— Извините что не в тему, но ты где карту взяла? — осторожно поинтересовался Штейн, указывая на развёрнутый лист. Нужно сказать, карта совсем новая, и видимо нарисована от руки кем-то из местных, потому что была весьма подробной, каждый дом, и каждый переулок. Поверх чёрных линий, были нанесены красные отметки, Штейн насчитал десять. Три жирных креста в центральном, пятом и восьмом районах, и остальные семь, менее крупные, усыпали всю карту. Здесь, раздобыть такую ценную вещицу, ещё и с такими данными, далеко не лёгкое занятие.

— Это имеет значение?

— Да нет. Просто интересно.

— Купила у местного информатора.

— Серьёзно? Купила? — вдруг встряла в разговор удивлённая Роберта.

— Ну да, а что такого? — спокойно ответила Эдми не понимая такой странной реакции товарищей. А потом как пришло прозрение, что аж на мгновение чуть рука не дрогнула в сторону перелома руки командира, но ко всеобщему благу, сержант, сумела сдержаться. — Ну и что, что я бывшая мафиози? Я в принципе и раньше старалась вести дела по-честному, но вы ведь в курсе, какие люди гнилые, что приходится совершать покупки не деньгами, а чекой от гранаты.

— То есть ты взяла карту, в обмен на чеку? — спросил майор, уже перестав удивляться её безумным поступкам.

— Ну да. Сначала он отказал, а я подарила ему гранату и выдернув чеку хотела уйти. Так он мне сам всё отдал, даже гранату и этот плащик в подарок, — она дёрнула рукав своего балахона.

— А если бы он подумал что граната не настоящая? — спросила Алиса, ошибочно предполагая, что в этом месте все такие же отбитые, как и эта, спец группа. — Был бы бум, был бы большой шум.

— Ну я ж знала, к кому шла.

— Ясно, — усмехнулся Барнетт снова переводя взгляд на карту, указывая пальцем на красные крестики. — Это все ОПГ?

— Только самые крупные, и чуть по меньше, — Эдми нависла над картой опираясь о стол.

— Криминальные штабы, — хохотнула Бейн не удержавшись.

— Точнее не скажешь, — хмыкнула Шторм, и обратилась к Стэнли, с вопросом, на который уже знала ответ. Не точный, но достаточно ясный. — Каковы наши действия?

Командир немного помедлив, поднёс рацию к лицу. — Разделимся на две группы, что бы привлекать меньше внимания. Рысь и Лис со мной. Вторую группу поведёт Пчёлка. Конфетка и Кореш, разделиться и сопровождать.

Первым ответил Уокер. — Принято, — а следом за ним и Лилли, словно попугай.

— Ну всё, пошли, — скомандовал Стэнли и вместе со своей частью Альфы, покинул дом через парадный. Вторая группа вышла через десять минут, и направилась к точке встречи другим путём. Всё оружие было тщательно спрятано. Сумки, хоть не маленькие и бросаются в глаза, прятать никто не собирался. Что касается карты, так она осталась при Пчёлке. Стэнли и так знает почти каждый закоулок, ему надо было лишь запомнить все крестики. А остальным это как таковой ни к чему, хотя они тоже свои мозги напрягли.

— Вам не кажется, что мы делаем большой крюк? — спросила Роберта у Стэнли поняв, что они идут отнюдь не близкой дорогой.

— Ничего страшного, они тоже по прямой не пойдут, — спокойно поведал командир скосив взгляд в сторону Найджела. Мальчишка шёл, и всё время озирался по сторонам кожей чувствуя недоброжелателей. Хотя в обзор попадали лишь оборванцы готовые убить за корку хлеба, да болезные, больше похожие на шевелящихся мертвецов. Затасканная одежда, бледная кожа, приобретающая серый и желтоватый оттенок, впалые бесцельные глаза и атрофированные мышцы. Эти образы, вызывали лёгкую тошноту от осознания, что это всё-таки живые люди, у которых просто нет другого выбора, из-за жестокости других представителей человеческого рода. Такое, Лис видел впервые, и надеялся, что более в его жизни подобной практики не будет. Сколько мальчишка себя помнил, всё детство провёл в детском доме, где и узнал насколько может быть жесток человек. Будь то взрослый или ребёнок, у жестокости, как и у любви, нет возрастов. Две стороны одной монеты. Каким бы прекрасным не был день, его в любой момент мог испортить кто-то из сверстников детдомовцев с подпорченным настроением. Конечно, если у самого всё кажется плохим, сделай так, чтобы и у других так было.

— Йо, рыжий! — напротив Найджела, за стол плюхнулся мальчишка годом старше, и взяв стакан с компотом, выпил всё почти залпом, и вновь вернул стакан владельцу. Смакуя вкус варёного напитка вишни и абрикоса, с издёвкой и мерзким подхихикиванием поблагодарил за отданную ему порцию. — Спасибо.

Найджел ничего не сделал. За всё время нахождения там, он уже так привык к подобным выходкам окружающих, что перестал придавать им значимости. Драки затевать не собирался, не так уж сильно они его злили, чтобы кулаки в ход пускать приходилось. Да и он понимал, что против некоторых, у него нет шансов. Но время шло, и задирания становились всё жёстче и безжалостней. Дошло до попыток типично утопить в ведре. Что было причиной такой агрессии с их стороны, парнишка никак не мог понять. Он их вовсе не трогал, разговаривал во вполне спокойном тоне. Даже воспитательнице на них не жаловался, потому что считал, что та вряд ли что-то предпримет. Найджел отчётливо помнил момент, когда его обидчик, казалось бы во время обычного досуга проходящего за рисованием вместе с младшей ребятнёй, бросил ему в лицо карандаш. А сидевшая недалеко воспитательница, прекрасно запечатлела это действие глазами, но она лишь взяла книгу сделав вид, что ничего не видела. В тот момент, все его надежды на чью-то поддержку рухнули словно карточный домик. Найджел бы понял, если бы им тогда было бы года по четыре, можно списать на детскую глупость, но им было уже лет по двенадцать, тринадцать. Фрэнки, делал все эти пакости целенаправленно и вполне осознанно. В тот раз всё обошлось без серьёзных травм, всего лишь чуть-чуть бровь покарябало, но на этом всё не закончилось. Желание покинуть это страшное место постоянно нарастало. Детвора с которой он раньше так или иначе общался, попросту отвернулись. Из него буквально сделали изгоя, козла отпущения. Хотя самые младшие по-прежнему продолжали прибегать к нему, и с сияющими лицами просить починить игрушку, или сложить бумажный самолётик. Некоторые, видя его загрустившим обнимали приглаживая огненные волосы, рисовали их "большую дружную семью", где не забывали запечатлеть каждого её члена. В такие моменты было тепло, и в то же время всё больше пробивало на слёзы. Эти детские попытки заставить Найджела улыбнуться, безумно согревали и на некоторое время глушили его душевную боль, пусть и не могли полностью избавить его от этой рези и заставить забыть навсегда о накопившейся обиде.

Он учился в одном классе с Френки, который постоянно подстрекал одноклассников подложить новую крысу. Написать гадости на парте, прикрепить на стул гвоздик, подкараулить группой где-нибудь по дороге до детского дома, чтобы просто выместить весь негатив скопившейся за день. Найджел уже был готов плюнуть абсолютно на всё и наконец сбежать из этого треклятого места, как в их общество пожаловала новенькая девочка. На тот момент ей было около одиннадцати лет. Когда он её только увидел, совершенно не заинтересовался этой личностью посчитав, что вероятнее всего она такая же, как и Фрэнки. А если нет, то всё равно рано или поздно, под его давлением, она перейдёт на его сторону.

В тот день, после новой попытки утопить изгоя в тазу, Найджел в одиночестве сидел на мокром полу в уборной посреди ночи. После таких водных процедур вряд ли получится сомкнуть глаза. Дверь характерно скрипнула, и в помещение вместо ожидаемого Найджелом Френки или воспитательницы, вошла та самая девочка.

— Чего пришла? — хриплым от холода голосом спросил мальчишка, посмотрев на девочку одетую в длинную невзрачную сорочку. Она не выглядела на свой возраст, так же как и сам Найджел. В руке она уверенно держала сияющий подсвечник.

— Мне просто стало интересно, что здесь был за шум.

— Ну как? Впечатляет?

— Почему ты не дашь им сдачи? — девочка присела на корточки перед мальчишкой и недовольно нахмурилась.