Сквозь звон в ушах я услышала знакомую мелодию. Вспомнила, что так звонит мой телефон и, согнувшись пополам, побрела к столу. Увидев, что звонит не Олег, я испытала виноватое облегчение.
– Марина?
– Само собой. Еще дрыхнешь, соня?
Маринка была бодра. Впрочем, как и всегда. Вот почему некоторым людям достается столько энергии, что ее легко хватило бы человек на пять? На миг мне стало обидно. Я представила, что кто-то строгий и всемогущий решил забрать положенную мне при рождении энергию и вручил ее Марине. Почему-то после представленной несправедливости мне резко полегчало.
– У тебя занятия во сколько? В десять? – Маринка чем-то хрустела прямо мне в ухо.
– В десять. Ровно. И ни минутой позже, – я постаралась добавить в голос по-пионерски бодрых ноток. Не знаю, получилось ли.
– С тобой все хорошо? Какой-то голос у тебя странный.
Ну вот. Не получилось.
– Все хорошо, Марин. Встретимся?
– Так я потому и звоню. В двенадцать у меня перерыв. Давай в «Гладиолусе»?
– Давай там.
Не люблю «Гладиолус». Люблю обычные кафе, где официанты не смотрят на тебя с подобострастием и не пытаются предугадать каждое твое желание. В идеале – вообще столовые самообслуживания. Но Марине пафосный «Гладиолус» нравится.
– Лен, ты уверена, что с тобой все в порядке? – чуть помедлив, спросила Маринка.
– Не знаю. Нет. Да. Марин, как ты думаешь, Олег меня еще любит?
Сама не понимаю, почему я задала этот вопрос. Почему вообще у меня возникли сомнения в любви мужа. Нет, видимо со мной и вправду что-то не так. Очень сильно не так.
– Лен, ты чего? Конечно любит. Он же с тобой, хотя мог бы…
Марина не договорила, что Олег мог бы. Мы и так обе знали, что. Уйти от меня, когда узнал, что мои шансы забеременеть стремятся к нулю.
– Ты какой любви хочешь-то, Лен? Как с Мишкой? Нам уже не по семнадцать. Стабильность, знаешь ли, лучше поцелуев под луной с неясной перспективой.
Это было уже слишком. Я попрощалась с Мариной до двенадцати и отключилась.
Так. Быстро вымыть голову. Как все же хорошо, что у меня короткие волосы. Олег говорит, что со своим блондинистым ежиком я похожа на участника бой-бэнда из девяностых. Но это Олег так шутит, конечно. Просто его шутки не всегда смешные.
Вот над Мишиными шутками я смеялась всегда.
Я села на бортик ванны и смотрела на струю воды – она пузырилась, шипела и била о белоснежное дно. Увеличила напор. О счетах за воду можно не беспокоиться. Спасибо моим родителям за то, что мне можно не думать о деньгах до конца жизни.
А Миша говорил, что мы можем добиться всего сами. Ни от кого не зависеть. Интересно, что с ним сейчас?
Нет, это неприлично вспоминать другого мужчину при живом-то муже. И все же…
Вечер. Мост. Я в черном кашемировом пальто – тогда так было модно. Миша в коротенькой кожаной куртке, без шапки и перчаток. Хотя на дворе стоит декабрь.
Мост длинный-длинный, мы идем по нему, Миша рассказывает мне обо всем на свете. И я смеюсь. Смеюсь, даже когда он не говорит ничего смешного. Наверное, потому что я счастлива?
Мы видим старушку с цветами. Розы, сплошные розы и ничего кроме роз. Розовые, красные, белые. И запах, запах цветов смешался с холодом, свежестью, туманом. Так пахло мое счастье.
Миша хлопает по карманам своей модной куртки и выуживает оттуда купюру.
– Дайте, пожалуйста, белую розу, – Миша протягивает купюру старушке, – для той, с которой я буду всегда, для той, к которой моя любовь никогда не закончится.
Нам было по семнадцать. Я верила каждому Мишиному слову. Может, тогда, на мосту, он и сам себе верил.
Горячая слеза докатилась уже до подбородка и скользнула мне на шею. Я моргнула. Не помогло. Тогда я крепко зажмурилась и вспомнила дыхательные упражнения, подсмотренные в каком-то видео. Сделав глубокий вдох, я подумала, что так и не ответила Олегу на сообщение.
Промахиваясь мимо букв, я кое-как набрала нужные слова. Доброе утро, скучаю, жду. Ответ прилетел через секунду. Не опоздай на работу, соня, писал Олег. И смеющийся смайлик.
Подумал, что я проспала. Или иронизирует над моей работой. Ну и ладно. Работа у меня и вправду смех: учу детей танцевать. Три раза в неделю. Два занятия в день. Итого шесть часов в неделю. Нормальные люди в день больше работают.
Я сушила волосы феном и старалась не смотреть на часы. По-хорошему, я должна была выйти из дома пять минут назад. И если сейчас по дороге я попаду в пробку, тогда уж точно опоздаю.
Тук. Тук. Тук. Жужжание фена прервал размеренный стук. Что это? Может, послышалось?
Тук. Тук. Тук.
Звук шел сверху. Я отключила фен и прислушалась. Тихо. Наверное, все же показалось.
Я перевела дух. Какой же я бываю трусихой! В доме я одна. Раз в месяц приходит женщина помочь с уборкой – все-таки дом у нас довольно большой. Зеленая кухня и просторная желтая гостиная внизу. И три спальни – на втором этаже. Наша с Олегом очень большая, и две другие поменьше. Но все равно велики: в каждой гостевой спальне могут спокойно разместиться четыре человека и совершенно не мешать друг другу.
Уборкой и готовкой я занимаюсь сама. Все равно толком не работаю. Катя, помощница, была неделю назад, и теперь появится нескоро.
Бояться нечего, убеждала я себя. Но все-таки огляделась в поисках чего-то, что можно было бы использовать как оружие. Ничего подходящего не обнаружилось.
Ладно. Надо выходить. Не сидеть же мне теперь в ванной, пока меня не найдет здесь Олег. И хорошо, если это будет Олег, а не одичалый маньяк, который стучит где-то вверху. Я задумалась, зачем маньяку стучать. Это нелогично. Подкрался бы ко мне потихоньку да и сделал бы то, что ему велит его маниакальный синдром.
За дверью было тихо. Приободренная мыслью о бесшумных маньяках, я выскользнула из ванной. Никого и ничего.
Тук. Тук. Тук.
Точно сверху. Я заглянула в гостиную – там оставался мой телефон. И тут ничего подозрительного.
Я забрала телефон с низкого журнального столика и дрожащей рукой схватила кочергу, стоящую у камина. Подумала, что веду себя глупо – прямо как героини ужастиков, когда бродят по полному опасностей особняку вместо того, чтобы выбежать на улицу и попросить помощи.
В общем, я повела себя совсем как те героини. В свое оправдание могу заметить, что я была уверена, что размеренному стучанию найдется какое-нибудь не пугающее объяснение. Это в страшных домах из фильмов ужасов могли случиться всякие гадости, но не в моем милом домике, который я знаю вдоль и поперек!
Правой рукой я прижала к себе кочергу. Левой открыла в телефоне список контактов и выбрала номер Олега. Но пока решила не звонить. Наверняка окажется какая-нибудь ерунда, и я буду выглядеть глупо. Я поднималась по лестнице, останавливаясь на каждой ступеньке и вслушиваясь в тишину.
Ничего. Я добралась до второго этажа, прошла через холл к коридору и огляделась. Спрятаться было негде: в коридоре не было ни шкафов, ни встроенных ниш. Выставив руку с телефоном вперед, я толкнула кочергой дверь в нашу с Олегом спальню. Пусто. Заглянула в обе гостевые спальни, хотя уже была уверена, что и там ничего особенного не найду. Так и вышло. Никого постороннего я не увидела и не услышала.
Случайно бросив взгляд на часы в холле, я засуетилась. Пока я тут ерундой занимаюсь, время идет, и если я прямо сейчас не выйду из дома, занятие начнется позже. Вряд ли родителям детей, которые выкладывают кругленькие суммы за обучение наследников танцам, понравятся подобные задержки.
Я вернулась в гостиную и поставила кочергу к камину. Видимо, была не особо аккуратна, потому что мое несостоявшееся оружие покачнулось и упало. Плюнув на кочергу – потом подниму – я натянула первые попавшиеся джинсы с футболкой и потрусила к гаражу. На полпути подумала, что было бы неплохо захватить с собой воды. Так, на всякий случай. Пошла домой и взяла из кладовки литровую бутылку. Негазированная, прочитала я на этикетке. То что нужно. Я подумала и прихватила еще одну бутылку.
