Саргон застонал. Память возвращалась кусками, тошнотворной аппликацией, насильно вставляемой в мозг. Ощущение незавершенности, вырезанного куска откуда-то изнутри головы зудящим несоответствием кололо его сознание.
И не только его.
Тело выгнулось дугой, Ци внутри начала кипеть, двигаться, бешено циркулировать по организму. Ток внутренней энергии стал изменяться, перестраивать свою структуру и коммуникации под нее. Пробудились доселе спящие мелкие каналы в груди и межреберье, Ци стала ощущаться плотнее, гуще, воздух вдруг начал поступать в организм настолько быстро и мощно, что голова закружилась от избытка кислорода.
Эти и десяток, сотня других, более мелких изменений терзали тело юного практика, заставляли его сдавленно хрипеть от боли, спазматически улыбаться от внезапной эйфории, пучить глаза от жжения, конвульсивно двигать пальцами и целыми конечностями, которые теряли чувствительность.
Он не знал, сколько это продлилось. Казалось, пошедший вразнос организм сейчас окончательно сломается от пугающего резонанса внутри. Полностью доканает то немногое, что все же оставалось в целости после незрелых экспериментов Саргона. Однако, вскоре ощущение битого стекла и трещин в теле исчезло, сменило направленность. В бушующей энергии появилась некая структурированность, цель.
Поток начался на четвертом межреберье, горячей волной поднялся к третьему межреберью, добрался до плеча, прошел по центру его внутренней части, двинулся дальше через локтевой сустав, затем по внутренней части предплечья к центру ладони, чтобы завершить свой бег на кончике среднего пальца.
Внезапно к горлу подкатила тошнота. Саргон перегнулся через койку, кое-как успел достать из-под нее ночной горшок, после чего бурно низверг в него поток вязкой черно-желтой слизи. Раз, другой, третий. На четвертый спазмы прекратились также резко, как начались. Зато сам попаданец ощутил невероятный прилив энергии.
Хотелось вскочить со шконки, выбежать на крыльцо казармы, поддать как можно больше Ци в свои мышцы, а затем бежать, бежать так далеко и быстро, как только возможно. Голова все еще кружилась от избытка кислорода, внутренняя энергия кипятком шпарила по нервам, мышцы подрагивали в предвкушении.
Саргон еще пару минут поборолся с собой, однако Ци все настойчивее требовала выхода, поэтому он все же поднялся с лежанки, двинулся порывистым шагом во внутренний дворик казармы. Лишь захватил с собой ночной горшок, дабы соседи не проснулись раньше времени от мерзкого запаха отторгнутых шлаков.
"Что со мной?"
Он в полузабытьи вытащил кнут, махнул им на пробу, бессознательно активировал на нем навык циркуляции. Новое движение продолжилось в комплексе, мягко перетекло в базовую стойку, затем сменилось целой комбинацией. После завершения стандартной разминки он решил попробовать новый выпад, затем улучшить предыдущее движение, затем четче поставить базу, затем…
Саргон не знал, как долго он держался в стремительном, невероятном единении тела и разума. Ощущение потока полностью поглотило его. Собственный организм слушался идеально, сложные переходы и смычки между стойками отрабатывались если не с первого, то со второго раза, энергия подавалась в мышцы филигранно, насыщала даже не сами волокна, а работала напрямую с органоидами. Уходила молочная кислота, множились митохондрии, необходимые для выносливости, сокращалось время отклика нервов.
Он очнулся лишь когда опустошенное тело повело назад. Удивительно, но Саргон совершенно не ощущал гнетущей измотанности чрезмерного истощения, предупреждающей боли, судорог и прочих радостей. Так случалось всегда, если он слишком близко подходил к границе, использовал слишком много Ци. Подобный эффект с какого-то момента стал ему настолько привычен, что он перестал его замечать.
Внутренняя энергия обеспечивала его цифровые характеристики реальным наполнением, поддерживала функциональность нелепого, перекошенного неправильным развитием тела. Требовала свою долю на пассивные техники, вроде защитной пленки, инстинктивного наполнения мышц и каналов и других действий.
Саргон не мог повлиять на них. Не мог не подавать хотя бы каплю энергии на улучшение своих движений во время ходьбы, на внешнюю и внутреннюю защиту организма, на усиление тела завышенными параметрами. Душа Хунь доминировала над душой По. До этого момента.
Сейчас все ощущалось совсем по-другому. Нет, проблема отнюдь не исчезла, вот только пропало пугающее чувство глубокой ямы у себя под ногами, ушел некий надрыв, преодоление через собственную природу. Неестественность собственного прогресса. Словно спортсмен, продолжающий тренировки несмотря на разрывы мышц и потянутые сухожилия.
"Как я раньше не мог понять такой очевидной вещи? Почему до этого дня не чувствовал, насколько тяжело, насколько болезненно и надсадно давались мне все эти приключения? Неужели игровой момент и самодовольство от быстрого и зримого прогресса настолько застили мне разум? Я ведь буквально разваливался на ходу! Скрипел и ломался, как старая маршрутка, как игрушечный робот после случайной стирки".
Саргон помотал головой. Чистая, незамутненная радость от внезапного излечения давила на мозги, заставляла продолжать тренировки, двигаться, несмотря на усталость и истощение. Пришлось выкинуть все восторженные вопли из головы, перестать думать вообще о чем-либо и сесть в медитацию.
Упражнение помогло прийти в себя. Спустя пять-десять минут собирания Ци бледной, едва видимой на фоне светлеющего неба Луны, он восстановился и успокоился достаточно, чтобы прийти в себя. С боем забрал обратно рациональность, временно конфискованную собственными гормонами.
"Итак, я в очередной раз умер", — Отстраненно подумал он. Мысль не вызывала ни запоздалого страха, ни отвращения, ни даже простого неприятия. Побочный эффект возвращения во времени перебил гнев и фрустрацию, а внезапно обретенная сила окончательно обнулила для психики все негативные моменты. Отголоски эйфории до сих пор рисовали на его лице психотичную улыбку.
С помощью подобного настроя Саргон и сумел вернуть большую часть воспоминаний. Милосердное сознание ограждало его от травмирующих эмоций до тех пор, пока в этом не пропала необходимость. Но это не отменяло необходимости сесть и осмыслить предыдущий этап.
"Буду краток. Я облажался. Причем максимально эпичным образом. Это ж надо: выполнить все поставленные задачи, забрать из-под носа у стражей заныканную батарейку, уничтожить на пути парочку выживших демонов безо всякого шума, проникнуть в логово культистов… А затем максимально идиотским образом сесть в лужу!
М-да. Тупее не придумаешь. Розенкранц и Гильденстерн мертвы, а Гамлет слишком поверил в себя. Когда моя жизнь превратилась в чернушную комедию?! Правда, предугадать такой резонанс с Айрой я все же не мог. Жалкое оправдание, если совсем по-честному. Будь я повнимательнее… Нет, все равно не мог.
Хотя и стоило бы вспомнить о том гигантском влиянии эмоций на практика, которое они оказывают везде, от культивации до энергетической структуры. Определенно, теперь мне надлежит как можно осторожнее проводить свои эксперименты и вовлекать других в непонятные самому себе действия. Десять ложек мозга Ганнибалу Лектеру, ведь сколько раз обжигался! Нет, как благодушный пошехонец продолжаю наступать на одни и те же грабли.
Пора понять: Ци — это не просто "Бах", "Вжух" и "Гарри — ты волшебник". Нет, это всеобъемлющая сила, как электричество, радиация или процесс горения. Думаю, изобретатели фейерверков тоже радостно бегали вокруг своих пукалок и не подозревали о том, что через каких-то несколько сотен лет в огне их творения будут сгорать целые народы. Осторожность теперь мое второе имя. Сразу после первого — беспечный вахлак".
Саргон поморщился, вздохнул, окинул невидящим взглядом маленький дворик казармы и только потом вспомнил: он не знает даже, в какой временной промежуток его занесла Time is Alter. Попаданец проснулся в собственной казарме, часа за два до побудки. Вот и все.
