её задевать и цеплять лишь только потому, что она их гонит поганой метлой от себя, но стоит подпустить хотя бы одного, как интерес тут же пропадёт. Между братьями, скорее всего, соперничество и азарт, кто быстрее заставит девушку сдаться.

Аня вспомнила своего мужа Андрея. Он тоже ведь был красив. В институте, где они познакомились, за ним девушки толпами увивались и вешались на шею, но он выбрал тихую, неприметную Аню. Горделивый и важный он однажды обратил на неё свой взгляд. Андрей долго ухаживал, провожал до общежития и дарил полевые цветы. Говорил стихами о любви и восторженно обещал пронести свою любовь до конца жизни. И где же спустя всего семь лет брака его обещанная любовь? Уже сразу же после женитьбы он показал свой истинный характер, стал капризным и требовательным. А Аня всё ждала, что вот-вот муж оценит её заботу и внимание, что он всё-таки любит её, но мужской характер не позволяет разводить сантименты перед женой. Да и мама постоянно говорила, что раз полюбила, то теперь терпи и неси этот крест до конца. Машка. Дочь единственная, кто давал Ане ту самую отдушину в нехватке любви. Вот только стоило ли так долго терпеть ради ребёнка? Теперь она знала точно — однозначно нет!