Когда же Войцех показал мне своё истинное лицо? Похоже, что всегда и показывал. А вот обо мне он вполне мог составить именно такое впечатление. Пару лет мы с ним толком не общались, разве что перекидывались сообщениями, которые в весёлых метафорах описывали нашу усталость, или просто шутили. И когда нам представился случай увидеться, многие на моём месте впали бы в ступор, а некоторые могли даже заплакать, меня обуяла ярость.

Проходя в приподнятом настроении из одной аудитории в другую, я случайно задел девушку. Своими тоненькими ручками она несла несколько объёмных коробок и не могла видеть моего приближения. Я шёл следом, совсем не ожидая что она замешкается, и едва успел отскочить. Но коробка зацепилась за мою одежду, содержимое посыпалось на пол и разбилось, разливая по паркету какие-то жидкости. Я чувствовал себя очень неловко, рассыпался в извинениях и помогал собирать стеклянные ёмкости, которые ещё не успели полностью разлиться. Поставив уцелевшую коробку на подоконник, она стала ко мне спиной, и я не удержался от того, чтобы рассмотреть стройную фигуру, явно проступившую через облегающие брюки и натянутую неудобной позой толстовку. Поймав себя на мысли, что глазею на неё слишком уж нагло, я опустил голову и продолжил собирать оставшиеся на полу колбы.

Спустя пять десять секунд мы собрали все уцелевшие сосуды и схватились руками за книгу, стремительно впитывающую химикат из лужицы на паркете. Наши глаза встретились. Каково же было моё удивление, когда я понял, кто мог нести поклажу столь неуклюжим способом. В лице этой белокурой девушки я безошибочно узнал Войцеха.

Сначала я подумал что это его сестра, голова была маленькой, круглой, подбородок маленький, изящный, нос и брови как будто срисованы с мраморной скульптуры. Мне стало страшно, как будто я надышался растекающейся жидкости, и поплывшее сознание натянуло лицо знакомого мне человека на совершенно другую голову, но сомнений быть не могло. Это был он.

Полностью оторопев, я встал на ноги и не мог произнести не слова, а он как ни в чём небывало протягивал мне руку, и улыбался.

– Ах да, я совсем забыл что ты не знаешь. Моё тело теперь мой опытный образец, попытка его украсть теперь квалифицируется как похищение! – сказал он своим детским голоском спокойно отряхивая брюки от химикатов – Гениально, правда?

Я ничего не мог сказать. Я молча глазел на подробности его анатомии, слабо проступающие через просторную толстовку, и боялся взглянуть туда куда лучше не смотреть. Вероятно моё лицо было белее чем когда-либо, потому что я заметил, как на его лице радость встречи сменилась чем-то другим. Он опустил руку, вздохнул и продолжил собирать разбросанное, в то время как я не мог поймать ни единой мысли в своём растерянном разуме.

– Э-э-э, да. Я не подумал, для тебя, наверное, такое слишком, но как по мне в самый раз. – продолжал он – Я хотел тебе рассказать, но повода всё никак не было, да и ты бы вряд ли это одобрил.

– Что для меня слишком? То, что ты примкнул к содомитам-членовредителям? – сказал я, закипая от ярости – Мы же оба их презирали?

– Презирал их ты, мне они были до лампочки. А, я понял. Не пойми меня неправильно, это всё не имеет никакого отношения к половой жизни, конечно за исключением того факта, что её пришлось отложить на неопределённый срок. – он поставил коробки в сторону и сунул руки в карманы. – Поверь, я думал, как довести моё дело до испытаний. Это единственный приемлемый вариант, другие ещё хуже.

– Что может быть хуже? – не находил слов я – Смерть?

– Юлия может быть хуже. Моё счастье что она отказалась. А мне нужно было тело женщины, умеющей в генетику. – он поменялся в лице, и стал чуть ли не суровее кипящего от ярости меня, и добавил – Пришлось импровизировать.

– Импровизировать? Да ты же покалечил себя! Твоя одержимость превратила тебя в монстра! И ты до конца дней останешься инвалидом! – рычал я, переходя чуть ли не на плач.

– Монстра? Так по-твоему, женщины – это монстры? – возмутился Войцех– Ты же их так любишь, лицемер! – Он нагло ухмыльнулся, эта ухмылка впервые за мою жизнь заиграла подобной краской.

– Ты не женщина и никогда женщиной не будешь!

– Ну и не надо. Зато доведу задуманное до конца! Это дело всей моей жизни, и о-о-о поверь, оно того стоит. В науке столько сделано для этого рывка, все компоненты готовы, все они у меня в руках, мне осталось только собрать их воедино! И никакие суеверные догмы меня не остановят.

– Суеверные догмы? Да эти догмы и сделали из дикого стада всё то, чем ты так восхищаешься. Может тебе пойти в злачные районы и продавать свой «образец» направо и на лево? Ты ведь такой прогрессивный, свободный от предрассудков!

– Не путай мою решимость с безрассудством, слышишь? В твоей ограниченной башке меньше тараканов чем я синтезировал вот этими руками! Я знаю, что делаю, и не остановлюсь пока не закончу! – ритмично прочеканил он, агрессивно жестикулируя – Да если бы для покупки нужного оборудования хватило жалких грошей с торговли продажной любовью, я не раздумывая пошёл бы и на это!

– Ах пошёл бы, да? Ну так и иди куда задумал. Только на меня не рассчитывай, я не стану защищать права того, кто сам нарушает законы! Придётся тебе найти другого юриста, менее брезгливого. Ах да, твоя интеллектуальная собственность и твоё тело теперь едины, твоё тело невозможно похитить, да? Так вот молись, чтобы так и было, потому что на этот раз, я спасать тебя не буду.

Тогда я ушёл. Находясь в шоке от происходившего и в заблуждении, что друг моего детства оказался банальным извращенцем, я быстро и надолго выбросил из головы Войцеха и всё что с ним было связано. У меня была своя жизнь. В конце концов я был юристом, и прекрасно знал о природе человека чуть-ли не больше, чем знают эволюционисты с мозговедами. Мне было многое известно о случаях обмана с переобуванием совершенно, казалось бы, честных людей, за одного из которых я принял Войцеха. Поэтому вскоре я переключился на другую кампанию.

Несколько лет я игнорировал все новости про Войцеха, мне это было легко, ведь думать было о чём. Я прошел первичную практику в одной частной кампании, и не дожидаясь окончания института стал зарабатывать приличные по меркам нашего городка деньги, что позволило мне обзавестись собственным жильём. Я успел жениться и даже завести детей. Моя жизнь отлично наладилась, я был счастлив и доволен, поэтому старательно игнорировал все доходящие до меня новости о Войцехе, ставшем к тому времени «Мориарти» от науки.

Итак. Продолжаем расследование. Поскольку, я с ним не общался, то при прошлом расследовании мне приходилось собирать информацию из жёлтой прессы, чтобы составить хоть какое-то представление о том, что с ним происходило. «Феминистки и экоактивистки устроили пикет перед зданием университета с требованием прекратить надругательство над природой женщин» – гласил заголовок статьи, попавшийся одной из первых. Согласно её тексту, перед университетом собралось множество активисток из разных концов республики. Они требовали прекратить эксперименты по созданию био-инкубатора, который, по их мнению, обесценивает женщину в целом, и материнство в частности. Под лозунгом «Мы вам не пробирки» они среди прочего требовали сокращения производства коровьего молока и свинины, и призывали переходить на питание минеральной синтетикой. Вероятно поэтому их никто не воспринял в серьёз.

Другая статья рассказывает, как группа христиан фундаменталистов обрызгала донорской кровью табличку на фасаде института. Тут вообще непонятно, что эти фанатики хотели сказать? Ведь они сами выступают за запрет переливания крови, но при этом пойманный хулиган заявил, что создание искусственных лейкоцитов – это надругательство над причастием, основополагающем символом христианства. Какое отношение имеет универсальная плазма к телу и крови Христа, конечно же этот неуч ответить не смог. Даже предъявление этому фанатику сотрудника полиции, жизнь которого была спасена этой плазмой, ни к чему не привела.