Парень протянул очки мне, и я, все еще опасаясь подвоха, выхватила их и тут же отскочила. Очки выглядели ужасно: одна душка сломана и держится на проволоке, через правое стекло идет трещина, но я обрадовалась и им. Наконец, к Коле вернется зрение.

Коля, надев очки, заулыбался. Они были точно такими, как ему нужно. На его щеках от радости выступил румянец. Впрочем, он краснел по поводу и без.

– Как тебя зовут? – Ксюша первой пришла в себя.

– М-мое имя Алкиной, но все зовут меня Ал, – сказал он медленно, тщательно проговаривая каждое слово, чтобы поменьше заикаться. Все это время он не сводил глаз с Коли, точно увидел приведение. – Ты настоящий? – спросил он и робко протянул руку, как если бы хотел его коснуться, но не решался.

– Конечно, настоящий, – возмутился Коля.

– Н-невероятно, – пробормотал Ал.

– Чего это ты на Колю так смотришь? – занервничала я. – Влюбился?

Щеки Коли запылали пуще прежнего и цветом сравнялись со свеклой, что привело Ала в еще больший восторг.

– Ты точно с р-радужной стороны, – сказал он. – Вот уж не думал, что когда-нибудь встречусь со-со своей копией. Можно я тебя потрогаю?

– Сбавь обороты, – я оттолкнула руку Ала от Коли. – Вдруг вас коротнет? Как там в фантастике: нельзя встречаться с самим собой, иначе произойдет замыкание.

– Не произойдет, – голосом профессора-зануды сказала Ксюша. – Это не временная петля, когда в одном временном потоке не могут существовать два одинаковых индивида, и кто-то один должен непременно исчезнуть. Строго говоря, Коля и Ал совершенно разные. Просто связаны между собой через отражение.

Мы с Колей понимающе переглянулись, пока Ал таращился на Ксюху, как на диковинку. Если уж сестру понесло, ее не остановить.

Ксюша вещала о классификации временных парадоксов и как раз перешла к гипотезе множественных вселенных, где существует бесконечное количество вариантов по одному на каждую возможность выбора, когда я кашлянула, давая понять, что она перегибает палку.

– В общем, – опомнилась сестра, – очевидно, ничего страшного не случится, если Коля и Ал коснутся друг друга.

Ал, уловив смысл последних слов, ткнул Колю пальцем под ребра.

– Ой! Больно, между прочим, – Коля потер место тычка.

– С-совсем, как живой, – со священным трепетом в голосе прошептал Ал.

– Я и есть живой. И спасибо, что ли, за очки. Я без них совсем бы пропал.

– Знаю, – улыбнулся Ал и поправил собственные. – С-сам такой же. Весь в тебя. Я как тебя увидел, сразу понял, кто ты. Н-нутром почуял нашу связь. Это как невидимая нить между нами. Захочешь, не оборвешь.

– И я что-то похожее ощутил, – признался Коля. – Но, думал, это ерунда какая-то, а оно вон как.

Ал попросил Колю рассказать о себе, и они принялись сравнивать свои привычки и жизненные перипетии. Мы с Ксюшей почувствовали себя лишними и отошли в сторону, давая им пообщаться.

А, может, ошибка и эти двое не связаны? Да нет, они хоть внешне не особо похожи, зато мимика и жесты как под копирку. Например, как они поправляют очки – указательным пальцем давят на перегородку между линзами. Или то, как хмурятся, поджимая губы.

Ал для Коли был как планета-близнец Глория для Земли. Некоторые верят в ее существование. Якобы она движется по той же орбите, что и Земля, но от нас ее постоянно заслоняет Солнце. Но Ал в отличие от Глории не мифический, а самый настоящий.

А еще на Але были заметны следы искаженного отражения. Например, его заикание и низкий рост – он был одного роста с Ксюшей, а она на пару лет его младше к тому же девочка. Марк рассказывал, что так на копии сказывается застенчивость человека, которого она отражает. Опять я вспомнила Марка. Похоже, я только и делаю, что думаю о нем.

– Немного жутко, – поежилась Ксюша. – Не хочу встретить свою копию. А ты?

– У меня ее нет, – сказала я. – У камней, пусть даже королевских, нет ни тени, ни копий.

– Зато ты уникальна.

– Не могу сказать, что я этому рада.

Как бы Алу не хотелось остаться, надо было возвращаться на работу в цветоломни. Напоследок он предупредил насчет Корсы. Мол, у него на нас планы и далеко не дружелюбные.

– Избегайте в-встреч с ним, – сказал Ал, уходя.

Я бы с удовольствием последовала его совету, но ограниченный мирок котлована не позволял это сделать.

Мы двинулись к лагерю, но на подступах к нему раздался полузадушенный стон. Он исходил из кучи отработанной породы, сваленной в виде кургана.

– Вы слышали? – насторожился Коля.

– Я думала, мне показалось.

Стон повторился. На этот раз отчетливее. Стонало живое существо, и, судя по всему, оно страдало.

Обогнув курган, мы наткнулись на лежащего лицом вниз мужчину. В пыле и песке он сливался с землей и походил на камень в основании кургана.

Я присела на корточки и, перевернув мужчину на спину, заглянула ему в лицо. Помятый плащ, шрам на щеке… Лего! Фантом, приставленный ко мне королевой. Рука, коснувшись его груди, испачкалась в серой жидкости − в бесцветном мире даже кровь серая.

Испугавшись за Лего, я не сразу сообразила, как поступить. Будь мы в нашем мире, я бы вызвала скорую, но мы на теневой стороне к тому же в цветоломнях. К счастью сестра редко теряет хладнокровие, если только дело не касается микробов.

– Надо срочно доставить его в лагерь! – воскликнула она.

Фантом что-то невнятно бормотал. Идти самостоятельно он не мог, соорудить носилки было не из чего, и мы потащили его на себе. Взрослый мужчина около тридцать лет весил целую тонну. По крайней мере, мне так показалось. Мы обливались потом, но упорно тянули его к лагерю.

Всю дорогу я умоляла его потерпеть еще немного. «П-помощь близка», – уверяла я, от страха за жизнь Лего заикаясь, как Ал.

Первой, кого мы встретили, была Нани. Она, не задавая вопросов, бросилась на помощь, и вместе мы донесли фантома до палатки, заменяющей больницу.

Внутри было не чище, чем снаружи, из оборудования на глаза попался ржавый скальпель и видавшая виды стойка для капельницы. Не лучшее место для раненого.

– Быстрее, – велел доктор – молодой парень с мозолистыми руками землекопа, – принесите воды. Я промою и перебинтую рану.

Прежде чем осмотреть фантома, он тщательно вымыл руки, и я порадовалась, что здесь слышали о гигиене. Вадим обещал, что фантом не сильно пострадает, но заражение крови в состоянии его убить, а я не готова терять своего личного соглядатая. Все-таки семнадцать лет вместе.

Мы отошли от стола, куда положили фантома, и издалека наблюдали за действиями врача. Он разрезал плащ, и я представила, как разозлится фантом, придя в себя. Ведь он не расстается с плащом даже в помещении.

– Кто он такой? – спросила Нани.

– Наш друг, – ответила я.

– Тогда почему он одет, как слуга королевы?

Раньше мне это не приходило в голову, но точно такие же плащи носят серые стражи. Совпадение или плащ что-то вроде униформы королевской стражи? Если кто-то заподозрит в фантоме слугу королевы, ему не выжить в лагере.

– Подумаешь, плащ, – ответила вместо меня Ксюша. – Мало ли таких.

Нани подобрала с земли обрывок серой материи:

– Мне знакома эта ткань. Ее ни с чем не спутаешь.

Мы переглянулись. Нани приняла нас у себя, обещала хранить в секрете, кто я, и обучать Ксюшу мастерству тенелова, но как далеко простирает ее доброта? Можно ли ей доверить жизнь фантома?

– Дайте ему шанс, – сказала я. – Он не раз спасал мне жизнь. Сюда мы добрались только благодаря нему.

– Ради Светы он пойдет на все, – добавила Ксюша. – Он будет молчать, если она попросит.

Сестра преувеличила мое влияние на фантома, но я не спорила, а просто кивнула, подтверждения ее слова.

– Анви, – обратилась Нани к врачу, – после того, как закончишь, сожги его одежду и выдай ему новую.

От прилива благодарности я чуть не расцеловала Нани, но она покинула палатку до того, как я это сделала. Вслед за ней врач выставил из палатки и нас. Чтобы отвлечься, мы сменили испачканную кровью одежду на чистую и теперь нарядами не отличались от местных.