Когда девушка поняла, что находиться в коридоре перед входом в их купе больше нет сил, она нерешительно открыла дверь.
“Так, соберись! Это всего лишь попутчики. Завтра утром уже и забудешь, как их зовут.”
В купе за время ее отсутствия ничего не изменилось: братья как сидели на своих местах, когда она уходила, в таком положении их и застала, когда вернулась. Вот только окно теперь было закрыто, а из кондиционера, находящегося на потолке, дул свежий прохладный воздух. Видимо, на лице девушки настолько красноречиво отразился немой вопрос, что парни сразу отреагировали.
— Да, починили кондиционер, — как-то неловко улыбнулся Саша и посмотрел на брата, Женя же хитро прищурился и цокнул.
— Но мне проводница сказала, что он не работает! — и снова за какие-то считанные секунды эти странные братья умудрились её удивить.
Женя, улыбаясь, пожал плечами.
— Аня, ты просто не так спрашивала, — он потёр пальцами, изображая жестом деньги.
— Ого! — других слов просто не нашлось. — И что, вы заплатили?
— Нет, — Женя, странно хмыкнул. — Указали им на наши права и на их обязанности, — и он мотнул головой в сторону столика. Там теперь стояли три кружки, над которыми поднимался горячий пар. — Твой чай, Аня, компенсация, так сказать.
— Спасибо… — девушка разулась и залезла с ногами на свою кровать.
— Тебя так долго не было, что, если бы не оставленные вещи, мы бы подумали, что ты нам привиделась, — Саша упёрся локтями в столик и, покручивая в руках свою кружку горячего напитка, снова уставился на девушку. После его слов братья мимолётно переглянулись и опять вернули внимательные взгляды в её сторону. Нет, всё-таки в двойной мере такое ощущать на себе непривычно. И снова Ане приходится отводить глаза в смущении. Ну и что отвечать на такой странный вопрос? Решила промолчать.
“Бред какой-то. Что, снова началась игра в гляделки?”
Разговора с такими у неё точно не получится, чтобы избежать неловкого молчания, Аня схватила со столика свою книгу и принялась за чтение. Дешёвый бульварный роман на один раз и то, если сюжет будет интересным. Эту книгу купила сегодня в привокзальном киоске. Решение о том, чтобы погостить у мамы, она приняла так спонтанно, что собиралась впопыхах, забыв дома половину вещей.
Читать было неинтересно, но девушка прилагала все усилия, чтобы не отвести взгляд от строк и не посмотреть, что же делают братья-попутчики. Они как-то странно притихли и совсем не шевелились. Аня видела боковым зрением, что Женя прислонился спиной к стене, где находилась дверь, и закинул ноги на кровать и на брата. Странно, но они не сидят в телефонах, не читают никакие книги, к чаю едва притронулись, ничего не едят. Что можно делать в молчании? Они уснули сидя? Наконец, после долгих минут мучений и борьбы с самой собой, любопытство победило, и Аня, оторвав взгляд от книги, мельком глянула на братьев.
И ошарашенно замерла. Близнецы смотрели на неё. Женя взглядом больше блуждал по фигуре, ногам, Саша же с интересом рассматривал её лицо. Аня “вспыхнув”, нахмурилась. Дотянулась до простыни, лежащей на кровати, накрыла ноги. Нет, она тоже не против на них пялиться не отрываясь: такого типажа мужчин она ещё не встречала, но где же рамки приличия? Братья, увидев, что девушка “спалила контору”, нисколько не смутились. Даже наоборот: как-то странно приободрились. Саша хмыкнул, а Женя улыбнулся во все тридцать два зуба. Вот только снова ничего не говорят, молчат. Что происходит? От такого пристального внимания жар невольно пополз от щёк, распространяясь по всему телу. Сердце затрепыхалось в груди. Может, выйти в коридор? Кажется, здесь градус повышен, и кондиционер уже не справляется. Что же делать? Торчать в коридоре, пока они не заснут? Да и вставать — это, значит, снова светить перед ними оголёнными ногами. Она снова в тысячный раз пожалела, что надела шорты.
“Так, хватит накручивать себя! Ты для них взрослая тетя, а смотрят, видимо, из интереса, ну что ещё делать на трёх квадратных метрах, вот и пялятся”.
Кое-как уняв дрожь, девушка снова принялась за чтение книги, но теперь уже больше для вида, потому что мысли с завидным постоянством и настороженностью возвращались к соседям. Через время, в очередной раз оторвав взгляд от книги, мимолётно взглянула на братьев. Ничего не изменилось: они продолжали на неё таращиться практически не мигая. Нет, такое поведение никуда не годится! Она что им, подопытный кролик, которого они решили тут поизучать?
— Что-то не так? — возмущённо захлопнув книгу, решилась наконец спросить.
Всё вокруг замерло. Секунды молчания превратились в тягучий липкий мёд. Теперь братья смотрели на попутчицу гипнотизирующе, как удавы на кролика, готовые наброситься в любой момент. Улыбки застыли на лицах, словно их мысли в это время блуждали где-то далеко отсюда. Сердце у Ани с утроенной силой забухало в груди. Вмиг из расслабленной позы она сжалась, поджав под себя ноги. Руки похолодели, несмотря на то, что кровь продолжала приливать ко всем возможным частям тела.
— Хочу её… — глухо, как будто сквозь заложенные уши донеслось до Ани, вот только смысл никак не хотел доходить до разума. Кажется, это был Женя, но она теперь ни в чём не была уверена.
— Я тоже…
Мгновение, и Женя уже сидел на полке рядом с девушкой, широко улыбаясь. Щёлкнул замок двери купе, окончательно вгоняя в ступор. Они закрыли дверь? Зачем?
— Р-ребят, — язык едва шевелился, — мне послышалось? — слюна громко и вязко прошла по горлу, застряв в области ключиц. Книга, стиснутая руками, стала единственным щитом. Нет. Разум до конца отказывался верить в услышанное. Может, у неё разыгралось воображение после прочтения романа?
Но вот Женя уже медленно тянет к ней свои руки, проходит всего мгновение, и она теперь сидит, прижатая к стене между двух парней. Когда Саша успел так быстро пристроиться рядом? В это время мужская рука осторожно проводит тыльной стороной по лицу девушки, и это срабатывает как разряд. Аня резко подскакивает на месте, как ужаленная, но Саша в мгновение оказывается перед ней, нависая огромной тенью. Девичьи ноги невольно подкашиваются, и она плюхается обратно на место, парень опускается перед ней и зажимает дрожащие и ледяные коленки в своих руках, крепко удерживая от любых порывов сбежать.
— Ребята, это не смешно, — губы немеют, голоса нет, только шёпот. — Если это шутка, то пора её прекратить.
— Анечка, ты слишком зажата, — теперь руки “старшего” брата уже не сжимают, лежат спокойно на бёдрах, но таким тяжёлым грузом, что Аня понимает: ей не вырваться и не убежать. Братья сидят так близко, что обоняние невольно выхватывает запах их парфюма, терпкого, мужского, она бы сказала, что даже приятного, если бы сейчас не находилась в такой опасной ситуации.
Хочется плакать и молить о пощаде, но от страха, кажется, забыла, как это делать. Её сейчас что, будут насиловать? Аня бросает быстрый взгляд на дверь. От нереальности происходящего начинает сильно кружиться голова.
— Я буду кричать...
— Будешь, сладкая...
— И звать на помощь! — может ли сорваться шёпот? Может!
— Вряд ли. Будет хорошо! Мы поможем расслабиться, тебе это надо…
— Нет! Это насилие, вы понимаете, что сядете в тюрьму, если не остановитесь? — но поняв, что слова не возымели никакого действия, всхлипнула. Кажется, слёзы всё-таки вспомнили, как появляться. Губа задрожала, и из глаз выкатилась первая слеза. — Ребята… прекратите, пока не поздно, я замужем, и у меня есть ребёнок... понимаете? — протараторила первое, что пришло на ум.
— Так, хватит слов! — Женя посмотрел на брата и по какому-то молчаливому согласию, развернув девушку полубоком к себе, впился Ане в рот.
Как нашла силы барахтаться и брыкаться, она не знала, но этот запал парни погасили быстро. Совладать одной против четырёх крепких рук было невозможно. Кричать не могла, так как рот закрыл своими губами Женя. Руки были плотно прижаты к телу, не позволяя даже шелохнуться. Топ за мгновение поднялся вверх до самого горла. Всё происходило настолько стремительно, что Аня даже толком не успевала реагировать. Но это было настолько дико и противно, что тело само билось в сопротивлении до последних сил, хотя, бесспорно, Женя целовал умело. Девушка кусалась и рычала ему в губы, но он, не отрываясь, умудрялся обходить её острые зубки. При этом посасывал то верхнюю, то нижнюю губу и, когда понимал, что Аня выдыхалась, тут же проникал глубже и терзал уже её язык.
