- Ну а что он тебе про няньку-то сказал? - спросил настырный Углов.

Лебединский спохватился. Он уже и забыл о чем шла речь-то!

- Про няньку?.. Ну это было позже. Всегда, когда Пушкину было плохо, он искал свою няньку, потому что с детства она давала ему сиську, и Пушкин привык. Когда нянька постарела, и сиська перестала работать, нянька начала обманывать Пушкина, подсовывая ему в рот всякую дрянь - жеваный хлебный мякиш в тряпице, например. Пушкин, конечно, замечал подмену, но делал вид, что все так и надо: не хотел огорчать выжившую из ума старуху. И вот однажды Пушкин пришел к Добролюбову, а тот его не пустил. Выгнал взашей. Потому что во время последней пьянки у Добролюбова пропали некоторые ценные вещи. Поскольку, кроме Пушкина, взять их было некому, Добролюбов решил, что это сделал пьяненький Пушкин. Поначалу он не придал значения пропаже, полагая, что Пушкин протрезвится и все вернет. Но Пушкин не вернул. Да и не мог вернуть, потому что не брал. Добролюбову надо было написать прошение городовым и тогда сыщик Кошко нашел бы ценные вещи вмиг. Но Добролюбов этого не сделал по неизвестным историкам причинам. Зато затаил беспочвенную злобу на Пушкина и спустил поэта с лестницы при следующем его приходе.

Ну вот, взбешенный Пушкин побежал по улице к няньке, по ходу бега немного успокоился и встретил меня, профессора Лебединского. Я в сопровождении своей няньки совершал променад по улицам. Пушкин увидел меня и горько воскликнул: "У всех няньки, как няньки, а у меня старая калоша."

- Ну и к чему ты мне все это рассказал? - спросил Углов.

- Да так, к слову пришлось. Слушай, а не выдвинуть ли нам Егора Кузьмича Лигачева кандидатом в президенты на следующих выборах. Напишем отличную программу предвыборную: восстановить советскую власть и продуктовые наборы для ветеранов, запретить водку путем введения сухого закона... Я думаю, люди проголосуют.

Углов горько вздохнул:

-Проголосуют. Ногами. По почкам... Разве ж они знают свое счастье? Все бы им жрать, пить и БАБ дрючить. А вообще, конечно, твоими бы устами да мед пить. Я б сам мечтал о таком счастье, какое ты тут обрисовал, да ничего не получится. На следующих выборах свою кандидатуру выставляет Пугачева.

- Зачем?

- Неймется старухе. Хочется мирового господства. А ты знаешь, какой у нее электорат?

Лебединский тоже горько вздохнул:

- Догадываюсь. Поболее, чем у Лигачева.

- Да уж. Маленько поболее. Во всяком случае все алкаши - ее.

Рыбкин жил в аквариуме. Во всяком случае, так говорили. Хронисты и летописцы не донесли до нас в точности ничего про жизнедеятельность этого исторического лица. Многие историки даже сомневаются в его реальном существовании. Во всяком случае твердо можно сказать одно: если он и жил, то был глухонемым и парализованным. Осталась в анналах современности одна фраза: "Рыбкин жил в аквариуме". Лингвисты спорят - возникла ли она от созвучия фамилии "Рыбкин" слову "рыбка", которая, как известно биологам, живет в воде и, стало быть, может жить и в аквариуме. Либо же она произошла оттого, что Рыбкин любил аквариумы и имел их дома в достаточном количестве. Как бы то ни было, про Рыбкина сказать мы ничего не можем, а потому даже не будем и пытаться. К чему выдумывать, если читатель ждет от нас одной лишь, пусть жестокой, но исторической правды?.. Поэтому с вымышленным персонажем Рыбкиным мы прощаемся раз и навсегда. Он никак не задел наших прочих персонажей. Он не поверил претензиям Пугачевой на русский трон, он ни разу по ходу действия книги не позвонил Ельцину, не написал письма Деду Морозу, не прыгал с парашютом на Северный полюс. Он прошел, не проявляясь, как тень где-то по обочинам нашей книги и тихо исчез без следа...

Зато великий реконструктористории Анатолий Фоменко оставил крепкий след. Фоменко был математическим историком с астрономическим уклоном, основным поставщиком идей для имперцев и ура-патриотов. Некоторые считают, что его настоящая фамилия Шафаревич, но это беспочвенные слухи. Долго Фоменко занимался древними текстами и многое для себя открыл. Для него, в частности, не осталось тайн в библейской истории. Библейская история, считал он, тесно связана с историей полового гигантизма на Руси. Русь в древние времена имела несколько названий -Рутения (Zadni Prohod), Великий Тартар (Grand Pizdec), Мегалион (Pizdec Vsemu). Русичи, аки тати в нощи, проносились по Европам, наводя шорох на утонченных европейцев, и вели свой род от сына Ноя Хама.

Дело было так. После вчерашнего Иисус Христос и его гоп-компания отмокали в прохладном ручейке в Галилее, неподалеку от Иерусалима.

- Ох, армагеддон, - слабым голосом выругался Иисус. - Фома-неверующий, что нам вчера намешали в вино эти мытари? И куда потом делись блудницы?

Чтобы не произносить более худого слова, жители свободной Галилеи называли гопников Иисуса апостолами. И это был еще самый слабый из всех терминов! А апостол Фома потому получил прозвание "неверующий", что никак не хотел принимать христианство, несмотря на все уговоры Иисуса:

- Окрестись, и тебе в каждом доме будут наливать вино на халяву. И даже первосвященник не посмеет пнуть тебе сапогом по заднице. Ты сможешь безнаказанно посылать к фаллосу римских оккупационных зольдат. Ты приобщишься к царствию небесному.

Фома только усмехался в черную бороду и недоверчиво щурился. Он-то видел, что остальным апостолам, принявшим от Иисуса христианство, все равно никто не наливает на халяву не только вина, но и молока. Каждый встретившийся на дороге первосвященник считает свои долгом засадить кованым кирзачом по заднице апостолам, выстроив из предварительно вдоль обочины. А уж про оккупационных римских зольдат и речи не было: завидев иисусовых отморозков с кастетами, они всякий раз бросали копья и мечи и разбегались в разные стороны, так что их ни разу не удалось послать к фаллосу. Правда, вот насчет царствия небесного Фома ничего не мог сказать, ибо никогда его не видел и мнения по этому поводу не имел.

Тем не менее Иисус не оставлял идею окрестить Фому и практически ежедневно проводил ему терапию на этот счет:

- Смотри, скоро христианство завоюет полмира. Это будет одной из главных религий, прикинь. Это же пирамида, а в пирамиде выигрывает тот, кто стоит в начале. Ты имеешь уникальный шанс!

Фома молчал, набычившись. Тогда к нему подходили две Иуды - Иуда Искариот и Иуда Яковлев. (Кстати, историк Фоменко утверждает, что именно эти братья послужили прообразами для написания позднейшей рукописи "Чук и Гек"). Иуды начинали в один голос убеждать Фому:

- Сука, предатель! Жрешь с нами на халяву, а христианство принимать не хочешь. А ну-ка встал, быром принял христианство!.. Чего лыбишься?! Больше не возьмем тебя с собой исцелять немочных и заразных! Пошел от нас к фаллосу!

Чуть до кулаков не доходило, но Христос останавливал буянов:

- Ша! Кончай базар! Чувак просто недопонял. Но ничего, трижды не пропоет петух, как ему проломят башку, если он не примет христианство. Огнем и мечом, огнем и мечом...

Иисус любовно огляделФому. Он его любил. И блудниц любил. Многих он любил, потому что ощущал в себе и мужское и женское начала. То его тянуло к мужикам, то к бабам. Порой так тянуло, что он не мог даже с собой совладать, просто притягивался, как маленький шарик притягивается к большому на крутильных весах в опыте Ньютона о всемирном тяготении. Его натурально тащило, волокло по земле, будто ураганом к любимому человеку. Христос цеплялся за кочки и кусточки, но его приволакивало силой любви к человеку, с которым он входил в соприкосновение и совершал газоразрядный акт электрической любви. И потом долго отходил.

...Не дождавшись ответа от Фомы на свой коронный вопрос о мытарях и блудницах, Христос повернул к ученику голову. Он знал, почему Фома ничего не ответил: апостола всегда злила кличка "неверующий". Христос специально его прикалывал таким образом каждый раз. И каждый раз Фома злился.