– … в которой погибла Лидия Каменева – жена Владимира Вольского. Подробности я знаю из статей, вышедших после этого происшествия. Я не хочу вас снова подвергать пытке подробных воспоминаний об этом дне. Меня интересует вопрос, почему вы отправились в клинику во время грозы?

Как будто нарочно, для усиления впечатления от этих слов, природа решила привнести свои декорации к спектаклю, который разыгрывался на экране: за широким окном зала, где находились журналистка и владелица «Спайс Роуз», заглушаемый стеклопакетом, пророкотал гром. Враз потемнело от черного, вязкого скопления огромных туч, между которыми метались корявые сполохи молний.

Через мгновение включилось искусственное освещение, подчеркнув побледневшее лицо Веласкес, и темную глубину ее, расширившихся от ужаса, зрачков. Затем она прикрыла лицо ладонями, и просидела так, не шелохнувшись, минут пять.

За это время Дин успел умять второй кусок пиццы, пробубнить: «Молодец, Мюри», и немного заскучал, наблюдая эту сцену.

Наконец, Веласкес опустила руки. Теперь перед журналисткой сидела все та же невозмутимая леди с немного надменным взглядом.

– В том-то и дело, что наступления этого ненастья ничего не предвещало. Прогноз погоды над всей Европой был благоприятный для всех видов транспорта. Когда мы с Лидией собирались в эту поездку, мы обе радовались, что появление малышек будет проходить в такой чудесный и тихий день.

Гроза наступила внезапно, в то время, пока мы пролетали над плантациями виноградника. Во флайер несколько раз подряд попала молния. Навигационные приборы пришли в негодность, но бортовой компьютер успел подать сигнал о помощи. Нас мотало из стороны в сторону, а когда флайер рухнул на землю, его перевернуло несколько раз. Единственным смягчающим фактором были кусты. Но того, что нас швыряло по кабине, хватило, чтобы мы получили серьезные травмы.

Ханна опять на минуту закрыла лицо ладонями, тихо всхлипнула.

– Мне тяжело об этом вспоминать. После катастрофы мы подали на синоптиков в суд за предоставление неверного прогноза погоды. Но так ничего и не смогли доказать. Суд счел это непреодолимым стечением обстоятельств. Тем более, что гроза, в которую мы попали, в том месте бушевала минут пять, не больше. А над всем остальным регионом действительно стояла ясная, солнечная погода.

– Мистика какая-то, – задумчиво проговорила Ирен, и снова задала вопрос, – А где в это время находился Вольский, почему он не сопровождал вас в такой знаменательный для его семьи день?

– Он был на другом конце света, на какой-то очень важной конференции. Как я узнала впоследствии, он примчался в госпиталь сразу же, как узнал о катастрофе. Он был подавлен не менее, чем я. Для него это был сильнейший удар.

– Это от него вы узнали, что вместе с Лидией погиб и второй ребенок, не успевший появиться на свет?

– Да. После того, как я боле менее оправилась, я посещала семейный колумбарий Владимира. Там среди прочих стояли две урны с прахом, одна большая – Лидии, вторая совсем маленькая – малышки.

Губы у Веласкес дрогнули и она проморгалась, сдерживая слезы. Мюри учтиво сделала паузу и снова спросила:

– Как я понимаю, Вольский отблагодарил вас, за спасенную жизнь первого ребенка?

– Да, конечно. Но сначала скажу, что по его просьбе я стала духовной матерью Аманды. А в благодарность он передал фирму Лидии мне, и очень помог в продвижении «Спайс Роуз» на вершины бизнеса.

– Я очень рада за вас Ханна. Как у духовной матери, у вас были какие-то обязательства перед Амандой?

– О-о, ничего сложного, вы ведь знаете, что эта девочка особенная. Мои обязанности ограничивались посещением ее по праздникам и вручением подарков. А так, она во всем была обеспечена, и за ней проводился хороший уход.

– Вы сказали «проводился» в прошедшем времени, а как сейчас обстоят дела в этом плане?

Ханна опять закаменела лицом, глаза ее метали молнии.

– Зачем вы задаете мне этот вопрос, ведь вы сами были на этом празднике, когда она непонятным образом исчезла, и прекрасно все понимаете.

Мюри, как бы защищаясь, выставила перед собой ладонь:

– Я всемерно разделяю ваше негодование, поэтому мне надо знать подробности этого происшествия, ведь я хочу помочь в розыске вашей крестницы.

Веласкес обмякла, подперла лоб рукой, прикрыв пальцами глаза.

– Как все это ужасно и несправедливо. Высшим силам как будто бы мало того, что они украли у девочки рассудок и разум, они еще подвергли ее каким-то новым испытаниям. Да, я вам все расскажу, надо же во всем этом разобраться и понять, что произошло.

– Неужели не было проведено расследование? Как на это отреагировали власти? Ведь Вольский довольно известный и влиятельный человек.

– В том-то и дело, что никак. Задавались какие-то вопросы, но постепенно все сошло на тормозах.

– Вы подавали заявление на поиски Аманды?

– Конечно! Но все свелось к тому, что произошла нелепая шутка, закончившаяся трагически. О судьбе Аманды вообще ничего неизвестно.

– Расскажите, что случилось на банкете, когда дочь Вольского загадочным образом исчезла.

– После этого светового шоу я хотела узнать у Владимира, всё ли в порядке у Аманды, но по его виду я поняла, что он сам сильно ошеломлен. А когда он убежал в дом, я последовала за ним. Он так стремительно двигался, что я успела лишь к немой сцене, которая разыгралась у закрытых дверей кабинета хозяина между камердинером и двух сиделок Аманды, которые в тот вечер опекали девочку. Когда я спросила, что произошло, они только в ответ мямлили что-то невразумительное. Через несколько минут из кабинета вышел Миллер, на лице которого я прочитала сильное недоумение. Он, молча, от нас отмахнулся и поспешил к гостям. Я попыталась попасть в кабинет, но тот был заперт. Когда вернулся пресс-секретарь, я снова попыталась узнать подробности случившегося, и получила такой же весьма расплывчатый ответ, которым он попотчевал и приглашенных на банкет. А потом признался, что сам ничего не понимает, и где находится Аманда совершенно не в курсе.

Когда мы все-таки смогли попасть в кабинет, то он оказался пуст. Владимир воспользовался потайным выходом, и оставил видеозапись, где просил всех не беспокоиться о судьбе его дочери и его собственной, так как все идет по намеченному плану, и он вынужден покинуть Землю, а так же пределы Солнечной системы. Все свои полномочия он с себя снимает и уже дал соответствующие распоряжения своим доверенным лицам, которые будут им следовать до появления преемника Вольского. Все документы оформлены по закону, без всякого на него морального и физического давления.

После этого заявления, я поняла, что произошло нечто ужасное, которое заставило Владимира поступить таким образом. У меня больше не оставалось сомнений – Аманду похитили весьма хитроумным способом.

Последующее разбирательство следственных органов, как я говорила, ничего криминального в этой истории не нашла, опираясь на видеозапись заявления Владимира, который, как они выяснили, заранее готовился к подобным действиям.

– Ханна, а вы в курсе, что пакет акций «Гравитона», который принадлежит Вольскому, безвозмездно был передан некоему неизвестному лицу?

Веласкес испытующе посмотрела на журналистку:

– Да, но только в виде слухов. Официального подтверждения еще не было.

– А имя Линда Стоун вам ничего не говорит?

– Нет, а кто это?

– То самое предполагаемое лицо.

– Хм, странно, я о нем никогда не слышала. – Ханна задумчиво потерла лоб. – У меня оно вызывает некоторую ассоциацию … хотя, думаю, что это полный бред.

– Поде́литесь?

– У моей бабушки русские корни и она очень щепетильно относится ко всему тому, что касается этой старейшей цивилизации, особенно к ее культуре и языку. Бабушка считает, что все ее потомки обязательно должны его знать, в том числе и я. Могу однозначно сказать – «стоун» с английского переводится как «камень», а имя Лидии, матери Аманды, как вы знаете, Каменева.

У Веласкес расширились глаза, и она помотала головой: