Уайтбрид наклонился ближе и пригляделся внимательное к этим растениям.
— Никакого цемента, Гэвин. Именно они держат блоки вместе. Кроме того, это поддерживает остальную часть здания, сделанного из бетона. Это строилось последним.
— Ты помнишь, что говорил Хорст о Каменном Улье?
— Он сказал, что чувствует его возраст. Как это верно...
— В этом месте должны быть все времена. Думаю, мы нашли музей. Музей архитектуры? И они все добавляли к нему экспонаты, столетие за столетием, пока не поставили сверху этот купол для защиты от стихий.
— Да...
— Ты, кажется, сомневаешься?
— Этот купол имеет два метра толщины и сделан из металла.
— Например, падение астероида. Впрочем, нет, это, ерунда. Астероиды давным-давно собрали вместе.
— Я думаю, нужно взглянуть на этот собор. Похоже, это старейшее здание здесь.
Собор сам по себе оказался музеем. Любой цивилизованный гражданин Империи мог бы определить это — все музеи похожи друг на друга.
Там были ящики из стекла, а внутри старые вещи, снабженные табличками с датами и сведениями о них.
— Я могу прочесть даты,— сказал Поттер.— Смотри, они из четырех или пяти цифр. Насколько они стары, Гэвин?
— Так... их год короче... Пять цифр. Датировка идет от какого-нибудь события... и этот знак минус перед каждым числом... Нужно подумать...— Он вынул свой компьютер и стал быстро писать на табло.— Это число должно быть семьдесят четыре тысячи и сколько-то еще. Джонатан, таблички почти новые.
— Языки меняются, и им приходится часто переводить каждую табличку!
— Да... да, я знаю этот знак. Приблизительно.— Поттер быстро переходил от одного экспоната к другому.— Здесь он снова. Здесь нет... а тут есть. Джонатан, взгляни на это.
Это была очень старая машина. Чисто железная, она сейчас насквозь проржавела, превратившись в эскиз того, что представляла из себя когда-то. Это была гаубица.
— Здесь есть табличка. Этот двойной знак приблизительности означает догадки, предположения. Интересно, сколько раз переводилась эта надпись?
Комната сменялась комнатой. Потом они нашли широкую лестницу, ведущую вверх, с низкими, но достаточно широкими для человеческих ног ступнями. Там были новые комнаты и новые экспонаты. Потолки у помещений были низкие, освещались они рядами грушевидных предметов с раскаленными нитями внутри, которые зажигались, когда они входили и гасли, когда выходили. Эти светящиеся предметы находились на такой высоте, чтобы не испортить потолок. Музей сам был экспонатом.
Таблички на всем были очень похожи, но все витрины были разными. Уайтбриду это не казалось странным. Не существовало двух вещей, сделанных моти, которые были бы идеально похожи. Но один раз он почти засмеялся...
Стеклянный баллон нескольких метров длиной и два метра шириной покоился на основании неопределенной формы, сделанном из металла, почти персикового цвета. И то и другое выглядело совершенно новым. На основании имелась табличка, а внутри баллона находился витиевато украшенный резьбой ящик из дерева, размером с гроб, совершенно выгоревший от времени и с крышкой, похожей на ржавую проволочную решетку. Он тоже имел табличку. Под ржавой проволокой находилась глиняная посуда со стенками толщиной с яичную скорлупу: частично разбитая, частично целая. Каждый обломок имел отдельную табличку с датой.
— Это похоже на гнездо экспонатов,— сказал Уайтбрид.
Поттер не засмеялся.
— Это то, что есть. Видишь здесь? Этому баллону около двух тысяч лет... Это не может быть правдой, не так ли?
— Нет, если...— Уайтбрид провел своим классификационным кольцом по стеклянной поверхности.— Они оба царапаются. Это искусственный сапфир.— Он сделал то же самое с металлом. Теперь металл поцарапал камень.— Я согласен с двумя тысячелетиями.
— Но этому ящику около двадцати четырех веков, а посуде внутри более трех тысячелетий. Видишь, как меняются стили? Это изображения подъема и падения различных школ изготовления глиняной посуды.
— Ты думаешь, что деревянный ящик доставлен из другого музея?
— Да.
Вот Уайтбрид и рассмеялся. Они двинулись дальше, потом Джонатан показал рукой и сказал:
— Здесь тот же самый металл, верно?
На маленьком оружии с двумя ручками — должно быть это было ружье — виднелась та же дата, что и на сапфировом баллоне.
Дальше возле стены большого купола, размещалась удивительная конструкция. Она состояла из вертикального кружева шестиугольников, стороны которых были длиной в два метра. В некоторых из шестиугольников имелись пластиковые рамы, в других — разрушенные остатки их.
Поттер указал на мягко изгибающуюся конструкцию.
— Это другой купол. Сферический, с геодезическими креплениями. От него мало что осталось, да и не мог он накрывать всего этого.
— Ты прав. И он разрушен непогодой. Видишь, как изогнуты его ребра возле края? Может, торпедо? Эта часть планеты довольно плоская.
Эти слова заставили Поттера на мгновение задуматься: на Новой Шотландии не бывало торнадо. Вспомнив уроки по метеорологии, он кивнул:
— Да. Может быть, может быть...
За фрагментом раннего купола Поттер нашел конструкцию из распадающегося металла, которую покрывала пластиковая оболочка. Сам пластик тоже выглядел потертым и изжеванным. На табличке были две даты, каждая из пяти цифр. Следующая табличка была прикреплена к узкой неземной машине с тремя сиденьями в ряд, которая выглядела очень примитивной. Капот ее был поднят.
— Внутренне сгорание,— сказал Поттер.— Мне кажется, что у Мошки-1 было мало ископаемого топлива.
— Сэлли тоже пришла к этой мысли. Якобы их цивилизация пришла в упадок, когда они использовали все ископаемое топливо. Я сомневаюсь в этом.
Однако главная находка находилась за огромным панорамным окном в одной из стен. Они уставились на эту ’’колокольню", не обращая внимания на древнюю, витиевато вырезанную из бронзы табличку, которая сама имела более мелкую табличку.
Внутри "колокольни” находился ракетный корабль.
Несмотря на дыры в бортах и пятна коррозии, он еще сохранял свою форму: длинный, цилиндрический резервуар, очень тонкостенный, с кабиной, видневшейся на постепенно утончающемся носу.
Они направились к ступеням. На первом этаже должны быть другие окна...
Так оно и оказалось, и гардемарины встали на колени, чтобы заглянуть в двигатель.
— Я не совсем...— начал Поттер.
— Атомный,— почти прошептал Уайтбрид.— Очень ранний тип. Пропускал инертное топливо через ядро из урана, плутония или чего-то подобного. Батарея расщепления, доатомная...
— Ты уверен?
Прежде чем ответить, Уайтбрид посмотрел снова, потом кивнул.
— Да, уверен.
Расщепление следовало после внутреннего сгорания, но в Империи до сих пор были места, где пользовались двигателем внутреннего сгорания. Энергия расщепления была почти мифом и, пока они смотрели, годы, прошедшие над этим местом, казалось, падали со стен, неслышно окутывая их как плащом.
Самолет приземлился возле оранжевых обрывков парашюта и обломков конуса. Открытая дверь входила на обвиняющий рот.
Моти Уайтбрида выскочила из самолета и бросилась к конусу. Она что-то прощебетала, и пилот тоже выскочил, чтобы присоединиться к ней.
— Они открыли ее,— сказала Моти Уайтбрида.— Никогда не думала, что Джонатан решит эту проблему. Должно быть, это Поттер. Хорст, есть хотя бы один шанс за то, что они не вошли вовнутрь?
Стели покачал головой.
Моти снова что-то прощебетала. Коричневому. Смотрите за машиной, Хорст,— сказала она, потом заговорила с другим Коричневобелым, который вылез из аэроплана и смотрел на небо.
Коричневый поднял пустой вакуумный костюм Уайтбрида и его доспехи. Он работал быстро, создавая что-то вроде нехватающего шлема и ставя его на место. Потом он принялся за воздушный генератор, копаясь в его внутренностях инструментами из мешка на поясе. Костюм надулся и стал вертикально. Наконец, Коричневый закрыл панель, и теперь костюм стал туго натянутым, как человек в вакууме. Коричневый обмотал его длинным шнуром, чтобы стянуть плечи, и пробил каждое запястье.
