— Видите ли, не проведи мы полный анализ на родство, а только на отцовство, вы вполне могли бы попасть в довольно неприятную ситуацию. — поправив очки на крупноватом носу, заведующий выдохнул: — Полагаю, отец ребёнка ваш ближайший родственник. Брат, скажем.
— У меня нет братьев… — глухо проговорил я. Снова отхлебнул воды, посмотрел на задумчивого мужчину и поспешил унять его озабоченность. — Зато у меня есть прекрасный отец.
Пока перед моими глазами проносился короткий разговор с заведующим клиникой, в лаборатории которой я получил более чем неоспоримые доказательства лжи своих близких, Сашка несмело двинулась к нам.
— Это всё неправда. Зачем ты так, мам?
В первую минуту я испытал невероятное облегчение, потому что, кажется, не успел выплюнуть в лицо отца самое главное, а вот чуть позже…
— Почему ты это делаешь? Почему всю жизнь меня ненавидишь? — дрожа всем телом, шептала Маркова, впившись глазами, в которых стояли слёзы, в лицо своей матери.
Женщина, к которой у меня не было ни капли уважения, злобно прищурилась:
— Не ври! Не ври, мерзавка такая! Из-за тебя Машенька в Париж не улетела! Если бы не ты, моя дочь была бы жива. Ты ей всю карьеру загубила! Ты, дрянь!
Мне впервые захотелось привести в чувство женщину силой.
— Слушай, слушай, что родная мать о ней говорит. Ты слушай! Смотри, с кем ты связался! — злорадствуя, подключился и отец.
Для него, казалось, не происходило ничего ужасного. У меня вообще складывалось впечатление, что для него подобное — нечто будничное и банальное.
— Да какой Париж?! Стрёмный кастинг от агентства, о котором в интернете нет и капли информации?! Вы меня месяц мурыжили! Отдала бы я ей деньги на перелёт! Отдала бы! Я не виновата, что зарплату задержали!
— Всё, с меня достаточно! — взревел я. Может, Саше и полезно высказать матери всё в лицо, но у меня на эту вакханалию не было никаких нервов! Если бы ещё отец не причитал, подгавкивая, я бы, может быть, как-нибудь и смирился, но он ведь не затыкался! — Раиса Сергеевна, до свидания! Папа, до свидания!
Пока никто не опомнился, вытолкал этот гастролирующий цирк из своей квартиры и с грохотом захлопнул за ними дверь.
— Дома сиди! — рявкнул, схватив пальто и впрыгнув в тапки. — Сказал же, с дочерью будь. Что ты до их уровня опускаешься?
— Паш… — Сашка растерянно моргнула и округлила глаза, — А ты куда собрался?
— Я провожу отца. Не беспокойся. Через пару минут вернусь.
* * *
Успел.
Выбежал из подъезда и двинулся к стоящей на углу машине.
Меня заметили раньше, чем я приблизился.
Отец распахнул заднюю дверь автомобиля и вышел на улицу, буравя меня хмурым взглядом, а мне было уже настолько плевать, что ему нравится и кто ему нравится, что я ответил ему таким же — хмурым и предостерегающим.
— Не приезжай больше. — сразу же перешёл к самому важному. — Саша — моя жена. Вика — моя дочь. Так и должно остаться и так и останется. В эти отношения я не позволю тебе влезть!
— Да, красиво заливаешь. — мерзко хохотнул он. — Только вот, считает ли так она? Думаешь, я не понимаю, из-за чего ты за неё так держишься? Почему за всех этих продажных баб держался? Синдром спасителя... Или как его там. Ты же ни на одну нормальную девку не посмотрел! Думаешь, я не видел, что ты устроил в собственной гостиной? Сколько ты уже бабла на них спустил?
— Пока это мои заработанные бабки, тебя волновать мои траты не должны.
— Конечно, ты же мне не сын. — всплеснул руками, корча из себя обиженного. — Только когда она из тебя всё выжмет, возьмёт и свалит. Или ты поймёшь, что за бабки то, что ты ищешь, не покупается.
— А я знаю. Не переживай. Ты меня к этому всю мою жизнь приучал, только почему-то сейчас удивляешься. Да, мой язык любви материальный. Да, я через бабло выстраиваю отношения. Дальше что? Я не покупаю её, я так выражаю свою любовь. Как ты, папа! — сказал и на душе сразу полегчало.
— Ты что несёшь?! Я никого, кроме твоей матери, не любил и уж тем более не содержал!
— А тебе и надо было. Зачем? Если можно под предлогом каких-то проверок, катить яйца к девушкам сына. Да и к тому же у тебя всегда был под рукой тот, на кого можно проецировать свои недостатки.
Отец побледнел и оскалился:
— Какие недостатки? Я дал тебе всё!
— Так в этом-то и проблема! Ты, правда, сейчас чему-то удивлён? — я искренне не понимал, как можно не осознавать, что он сам вырастил такого "нерадивого" сына. — Ты плачешь? Не плачь — вот тебе денег на карманные расходы, игрушку, приставку. Я не приду на твои соревнования? Опять на тебе денег, гаджет и так далее. Выиграл олимпиаду? На тебе ещё больше бабок. Молодец, в следующий раз получишь больше. — откровенно паясничал я, всё больше распаляясь. — Ты чему сейчас удивляешься? Ты чего от меня хочешь вообще? Какого хрена я вообще должен перед тобой отчитываться, сколько и на кого трачу? Мы теперь семья! Отдельная от тебя! И я, как её глава, не посмотрю на то, что ты мой отец! Раздавлю, ещё хоть раз ты к моей жене или дочери приблизишься!
Ярость клокотала в груди. Растекалась по телу горячими волнами, концентрируясь в кулаках. Я чётко осознавал, что мне пора уйти. Пока не стало слишком поздно, пока я ещё мог это сделать.
Развернулся и зашагал в сторону дома. Я знал, что отец обязательно оставит последнее слово за собой, и обезопасил его же от себя. Для моей выдержки, что трещала по швам, одно отсутствие его лица перед собой было сродни бетонной стене между нами.
— В конторе можешь не появляться! Ты уволен! Вот и обеспечивай свою семью сам, глава семейства хренов! — не ошибся, последнее слово всё же осталось за ним.
— Ну, кто бы сомневался. — буркнул себе под нос, скрывшись в подъезде своего дома.
В квартиру входил уже в бодром расположении духа. Я даже смог себя мысленно похвалить за выдержку. О его отцовстве я не проболтался, мордобой не развязал — одни плюсы.
— Встречай, жена, безработного мужа. — весело сообщил о своём прибытии, снимая пальто и обувь.
Мне не ответили. Нехорошее предчувствие засосало под ложечкой.
— Сань?
Заглянул в гостиную и выругался так, как Сашка ещё не слышала. Во всяком случае в моём исполнении не слышала.
— Что это? Зачем ты сделал повторный тест-ДНК?
Глава 33
Глава 33
Маркова Александра
Я не верила, что можно чувствовать себя ещё более гадко после слов матери. Казалось, это был край — предел того, что я могла вынести. Добивало то, что она всё это уже говорила мне раньше! Говорила ведь, а я всё списывала на алкогольное опьянение и бред затуманенного сознания. Всё искала ей оправдания… Как всегда. Как в детстве…
Папа вложил мне в голову установку, что Маше мама нужна больше. Я не могла бы это помнить, ведь мне тогда от силы года три-четыре было, но я почему-то помнила и понимала. Это на самом деле было так. Маша родилась… с проблемами. Мать её домой принесла, только когда ей месяцев восемь уже было. Наверное, тогда я и перестала для неё существовать. Но у меня был папа — вечно небритый и уставший, с добрыми голубыми глазами. Мой мир держался, пока сестре не назначили ряд операций. Мама очень ругалась на отца. Очень обижала, раня колкими словами и обвинениями. Он хотел, как лучше, возможно, он и не мог поступить иначе, ведь на кону стояло здоровье его дочери… Уехал. Командировки, вахты… Маше, конечно, операции сделали. Папа смог заработать денег, мама продала дачу, они подарили Маше возможность ходить и расти полноценным ребёнком, когда нам лет по семь лет было. Только я с четырёх уже стала не нужна никому. Папы никогда не было дома, мама вся в Маше. Бабушка, мама папы, только выручала и заглядывала раз в неделю. Но и от её визитов было больно. Она ведь уходила, а я снова становилась обузой, мешающей, вечно чего-то ждущей, требующей, выпрашивающей внимание.
