– Дорогие братья и сестры! Настал этот великий день, когда пришло к нам долгожданное чудо. Говорящая картофелина – не миф, не сказка, это реальность! Богиня наша, наше счастье! Ура, ура, ура!
Стеф озирался по сторонам в поисках вменяемого человека, но попытки были тщетны. Оказывается, в этом поселении сто лет ждали говорящую картошку, потому что один мудрец в религиозном экстазе поведал, что как только она появится в их деревне, так сразу на каждого свидетеля этого события упадут благодать и радость с неба.
Стефан не понимал, что не так с жителями этой деревушки. В погоне за попыткой приблизиться к чуду в виде говорящей картофелины они готовы были заколоть вилами и его, и принцессу, если понадобится.
– Что же делать? – тревожно размышлял вслух помощник повара.
К нему, вся в цветах и в лёгком белом платье, обернулась радостная женщина, поправляя неловким жестом растрёпанную причёску.
– Как что? – разговаривала она будто сама с собой. – Быть счастливым! Такой картошки у нас ещё не было, она – особенная.
Стефан притворно покачал головой, подумав, что лучше согласиться с ней, а не кричать в панике. Казалось, окружающие так долго ждали этого, что были ослеплены своим восторгом.
«Точно! Вот оно!», – подпрыгнул от неожиданно пришедшей на ум идеи мальчишка. Он поспешил к ближайшему домику и, пересилив себя, перелез через чужой забор. Его чуть не покусала собака, оставшаяся во дворе, пока её чудаковатые хозяева сходили с ума на празднике.
Стефан знал, что крестьяне хранят свой собранный урожай в холодных подвалах, и лезть ему туда приходилось не раз и не два. Осторожно спускаясь вниз, благо сам подпол был открыт, он на ощупь старался найти заветный овощ. Вскоре после нескольких неудачных попыток, парень, слава Розам, выудил из мешка картошину, которую он планировал заменить на наверняка ждущую его Астру.
Ввалился в переполненную обезумевшей толпой лачужку Стефан весь в пыли и в грязи. Аккуратно, как только мог, пробирался прямо к самодельному трону. Принцесса, полусидевшая на розовых подушках и обмотанная лентами и ранее упомянутыми рюшами, ничем не выдавала себя, притворяясь обычным овощем.
«Неужели мы подумали об одном и том же?», – ликование охватило мысли Стефа, и он, дрожащими от волнения руками, неловко стянул замершую принцессу с импровизированного трона и сунул в карман своей походной сумки. Подождав, пока купец и вся его весёлая братия выпьет за здоровье картошины, юноша кинул заготовленный для подмены овощ на пустующее место.
Так быстро он ещё не бегал! Перепрыгивая ухабы и прочие препятствия, он тараторил извинения монаршей особе. Та не реагировала, из-за чего Стеф даже подумал, что перепутал близнецов-картошин и деревенские сумасшедшие всё же получили желаемое.
– Астра, а-а-а-у?
Не отзывалась.
– Ты на меня… обиделась? – растерянно спросил Стефан, остановившись и неловко переминаясь с ноги на ногу.
Спустя пару секунд принцесса взорвалась, чего и следовало, в целом, ожидать:
– Конечно! Как посмел ты, обещавший меня охранять и защищать, позволить этим… глупцам так поступить? Что с тобой не так? Ты ужасный и отвратительный…
Парнишка, слишком радостный от осознания того, что у них всё вышло не таким уж и плохим образом, чмокнул визжащую картошину примерно в лоб. Возмущения как водой смыло, и Астра, до поры до времени называвшая своего спутника исключительно «Эй, ты» и «Крестьянин», смущённо пролепетала:
– Спасибо, что спас, Стефан.
Хихикнув от похвалы, которая была вдвойне приятна от той, кто вежливые слова не использовал из принципа, парнишка растянул улыбку во все тридцать два зуба:
– Я очень рад, что ты в порядке, принцесса!
Они ещё долго обсуждали этих странных людей, благодарили судьбу за благосклонность и жизнь, потому что от разъярённой толпы можно было ожидать чего угодно.
– Да, помнится, на одном карнавале я так далеко убежала от мачехи, что ей пришлось выспрашивать у каждого, кто ей встречался, обо мне! Ха-ха-ха, я успела доскакать до леса, но стража, будь она неладна, поймала меня, – делилась впечатлениями из недалёкого детства Астра, расположившись на плече у Стефана. – Это тот самый случай, когда толпа мне помогла скрыться!
Мальчишка, озадаченно переступая через корни дерева, растущего неподалёку, вдруг сказал:
– Ну, ты ведь её дочка, вот поэтому она и искала тебя. Если любишь, то найдёшь, мне кажется…
– Если бы она меня и правда любила, я бы не была картошкой, пережившей похищение, – отчеканила принцесса, возмущённо вздыхая. Он опять её разозлил своими бестолковыми нравоучениями.
– А ты, Астра, и бельма в глазу своём не… – не успел договорить Стефан, запнувшись на полуслове. Из чащи глухого леса, окружавшего путников, выбежал волк. Вид его внушал настоящий ужас: голодные глаза, свалявшаяся шерсть, тощие бока, обнажающие ребра. Дополняли портрет дикого животного жёлтые зрачки на вытянутой морде, что цепко следили за замершими в оцепенении мальчиком и говорящей картофелиной.
Вообще, ни принцесса, ни Стеф не знали, куда они бредут. Оба не хотели признавать, что заплутали. Для каждого из них оптимальным вариантом было вывести другого на спор и заставить сказать, по чьей вине они потерялись.
Волк клацнул широкой пастью, полной вязкой слюны, и прорычал жутко и грозно:
– Вы не Красные Шапочки и даже не Бабушки, но я вас съем.
Стефан, чей пыл, разгоревшийся в затеянной ссоре, не смог остудить хищник, вдруг выдал нелепо:
– Господин Волк, а в чём смысл Вам нас есть?
Животное, казалось, нахмурилось и точно засопело, шумно думая, что бы такого сказать.
– Ну, во-первых, я не Волк, а Волчица, приятно познакомиться. А тебя и твою картошку как звать?
Они представились гурманке, ждущей трапезу, но Стефан и Астра сдаваться не собирались. Не для того они проделали такой путь, чтобы так нелепо его прервать.
Волчица всё не умолкала. Поняв, что принцессу и её друга угрозами не запугаешь, она принялась давить на жалость так, как умела:
– Вы – еда, а я – голодная, это же очевидно.
Астра взъерепенилась, развопясь на всю округу:
– Ты кого тут за харчи держишь? Мы не кухня, и даже не скатерть-самобранка, чтобы тебя обслуживать! Думала, выйдешь из леса, и все тебе кланяться будут? Да ни за что.
Стефан даже шикнул на подругу по несчастью за обидные и неподобающие её статусу слова, как вспомнил, что они сейчас не в лучшем положении, чтобы прекращать отстаивать свои границы, примиряясь с участью. Пораскинув мозгами (как получилось в этой скользкой ситуации), он неожиданно для самого себя поклонился, обращаясь к обиженной Волчице:
– О, прекрасная из всех хищниц леса, великая! Нам посчастливилось встретить тебя на пути… Прости грубые речи моей спутницы, она не слишком образована, поэтому и считает должным оскорблять каждого встречного… – Астра на замечание возразила своему крестьянскому товарищу грозным «Эй», однако, поняв через пару секунд, к чему клонит Стеф, взяла себя в руки (если, конечно, овощи способны на такое). Всё-таки соображал парнишка быстро и в опасностях не терялся.
– Не сочти за наглость и прими в дар наши скромные пожитки в виде лепёшек, которые я испёк сам. Надеюсь, ты не откажешься, – применив всё своё крестьянское очарование, протянул парнишка, зажестикулировав руками, как сэры на балах. Астра захихикала над его отчаянными попытками выглядеть мило в глазах хозяйки леса.
Волчица с любопытством обошла их по кругу, не сводя пристального взгляда с напряжённого паренька и картошины.
– Как же ты догадался, Стеф… что я совсем не умею готовить? – такого поворота из них никто не ожидал. Говорившая тем временем продолжила:
– Стыдно признаться, но никто меня не научил добывать пищу самостоятельно. А взросление штука серьёзная, родители, до поры до времени помогавшие мне с этим, выгнали меня из берлоги, наказав идти своей дорогой… А как ей идти?
