– На корабле. Мы находимся на корабле, а вот где находится корабль – неизвестно, – ответил я первое, что пришло в голову. – Так, ещё один марш и мы на месте. Не знаю, как у тебя, но от бесчисленных поворотов лестницы в моей голове полный раздрай.

– У меня тоже кружится голова. Я вспоминаю, что может означать слово «корабль» и мне приходит на ум только одно: это средство передвижения по воде. Я права?

Лестница закончилась площадкой три на три метра, полом служило просечно-вытяжное сито. От площадки начинался узкий коридор, который, почему-то, называется «кабель-каналом». Электрические кабели разного сечения крепились к стенам канала с помощью металлических скоб и консолей. В голове появился термин «траверса».

– Мы на месте. Что ты думаешь обо этом, Линда?

Посмотрев на девушку, я обозвал себя идиотом: находиться длительное время в закрытом помещении с огромным количеством токопроводящих кабелей для человека, не говоря о роботах, невозможно: начинала сбоить электроника. Линда прижала руку к груди, побледнела.

– Слай, моё сердце работает с перебоями. Оно вот-вот остановится. Мне плохо.

Достав из рюкзака пакет из плотного полиэтилена, я протянул его Линде.

– В пакете что-то наподобие защитного костюма, надевай его поверх комбинезона. Этот костюм защищает человека от ЭМИ, то есть, от электромагнитного излучения. Не спрашивай у меня, что это такое, Линда. Я просто ЭТО знаю. Какой-то вид вредного излучения, если я не ошибаюсь.

– А как же ты, Слай? – Линда начала надевать на себя просторный балахон серебристого цвета. – Слушай, какая тяжёлая одежда! Из чего она сделана?

– Металлизированный вельвет. Так написано на бирке. Тебе полегчало?

– Да, немного. Ты не ответил на мой вопрос, Слай.

– На какой из них, которые ты мне задала за последний час?

– Не разговаривай со мной, как с маленькой девочкой. Мне двадцать шесть лет и я…

– Ладно-ладно, – я примирительно поднял руки. – Чип, управляющий работой моего сердца уже давно извлечён из сердечной мышцы, Линда.

– Кто тебе помог, Слай? И как ты всё время обманывал сканеры андроидов?

– Всё очень просто. Я поместил чип-убийцу в жетон Жизни.

– А ты хитрый, Слай Макклой. Слушай, да я сварюсь в этом костюме.

– Да, в нём жарко, я знаю. Есть только один способ избежать теплового удара. Снять комбинезон.

– Что? Как это снять комбинезон? Как я буду без него выглядеть, Слай? – произнесла девушка.

– Боги милосердные! Да кто тебя здесь увидит голой? – засмеялся я, подумав, что женщина всегда остаётся женщиной. В любой ситуации и при любых обстоятельствах.

– Ты. Но мне, в принципе, это не так и важно. Я раздеваюсь. Может, отвернёшься?

– И не подумаю. Давай быстрее, Линда! Время теряем немерено.

Защитный костюм был на два размера больше, в нём Линда выглядела нелепо, особенно когда сделала несколько пробных шагов и начала заваливаться набок. Канал, шириной полметра, был плохо освещённым. Многие лампы давно перегорели, а работающие, периодически издавали громкие звуки, говорящие о том, что лампам осталось «жить» совсем ничего. Мы почти час шли по коридору, но он и не думал заканчиваться. Несколько раз Линда, тяжело дыша, останавливались, молила меня об отдыхе.

Я делал вид, что недоволен каждой остановкой и потерей времени, но внутри меня жил второй человек, который понимал: девушке находиться и двигаться в защитном костюме очень и очень тяжело. По лицу Линды струйками стекал пот, но она держалась молодцом, иногда даже улыбалась и пыталась шутить.

– А что над нами, Слай? – спросила девушка, когда мы остановились на очередной отдых.

– Пустошь. Пустошь заканчивается заградительным Рубежом. За ним находятся Башни и склады Предтеч. Складов очень много и один склад за день не обойдёшь. В них стоит разная техника, какие-то станки, оборудование. В одном из ящиков я обнаружил… Чёрт, забыл название. А, вспомнил: диагностическо-реанимационный модуль. В нём мне чип и извлекли.

– В складах есть электроэнергия, Слай?

– Конечно. Холодильные камеры работают, как и приточно-вытяжная вентиляция. Модуль, после подключения к сети электропитания, предложил мне пройти обследование. Вот так чип был обнаружен, и с моего согласия удалён из сердечной мышцы. Пойдём. До Башни осталось пройти… Тихо, Линда. – Я приложил палец ко рту. – Ничего не слышишь?

– Слышу шум воды. Точнее, где-то капает вода.

– Всё правильно. Значит, мы сейчас находимся под озером, рядом с реакторами, вырабатывающими электроэнергию.

– Из воды? – спросила Линда.

– Нет, вода реакторы охлаждает, потом поступает в градирни, в которых охлаждается воздухом с помощью огромных вентиляторов.

– Я поняла только смысл слова «охлаждаются». Откуда ты всё это знаешь, Слай?

– В складах много книг, которые называются «инструкциями». В них написано зачем нужно оборудование, как за ним ухаживать, включать в работу, останавливать. Я брал инструкции домой, когда не было походов к дверям Исхода, читал. Понятно написано, но, одновременно с этим, очень тяжёлым языком. Много терминов, смысл которых мне не совсем понятен.

– Мне нравятся умные мужчины, Слай.

– Мне нравятся женщины, которые не задают лишние вопросы. Это на будущее. Пошли.

Коридор, или «кабель-канал», повернул направо, потом, под прямым углом, – налево. Яркий свет больно ударил по глазам. Мы увидели забетонированную площадку и дверь Башни. Линда, не спрашивая разрешения, сняла защитный костюм. Я не смог отвести от неё взгляда: молодое красивое тело, стройные ноги, в меру округлые бедра, чуть выше ягодиц – две ямочки.

– Хороша? – спросила Линда, обернувшись.

Я промолчал, но мысленно ответил на её вопрос так: хороша, ещё как хороша.

Глава 3

Я взял из рук Линды прозрачную пробирку, прочитал надпись: «Осторожно, формальдегид. Вскрывать исключительно…» Не дочитав надпись-предостережение до конца, открыл торцевую пробку. Едкий запах ударил в нос, во рту появился сладковатый привкус, лёгкие свело спазмом.

– Что за гадость? – Линда отошла от меня на несколько шагов. Глаза у неё слезились, нос моментально покраснел.

– Какое-то ядовитое вещество. Не зря люди, твои предшественники, предупредили, что вскрывать… – я закашлялся, еле сдержал себя, чтобы не отбросить пробирку как можно дальше от себя.

Аккуратно, чтобы не дай боги не разбить стеклянную пробирку, я положил её на пол, подошёл к девушке. Она, вытирая слёзы, безотрывно смотрела на дверь Башни, о чём-то усиленно размышляя.

– Слушай, Слай, а куда мы поедем на лифте? Вверх или вниз?

– Естественно, вверх. Нам необходимо попасть в склад, в котором находится… вот же чёрт, опять забыл. Диагностический реанимационный модуль. Не могли его как-то покороче назвать Предтечи, что ли?  Теперь ломай язык. А почему ты спросила, Линда?

– Вспомнила твой рассказ о мятежниках. Мы же их наверху обязательно встретим. И что тогда? Или ты с мятежниками как-то поладил, Слай?

– То, что я сейчас скажу, будет для тебя шоком, девочка. Не боишься?

– Нет, я своё, похоже, отбоялась. Говори.

– В некотором роде, я у них за главного. В первые годы моей работы Проводником, я исправно выполнял свои обязанности, но потом убедился, что никто количество людей, готовых к Исходу, не контролирует. Вообще и никак. Догадайся сама, что начало происходить с людьми.

– Поверить не могу, – прошептала Линда. – Ты организовал поселения людей вне городов, Слай Макклой! Ты нарушил основной Закон, в котором чётко прописаны все пункты прохождения этапов Исхода.

– Так точно, нарушил, но оно того стоит. Пусть люди живут в нищете, оторваны от благ городов, но они счастливы, Линда. Они довольны даже тем, что самостоятельно добывают себе еду, готовят её на костре, умирают от старости, а не по прихоти Исхода, то есть – по принуждению.

– У них нет чипов и никто мятежников не контролирует. Так, Слай?