Раздачей руководила женщина средних лет. Нам велели встать в очередь. Я восприняла это как добрый знак. Вряд ли здесь перед казнью принято кормить. Да и не тянуло варево на последнюю трапезу.

Очередь продвигалась быстро. Получив свою порцию, рабочие отходили к столам, наспех ели и удалялись. Все происходило в тишине. Ни смеха, ни перешептываний, как это бывает в школьной столовой. Лишь слышно как бьются ложки о дно жестяных мисок.

Когда подошла наша очередь, один из конвоиров обратился к женщине с черпаком:

– Нани, мы поймали этих троих в старой шахте. Посмотри, на них. Они не из наших.

Отрицать наше происхождение было глупо. Наш облик разительно отличался от внешности жителей теневой стороны. Начать хотя бы с моих красных волос. В черно-белом мире они полыхали похлеще пожара наивысшей категории сложности. Когда мы гостили в Черной крепости – обители королевы – местные не упускали случая прикоснуться ко мне.

Нани окинула нас взглядом серых глаз и пригладила черные с сединой волосы, зачесанные в тугой пучок. Ее аристократическую красоту портил нос – вздернутый, отдаленно похожий на свиной пятачок. Я гадала: искаженное отражение какого человеческого качества так повлияло на ее облик?

– Вы пришли с радужной стороны? – спросила она.

Я не сразу поняла, что речь идет о мире людей. Хотя как еще назвать мир полный красок?

– Очевидно, – кивнула Ксюша, – мы оттуда.

– Чего ради вы проделали такой путь?

Преодолевая робость, я шагнула вперед:

– Нас прислал Вадим Шальной. Мы бежали от серых стражей королевы и от головорезов Омара, и Вадим сказал, что здесь среди его друзей мы сможем укрыться ото всех.

Уголки губ Нани приподнялись, а я-то думала, что местные разучились улыбаться. Улыбка преобразила ее лицо, оно словно засветилось изнутри.

– Друзья Вадима наши друзья. Он хороший человек и тенелов отличный, хотя до меня ему далеко, – не упустила она случая покрасоваться.

Вадим с его эгоизмом и нелюдимостью кому-то нравится? Меня это немало удивило. Нани просто не жила с ним под одной крышей. Вадим обладал уникальным даром, никак не связанным с теневой магией, – он был виртуоз по части выведения людей из себя.

– Мы предоставим вам убежище, – сказала Нани. – Все, что наше, станет вашим. Мы живем скромно, но нам всего хватает, слава первородной тени. У нас все общее: и радости, и горести. Будем рады разделить их с вами. Не переживайте, народ здесь привычный к виду цветов и во многом равнодушный. Тех, кто каждый день имеет дело с осколками цвета, трудно удивить.

Скрывать свою принадлежность к другому миру изнурительное занятие, и я порадовалась, что здесь этот маскарад не нужен. Коля в прошлый раз пудрил лицо, пряча румянец. Ксюша носила солнцезащитные очки, маскируя зеленый цвет глаз. Про себя вообще молчу. Я без капюшона и шагу ступить не могла.

От ужина мы отказались, и Нани устроилась нам экскурсию. Кажется, она была здесь главной. Как планеты вокруг звезды, так женщины лагеря вращались вокруг нее. К ней то и дело подходили за советом, просто поздороваться или расспросить о планах.

Жили и работали местные, годами не выходя из котлована. Здесь рождались, здесь же и умирали. На тяжелых работах в шахтах были заняты мужчины и мальчики с двенадцати лет. Женщины и девочки обслуживали рабочих: стирали, готовили, убирали, сортировали осколки цвета. О заработках речи не шло. Есть где спать и чем набить желудок, и то хорошо. «У многих, − сказала Нани, − в это неспокойное время и того нет».

Меня и Ксюшу поселили в палатку к девочкам, Колю − к мальчикам. В палатке тюфяки, набитые соломой, лежали прямо на земле на расстоянии около тридцати сантиметров друг от друга. Мы с Ксюшей выбрали места по соседству, чтобы не разделяться даже во сне. Цветоломни, конечно, не Черная крепость, где слуги королевы исполняли все наши прихоти, но рабочие как-то живут, и мы приспособимся.

Со слов Нани она была тенеловом, а значит, могла помочь сестре справиться с тенями. За все в жизни приходится платить, вот и теневые маги вынуждены за свою власть над тенями расплачиваться − к старости они сходят с ума. Точнее с ума их сводят тени, мстящие за бесцеремонное обращение. Избежать сумасшествия нельзя, но его можно отсрочить. Пока что Ксюша беззащитна перед тенями, но Нани, я верила в это, научит ее выставлять преграду. Тогда мы покинем теневую сторону, а до тех пор цветоломни наш дом.

На мою просьбу обучать сестру Нани ответила:

– Сделаю, что смогу. Но ты должна понимать, для юного тенелова в пребывании на теневой стороне есть как плюсы, так и минусы. Здесь почти нет теней, и они не навредят твоей сестре, но их отсутствие не позволяет обучаться в полную силу. Проверить насколько хорошо она справляется с тенями можно лишь на радужной стороне.

– Мы не будем торопиться, – сказала я. – Пусть учится, мы пробудем в цветоломнях, сколько потребуется.

Как бы ни угнетал меня теневой мир в целом и пейзаж цветоломни в частности, я была готова застрять здесь навечно, лишь бы с Ксюшей все было в порядке.

– Твои волосы яркие как рубин, – Нани протянула руку и коснулась пряди моих волос, а я-то думала, ей на них плевать. – Я знаю, что это означает.

Я напряглась:

– Вы в курсе, кто я такая?

Всего несколько живых существ в двух мирах знали, что я на самом деле такое – производное от рубина «Сердце ночи». Королева, спасая рубин от отступников, оживила его и спряталась в семье людей. Семнадцать лет я жила, не подозревая о своем происхождении, пока отступники не объявили на меня охоту. Теперь за мной гоняются все, кому не лень, надеясь заполучить с моей помощью власть над двумя мирами. Неужели Нани хочет того же? Я напряглась, готовая дать в случае необходимости отпор.

– Никому не говори об этом, – предупредила она. – Я не причиню тебе вреда, но за других поручиться не могу, первородная тень им судья.

Я выдохнула с облегчением и благодарно улыбнулась. Неужели нашелся тот, кому нет дела до власти? Не верилось, что это возможно. Кажется, цветоломни не такое уж плохое место.

Сигналом к отбою служил рожок. Его визг бил по ушам.

Не перекинувшись ни с кем из нашей палатки и парой слов, мы с Ксюшей устроились на ночлег. Факелы потухли один за другим, и на лагерь опустилась тьма.

– Дай мне руку, – Ксюша шарила по тюфяку в поисках моей ладони, а найдя ее, крепко сжала. – Мы словно угодили в страшную пародию на пионерский лагерь.

– Зато безопасно, – прошептала я.

– Как думаешь, они счастливы?

– Откуда мне знать? – я пожала плечами, но сестра этого не увидела. – Их жизнь не наше дело.

– Но ведь что-то заставляет их жить здесь, несмотря на условия.

– Восстание? – предположила я.

– Очевидно, – вздохнула Ксюша. – Пожалуйста, не отпускай мою руку, пока я не усну.

– Хорошо, – пообещала я.

Она так и заснула, держа меня за руку. Но мне не спалось. Чтобы не разбудить сестру, я лежала неподвижно, несмотря на затекшую руку. Но хотя внешне я была спокойна, внутри меня бушевал ураган.

Мысли крутились вокруг Марка. Я вспоминала наш поцелуй. Всего один, но какой! Говорят, за эмоции в ответе гормоны. Если это так, то мои гормоны зашкаливали, стоило подумать о Марке. Нам не удалось обсудить происходящее между нами, но я не сомневалась, что Марк чувствовал то же самое. Будь он сейчас рядом, я бы с улыбкой встретила выпавшие на мою долю трудности. Мне не хватало его, как цветам не хватает солнечного света. Как они без него вянут, так и я была близка к увяданию без моего принца.

Прокручивая воспоминания о Марке, я задремала, а проснулась поздно − в палатке, не считая меня с Ксюшей, никого не было. Умывшись из бака с дождевой водой, мы отправились в столовую. В этот час она была забита. Мы нашли Колю в очереди за едой. Без очков, разбитых во время схватки с людьми Омара, он не сразу нас узнал. Как он добрался сюда? Не иначе как на ощупь. Надо было что-то делать, но когда я накануне вечером попросила у Нани очки, она вздохнула, словно мне требовалась ракета на луну.