– Дембечка, прости, но мне поручили сказать, что ты уволен.
Я рассмеялся. Емельяна тоже.
– Это Воднева всё. Хочет кого-то из своих на твоё место.
Но я знал, что причина не в Водневой. Воднева бы меня ни за что не отпустила.
Как-то во время очередной глобальной попойки на Стремянной заявилась Марья с американцем. Сказала, что подобрала его у магазина «Художественные принадлежности» в самом начале Невского. Тот стоял и смотрел в карту. Марья якобы подошла, ткнула пальцем в карту и сказала: «Сюда! Здесь хорошие люди».
Мы поверили, что она предложила незнакомому иностранцу пойти в гости к хорошим людям, то есть к нам, и этот дурачок сразу согласился. Вообще-то её из деканата попросили этого фрукта встретить и поселить в общагу. Впрочем, Марье невозможно отказать. Она такая фигуристая, маленькая, аккуратная, в коротком платье. Глаза карие, почти чёрные, причёска как в голливудских фильмах. Икры тонкие, запястья в браслетах.
Прошли с ним вдоль всего Невского, причём американец тащил на плечах огромный рюкзак. Он только что вылез из экспресса возле касс Аэрофлота. Американца звали Уильям. Мы сразу окрестили его Фолкнером, и он не был против. Фолкнер там у себя выучился не то на геоморфолога, не то на переводчика-синхрониста, я так и не понял. Но магистерская у него точно была по гидрогеологии. Странный тип. Решил, что нужно для закрепления знаний ехать в Россию. Сказал, мол, всё происходит в России, а в остальном мире скука и гниль. Левак. Ну, то есть левый. Не «левый», как ненужный, лишний, а типа социалист, троцкист, всё как они любят. Ещё три дня назад он жил у себя в Филадельфии с мамой и бабушкой. И вот он уже пьёт у нас на кухне «Слънчев бряг», сидя на полу, и спорит с каким-то лысым и бородатым мужиком о Достоевском и о том, куда катится этот мир. Куда катится? Куда надо, туда и катится, главное, не мешать.
Вечером Марья ушла домой, оставив пьяного Фолкнера спать в стоящей в прихожей чугунной итальянской ванной. Он в этой ванне прожил у нас месяцев восемь, пока его не выгнал Сека, да и то лишь после того как Фолкнер устроил в комнате с купидонами на потолке склад медтехники и наборов для рожениц. Бедолага подрядился помогать очередной америкосовской миссии распределять гуманитарную помощь для роддомов. Но миссия спешно закрылась, бросив на Фолкнера разборки с бандосами и несколько сотен коробок, которые мы с ним привезли на Стремянную за три ходки на грузовике фирмы «Найдёнов и компаньоны».
Вообще, от Фолкнера была масса пользы. Например, он научил нас готовить пиццу. До него никто из наших пиццу не делал, даже тёлки. Впрочем, и пиццерий ещё по городу не понатыкали. Главным итальянским блюдом мы считали макароны с сыром и кетчупом. Фолкнер сказал, что макароны – это скорее американская еда. Не знаю, я так ел с самого детства. Кетчуп, конечно, болгарский в маленьких стеклянных бутылочках. Его надо было вытряхивать.
Он соорудил пиццу в первый же вечер. Фолкнер спросил, есть ли в доме мука и работает ли духовка. Духовка тогда ещё работала, газ отключили лишь следующей осенью. Мука нашлась блинная, но Фолкнера это не смутило. Он только сказал, что всегда мечтал поесть блины с икрой. Ха! Мы привыкли к блинам со сгущёнкой, сметаной, ну или на худой конец с фаршем. А икра в блинах была просто фантазией с рекламных плакатов фирмы «Intourist», висящих в магазине «Берёзка». Фолкнер порубил всё, что нашёл в холодильнике, замесил и раскатал бутылкой тесто в размер двух противней и выложил поверх чайную колбасу ломтиками, китайскую ветчину из консервной банки, сосиски, варёные яйца, маринованные огурцы, горох, обветренные куски российского сыра, шпроты, яблоки, остатки подтухшей в супе варёной курицы и брусничное варенье. Через двадцать минут мы уже этим закусывали. Получилось весьма недурно.
Вообще, мы его пытались отучить пить с закуской. С закуской бухла уходило больше. Но тут он оставался непреклонен: «Дедушка говорил мне закусывать». Крыть было нечем. Дедушка воевал на Окинаве, потом работал на Форда в Детройте, ушёл на пенсию, дожил уже до девяноста, ушёл от надоевшей к тому времени бабушки, женился на пятидесятилетней потаскухе из бостонского борделя и, по словам самого Фолкнера, помирать не собирался. И ещё он всю жизнь закусывал даже виски. Приносил с собой в бар куриные ножки в картонном стаканчике и жрал их, раздражая бармена. Это Фолкнер показывал в лицах:
– Я ему, мол, дед, в баре не едят, тут только пьют. А он мне: «Fuck you, Junior!» И машет у меня перед носом ножкой из «Кей-Эф-Си». У вас есть «Кей-Эф-Си»?
«Кей-Эф-Си» у нас не было. Кстати, Марья рассказывала, что однажды было совсем смешно. Фолкнер на третью ночь в Петербурге проснулся всё-таки у неё на Карповке и решил подать завтрак: яичницу с беконом и стакан апельсинового сока. Пошёл в магазин. Пропал на два часа, вернулся в недоумении, не найдя ни бекона, ни апельсинового сока.
– У вас не продаётся orange juice?
Сейчас, когда вижу ряды коробок с апельсиновым соком в «Пятёрочке», я всякий раз вспоминаю Фолкнера.
От Фолкнера Марья тоже делала аборт, но где-то через год, после того как его со Стремянной выпер Сека. Они прожили у неё месяц и одну неделю, пока Мзевинар решала вопросы с клиентами в Татарстане. Фолкнер даже хотел на Марье жениться, но она его погнала перед самым приездом матери. Фолкнер вернулся бы к нам в ванную в прихожей, но мы к тому времени уже съехали. На Стремянной шла стройка. Фолкнер снял комнату где-то во дворах на Ветеранов и начал писать стихи на русском языке. Насколько я разбираюсь в поэзии, весьма недурные. Если бы не сторчался, писал бы и сейчас. Он как-то подарил мне сборник, вышедший в «Геликоне» у Житинского. Весьма наглая рифмовка. Так рифмуют большие мастера или шпионы. Говорят, на спецслужбы работают целые отделы славистов, иногда даже, ничего не подозревая, большие поэты. Например, Josef Brodsky.
О том, что Фолкнер на самом деле шпион, предположила в шутку именно Марья.
– Ну, посудите, какой нормальный американец, окончивший вначале Итон в Англии, а потом Гарвард, будет жить в однокомнатной квартире в Весёлом посёлке! Это ненормально.
Фолкнер действительно наконец-то купил однокомнатную хрущёвку, в то время как свою квартиру в Бостоне, оставшуюся от деда (тот пожалел внука и благополучно помер), сдавал. За неделю до смерти дед вызвал в больницу лоера и оформил развод со своей шлюхой. У них был хитрый брачный контракт, который составлял всё тот же лоер. В противном случае не видать бы Фолкнеру квартиры. Несостоявшаяся вдова проникла в жильё в присутствии нотариуса, чтобы забрать причитавшиеся ей две картины Шагала, расколошматила всю посуду и насрала на диван, не нарушив при этом ни одного закона штата Массачусетс. Диван пришлось выкидывать. Фолкнер проторчал в Америке полгода, решая вопросы. Раз в три дня он звонил Марье и читал новое стихотворение, посвящённое ей. Марья протягивала мне трубку, и я слушал. Там шипели пузырьки страсти. Было очень похоже на Josef Brodsky. Впрочем, я так тоже умел.
Сижу у себя на Горьковской. Нос распух и болит. Вроде не сломан, но, может быть, и сломан. Если честно – по барабану! Ночью по пьяной бане собрал чемодан, решил ехать утренним «Сапсаном». Забыл, наверное, что в Москве уже не живу. Барагозил до пяти утра. Курил на кухне, кофе варил. Целовался с соседкой в узком коридоре: «Тс-с, дочка не спит!» Наконец сморило, лёг вздремнуть, проснулся в десять. Сходил в уборную, нашёл в холодильнике «хугардн», выпил стакан. Постучался к соседке. Дочка в школе. Выпили кофе, потрахались. На похмеле самое оно! Она курит в постели, лезет делать минет, а потом целоваться. Чуть не вырвало, но сдержался. Вернулся к себе, выпил ещё стакан, лёг спать. Слышал сквозь сон, стучалась – не открыл. Проснулся в четыре. Семь звонков от Бомбея. Ну и сообщений с десяток. Стыдно ему. Пусть пострадает гондон толстожопый. Вот с хера ли такая история? Нам что, тридцать лет?
Если сломан, заживёт за две недели, следов не останется. Если не сломан – тем более. Жалею, не расселил квартиру, когда была возможность. Но задурил, вложился в разный блудняк. Везде прогорел. Третий год деньги вытаскиваю. Составили ещё с юротделом холдинга иски, авось обломится. Но ворон ворону глаз не выклюет. Я же для них свой оказался. Такой же шнырь, только по коммерческой недвижимости. Нормально всё будет. Или нет?
