«Дед Фёдор Васильевич всем своим 8-рым наследникам (поровну) дочерям и сыновьям дал высшее образование. Планы старика были честолюбивы: захватить уезд в свои “учёные” руки. Но результат… получился разительный: богатство старика было раздроблено, “интеллигентами” – пережито, и земля забыта!» – писал Давид Бурлюк.

Давид Фёдорович, отец нашего героя, был старшим сыном. «Окончил 4-х классное училище в городе Лебедине и отделился на собственную землю, получив от отца хутор Семиротовщину. Этому решению был причиной тяжёлый характер родителя, который особенно проявлялся, когда Фёдор Васильевич запивал».

Семья матери, Людмилы Иосифовны, кардинально отличалась от семьи отца. «Родители нашей матери жили в Ромнах, Полтавской губернии. Отец был обрусевший поляк, дворянин, по профессии адвокат; имел частную практику. Наша бабушка, Мария Волянская, была второй женой, происходила из обедневшей полупольской семьи. Родители в Ромнах имели домик», – пишет Людмила. «Матушка моя – Людмила Иосифовна происходила из польского рода Михневичей. Шляхта – заносчива и фасониста. Поляк – хвастлив, слегка поверхностен, но не без тонкости», – писал Давид.

В семье говорили по-русски, и дети учились в русских учебных заведениях. «Дедушка любил музыку, сам хорошо играл на гитаре и пел, был весел, легкомысленен». От первого брака у Иосифа Михневича было двое детей – сын Владимир и дочь Поликсена. И Давид, и Людмила неоднократно писали о своём дяде Владимире, писателе-публицисте, фельетонисте, историке русской культуры.

«Наследственность и внушение…» – писал Давид. «Брат матушки моей Людмилы Иосифовны Михневич – Владимир Осипович Михневич, известный фельетонист, газетчик 80—90-х годов, издавал вместе с Нотовичем “Новости”; пожертвовал сто тысяч на основание Литературного фонда в 900-х годах, с надписью: “Литературой заработал, литературе отдаю”… Дядя-писатель учился в Академии художеств, но по близорукости художество бросил (я унаследовал от него страсть к перу и сам близорук).

Тётка, его старшая сестра, в 70-х годах училась в Академии художеств. Со стороны матери все родичи были причастны к образованию».

Удивительно – у всех своих предков находил Давид Бурлюк что-то, оказавшее влияние на его характер, его судьбу.

Во втором браке Иосифа Михневича – с происходившей из «обедневшей полупольской семьи» Марией Волянской – родилось пятеро детей: четыре дочери и сын. Третьей из дочерей и была Людмила, мать героя нашей книги.

Людмила Иосифовна Михневич родилась прямо под новый, 1861 год. Отец умер, когда ей было пятнадцать лет. Людмила Михневич окончила прогимназию в городе Нежин, держала экстерном выпускной экзамен и, получив диплом при Подольской гимназии, поступила на педагогические курсы в Киеве, которые просуществовали два года и были закрыты «за либеральное направление». После закрытия курсов получила место школьной учительницы в деревне, но долго там не проработала – начальству не понравилось, что, кроме обычных предметов, она обучала крестьянских детей танцам и пению.

Давид Фёдорович Бурлюк родился 18 сентября 1856 года. После окончания училища в Лебедине начал работать на земле. «Отец любил землю так, как если бы он вернулся из далёкого, долгого плавания. Он любил, что она весной выбрасывает зелёную силу, а потом родит потомство “как песок морской”», – писала Людмила Бурлюк. «Отец был зверски сильным человеком. В молодых годах во время купеческой пирушки он, дабы посрамить своего приятеля, владельца лошади – взял коня на руки, не хуже кавалера переносящего даму через топкий ручей», – дополняет её брат.

В 1881-м, в Ромнах Полтавской губернии, Давид Фёдорович познакомился с Людмилой. В том же 1881 году они поженились.

«Это была любовь с первого взгляда. Девушка была поражена и покорена страстью гиганта и простотой и доверчивостью его души ребёнка. Давид Фёдорович увёз молодую в Рябушки, где старый Бурлюк одобрил выбор.

Женитьба на Людмиле Михневич, девушке на шесть лет моложе его, принесла счастье», – писала Людмила Бурлюк.

Давид Бурлюк писал, что за долгие тридцать четыре года совместной жизни родители ни разу не поссорились. «Она была поэтическая женщина, как-то легко шедшая в жизни», – писала о своей свекрови Мария Никифоровна, жена Бурлюка.

Старший ребёнок в семье, Давид взял у родителей лучшее – у отца предприимчивость, организаторский талант, у матери – любовь к искусству, у обоих – стремление к непрерывному самообразованию. Людмила Иосифовна музицировала, занималась живописью как любитель – позже Давид будет неоднократно выставлять её работы вместе со своими; увлекалась поэзией. С самого детства Давид привык к путешествиям и перемене мест жительства – вся семья много раз переезжала, следуя за работой отца, Давида Фёдоровича. Говорят, что те, кто много путешествовал в детстве, следуют этой привычке и в зрелом возрасте; думаю, это именно так, и жизнь Давида Бурлюка – яркое тому подтверждение. Если проследить географию выставок, в которых он участвовал, мест, в которых он учился и жил, естественной реакцией будет вздох удивления и восхищения. Сумы, Тверь, Тамбов, Москва, Санкт-Петербург, Казань, Одесса, Херсон, Харьков, Мюнхен, Париж, Уфа, Владивосток, Токио, Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Брисбен, Брадентон во Флориде, Лонг-Айленд… Бурлюки после Второй мировой войны совершили восемь поездок в Европу, в том числе две поездки в СССР в 1956 и 1965 годах. А своё восьмидесятилетие Давид Давидович встретил в Праге, совершив перед этим кругосветное путешествие.

«Давид Бурлюк – фигура сложная, – писал Алексей Кручёных. – <…> Он широк и жаден. Ему всё надо узнать, всё захватить, всё слопать. <…> Он хочет всё оплодотворить».

Но для любого путешественника важна родная гавань, в которой можно чувствовать себя безопасно и напитаться энергией. Такой гаванью на долгие годы станет для Давида родительский дом. Именно в родительский дом привозил Бурлюк своих друзей – независимо от того, где жила в тот момент его семья. Много работавший отец не только оплачивал образование шестерых детей, их многочисленные поездки, но и финансировал первые выставки, в которых принимал участие Давид Бурлюк, а вместе с ним – Михаил Ларионов, Аристарх Лентулов, Сергей Судейкин, Григорий Якулов и другие.

Давид Фёдорович Бурлюк и сам был талантливым человеком. Из простого арендатора он вырос в управляющего крупнейшими имениями; был хорошо образован, стал автором целой серии брошюр по сельскому хозяйству. Первой экспериментальной площадкой для сельскохозяйственного опыта Давида Фёдоровича стало в 1890 году имение в Обоянском уезде Курской губернии, а пик его карьеры пришёлся на 1907–1913 годы, когда он управлял имением «Чёрная долина», огромной экономией графа Мордвинова в Херсонской губернии. В 1910 году Херсонское сельскохозяйственное училище, представляя своим воспитанникам примеры образцовых хозяйств, даже устраивало туда экскурсии.

Наверное, Давид Фёдорович и сам не предполагал, что добьётся таких успехов – ведь поначалу они с женой пробовали, как и все Бурлюки, просто работать на земле. Возможно, именно женитьба на «городской» подтолкнула его к развитию. До этого двадцатилетняя Людмила не знала сельской жизни и никогда не работала на ферме. Однако в среде российской интеллигенции очень популярны были тогда идеи Льва Толстого об опрощении, и она решила попробовать.

«Отец и мать, живя на хуторе, решили вести трудовой образ жизни. Сами работали. Носили зерно в млын на гору. Отец брал 5-пудовый мешок, а матери насыпал 20 фунтов. Скоро это надо было оставить. Хрупкая матушка захворала, надорвав спину», – вспоминал Давид Бурлюк.

Образование и культура были всё же гораздо ближе матери. И её роль в семье начала постепенно определяться именно этим.

«Жизнерадостная, живая, с нежным сердцем, овеянная передовыми идеями того времени, молодая помогала отцу в его постоянном стремлении к самообразованию и культуре. Читала отцу Чернышевского, Белинского, Добролюбова, Герцена и особенно увлекалась Некрасовым, Помяловским и писателями-разночинцами, современницей которых она была», – писала Людмила Бурлюк.