Чуть поодаль ведут тихую беседу две пожилые женщины, а на одной из лавочек ближе к алтарю Тори замечает мужчину средних лет, который склонил голову в тихой молитве.

В канделябрах горят свечи, а солнечные лучи проникают в церковные витражи, разбавляя умиротворённую атмосферу.

Девушка поворачивает голову, когда краем глаза замечает священника, беседующего с какой-то прихожанкой. Они вышли откуда-то с бокового входа, на который Тори обратила внимание только сейчас.

Уже довольно немолодая женщина о чём-то рассказывает священнику, сопровождая свою речь активной эмоциональной жестикуляцией. Святой отец внимательно выслушивает прихожанку. Он ласково удерживает одну ладонь на спине женщины, размеренно отвечает на её монолог, а Тори затаивает дыхание, будто подловила мужчину на каком-то интимном моменте. Щёки начинают пылать. Когда святой отец внезапно отрывает взор от прихожанки и награждает Витторию долгим внимательным взглядом, она готова провалиться сквозь землю, чтобы спрятаться, убежать прочь от этих глаз, проникающих в самые глубины её души.

Мужчина слегка приклоняет голову в приветственном жесте и снова переводит взгляд на собеседницу. Тори выдыхает, ощутив явное облегчение.

Стараясь не привлекать особого внимания, она проходит немного вперёд, ступая по центральному проходу вдоль рядов церковных лавочек. Девушка останавливается у алтаря, с интересом разглядывает крест, что занимает половину стены. Тори опускает взор ниже, – изучает алтарь, задрапированный белой атласной тканью. По краям алтаря расставлены шесть длинных свечей, по три с каждой стороны, а в самом центре – лежит раскрытая книга, наверняка Священное Писание.

Она подходит ближе, заглядывая в открытый взору текст. Её глаза выхватывают из контекста одну строчку, а губы шевелятся, чётко произнося слова:

«Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает».

– Превосходные строки, – от этого низкого гортанного голоса Тори машинально вздрагивает. Он раздался совсем рядом.

Святой отец стоит на приличном от неё расстоянии, но всё равно кажется, будто нарушил личные границы.

Мужчина начинает приближаться, но остаётся на почтительном расстоянии. Он останавливается по правую сторону от алтаря, сцепив руки перед собой так, как подобает святому отцу. Девушка оборачивается и смиренно склоняет голову в знак приветствия. Она немного застывает в нерешительности, пытаясь сообразить, стоит ли ей снова преклониться к падре в святом целовании или же можно избежать этого неловкого момента.

– Разве это не прекрасно? Быть уверенным в пути, который для себя избрал. Неизменно следовать своим истинным желаниям, отбрасывая различные осуждения, что раздаются извне? – продолжает говорить мужчина, переведя взгляд обсидиановых очей от книги до небесного цвета глаз юной девушки.

Тори замирает не в силах отвести взгляда и произнести хоть слова на его реплику. Его речь завлекательна, но в то же время кажется странной для священника.

– Но как человек может быть уверен в том, что его желания угодны Создателю? – спрашивает девушка.

– Бог есть любовь, Виттория. И всё, что приятно и полезно Его детям – не может идти против воли Отца Небесного.

– Значит, нет никаких рамок и понятий о морали, если человек сам устанавливает правила? – внимательный взгляд священника прожигает, но Тори выдерживает его внимание.

Мужчина посылает в ответ снисходительную улыбку. Он поднимает взор на крест, что висит на покрытой дешевой побелкой стене, а затем отвечает:

– Создатель дал человеку право выбора и свободу воли. И Он вовсе не желает, чтобы Его дети страдали, хотя и допускает подобное. Но то лишь испытания, которые оттачивают наш характер.

– А вы всегда желали служить Ему? – осмелев, девушка уже без тени первобытного страха смотрит в глубокие омуты священнослужителя.

Мягкая улыбка трогает губы священника.

– Моя прошлая жизнь поспособствовала этому, скажем так, – отвечает мужчина. – Порой, судьба преподносит нам неожиданные сюрпризы. Вопрос в том, как именно мы их используем.

Улыбка расцветает на губах Виттории. Она колеблется, не знает, как озвучить причину её прихода. Хотя падре сам просил посетить церковь, чтобы поговорить, но всё равно, в душе девушки зреет такое чувство, будто она явилась просить священника о чём-то непотребном.

– Пройдемся? Немного осмотритесь, заодно и поговорим, – падре устремляет на Тори выжидающий взгляд. Отказывать священнику она не собирается, но всё равно сам факт их уединения вселяет в её душу неконтролируемый трепет.

Тори утвердительно качает головой. Священник указывает рукой в приглашающем жесте. Девушка робко семенит за мужчиной. Сердце вновь предательски яростно скачет в груди.

«Ох, Создатель… Прошу, помоги мне!», – мысленно молит она, следя за тем, как подол церковного одеяния мужчины приходит в движение от каждого его властного твёрдого шага.

Святой отец ведёт их к боковому входу, откуда он совсем недавно вышел с той прихожанкой. Мужчина распахивает двустворчатые скрипучие двери одним движением, и Виттории открывается вид на внутренний церковный дворик. Каждое движение священнослужителя дышит уверенностью и в то же время кажется мягким. Тори никак не может дать точную оценку этому человеку. Но ей безотлагательно нужно разгадать эту загадку, чтобы, наконец, решить для себя – довериться ли этому человеку или же стоит его опасаться.

Преподобный первым выходит во дворик и не оборачиваясь, останавливается. Только когда девушка поравнялась с ним, он снова продолжает движение; шаги его неторопливы и размеренны, чтобы Тори было комфортнее идти рядом.

Девушка не без любопытства изучает округу. Она рассматривает небольшой участок, огороженный каменным забором и поросший густым мхом. Сам двор устлан мелкой зеленой растительностью, среди которой, простираются две узкие дорожки, аккуратно выложенные из плоского камня. Одна дорожка окружает периметр церкви, другая же – ведёт куда-то вглубь сада.

Здесь красивее и приятнее находиться, чем снаружи здания или же в главном зале. Тори удовлетворенно вдыхает полной грудью чистый воздух.

Мужчина, заметив её эмоции, не может сдержать улыбки.

– Здесь красиво, не правда ли? – риторический вопрос, но девушка всё равно утвердительно кивает и невольно улыбается.

– Здесь чудесно, – голубые глаза оживлённо блуждают по окрестности, с энтузиазмом отмечая детали. – Я даже хотела стать ландшафтным дизайнером, – добавляет Тори.

– Хотели? – вопросительно подчеркивает мужчина. – Почему передумали?

– Не передумала. Просто… так сложилось. Гибель родителей здорово подкосила меня, – признаётся девушка. Она идёт, разглядывая траву под ногами, а в горле снова застывает ком от печальных воспоминаний, – тот страшный день, шок, обреченность, похороны, а потом пустота. Жизнь потеряла прежние краски.

– Как это произошло? – интересуется падре. Они достигают каменной дорожки, что ведёт вглубь сада, ступают по ней неспешными шагами. Тори сглатывает ком в горле, но берет себя в руки. Ей нужно поделиться, просто необходимо возложить на кого-то свою боль, и она готова сделать это.

– Это случилось два месяца назад, как раз на годовщину свадьбы моих родителей, – девушка выдерживает секундную паузу. – Отец решил устроить сюрприз, организовал небольшой отдых в живописном месте. Они как раз направлялись туда, – в глазах девушки блестят слёзы. – Авария произошла на абсолютно пустой трассе, мама не справилась с управлением… – Тори с силой закусывает нижнюю губу, чтобы сдержать поток горьких слёз.

– Я была дома, когда мне позвонил офицер полиции и сообщил о трагедии. Сначала я ничего не поняла, не хотела в это верить, думала это какая-то шутка, чей-то жестокий розыгрыш, но всё оказалось реальностью.

Священник продолжает сохранять молчание, давая возможность Виттории выговориться.

– Всё произошло так странно. И обычно всегда папа водит автомобиль, но в тот злополучный день за рулём оказалась мама. Их тела сильно обгорели из-за взрыва бензобака, но экспертиза показала, что мужчина был рядом на пассажирском сидении. В общем, как-то так.