— Значит, в Правлении будем мы с тобой, доктор Харди, доктор Хорват и... Иван.
— Иван?— А почему бы и нет? И пока мы делаем это, мы должны делать это правильно. Нам нужен хороший исполнительный директор. Сэлли нельзя использовать, как администратора, а у меня нет времени. Может, Хорват?— Сэлли, ты представляешь, против чего мы выступаем? Чего стоит одна биологическая проблема: как превратить женщину в мужчину без временности или стерильности? Но даже если мы найдем способ, как заставить моти пользоваться им?
Она почти не слушала его.
— Мы найдем способ. Мы достаточно хороши в управлении...
— Мы с трудом управляем Империей людей!
— Но ведь управляем, не так ли? Как-нибудь.— Она отодвинула в сторону кипу разноцветных свертков, чтобы освободить побольше места. Какая-то большая коробка едва не упала, и Род подхватил ее, пока Сэлли продолжала писать, вводя данные в банк памяти компьютера.— Как мне выйти на раздел УЧЕНЫЙ ИМПЕРИИ?— спросила она.— На Мойджи
есть крупный специалист в генной инженерии, а я не могу вспомнить его имя...
Род тяжело вздохнул.
— Я найду его для тебя. Но с одним условием.
— Каким?— Сэлли с любопытством взглянула на него.
— Ты закончишь это на следующей неделе, потому что, если ты возьмешь свой компьютер в свадебное путешествие, я брошу эту чертову штуковину в масс-конвертер!
Она рассмеялась, но Род вовсе не чувствовал себя уверенным. Ну, ничего. Компьютеры не слишком дороги. Он может купить ей новый, когда они вернутся обратно. В самом деле, может, ему придется иметь дело с Бари: им потребуется множество вещей, если они решат обзавестись семейством...
Гораций Бари шел по Дворцу за морским пехотинцем, демонстративно игнорируя тех, что следовали за ним по пятам. Его лицо было спокойно, и только близкое изучение его глаз могло выявить отчаяние, сверлившее его.
На все воля Аллаха, вздохнул он и удивился, что его больше не возмущает эта мысль. Возможно, есть своя прелесть в повиновении. Впрочем, это мало утешало его. Морские пехотинцы перевезли его слугу и весь его багаж вниз, а затем отделили его от Набила. Но прежде чем это сделано, Набил прошептал ему, что признание Джонаса Стоуна дошло до Дворца.
Стоун был еще на Новом Чикаго, но что бы он ни сказал Военной Разведке, это было достаточно важно, чтобы послать курьерский корабль. Информатор Набила не знал, о чем говорил предводитель Мятежников, но Бари Это было известно, как будто он уже прочел кодовые ленты. Послание должно быть коротким, но содержать смертный приговор Горация Бари.
ИТАК, ЭТО КОНЕЦ ВСЕГО. Против изменников Империя действует быстро, несколько дней или недель, не больше. Возможностей для побега не было. Морские пехотинцы были вежливы, но очень бдительны. Они были предупреждены, и их было много, слишком много. Один мог бы принять взятку, но не тогда, когда на него смотрят товарищи.
На все воля Аллаха. И все-таки жаль. Если бы я не был так обеспокоен чужаками, если бы не занимался работой с торговцами, то давно уже мог бы бежать. Левант велик... Но мне пришлось бы покинуть Новую Шотландию, а именно здесь принимаются решения. Какой смысл бежать, если чужаки могут уничтожить нас всех?
Сержант морской пехоты довел его до конференц-зала и держал дверь открытой, пока Бари не вошел вовнутрь. Затем, это было просто Невероятно, охрана ушла. В комнате кроме Бари находились всего два человека.
— Доброе утро, лорд,— сказал Бари Роду Блейну. Голос его звучал ровно и спокойно, но во рту пересохло, а когда он поклонился второму человеку, в горле появился какой-то резкий привкус.— Я не был представлен сенатору Фаулеру, но, конечно, его лицо известно всем в Империи. Доброе утро, сенатор.
Фаулер кивнул, не вставая со своего места за небольшим столом.
— Доброе утро, ваше превосходительство. Садитесь.— Он указал на место напротив себя.
— Спасибо.— Бари занял указанное место и удивился еще больше, когда Блейн принес кофе. Бари осторожно понюхал его и убедился, что это смесь, которую он послал шеф-повару Дворца для Блейна.
ВО ИМЯ АЛЛАХА! Они играют со мной, но какой конец будет у этой игры? Он почувствовал гнев, смешанный со страхом, но по-прежнему никакой надежды. И дикий, булькающий смех зародился в его горле.
— Нам только что стало известно кое-что, ваше превосходительство,— сказал Фаулер. Он сделал знак, и Блейн включил стенной экран. Грузные черты Джонаса Стоуна появились на нем. Лоб и скулы его покрывал пот, а голос Стоуна то гудел, то звучал умоляюще.
Бари бесстрастно слушал, губы его презрительно кривились. Сомнений не было: теперь у Флота имелось больше чем достаточно доказательств, чтобы казнить его, как изменника. И все-таки улыбка не исчезла с лица Бари. Он не доставит им удовлетворения. Он не будет умолять.
Наконец, лента кончилась. Фаулер снова махнул рукой, и изображение вождя мятежников исчезло.
— Об этом знаем только мы трое, ваше превосходительство,— осторожно сказал Фаулер.
— Только мы... Чего они хотят? Может, все-таки есть надежда?
— Не думаю, чтобы это требовало обсуждения,— продолжал сенатор.— Давайте, лучше поговорим о моти.
— О!— сказал Бари. Крошечный звук кольнул его в горло. Хотите ли вы заключить сделку или просто напоследок посмеяться над моими страхами? Прежде чем заговорить, он глотнул кофе, чтобы смочить язык.— Уверен, что сенатору известна моя точка зрения. Я считал моти величайшей угрозой, с которой когда-либо сталкивалось человечество.— Он посмотрел на двух людей напротив, но на лицах их невозможно было ничего прочесть.
— Мы согласны,— сказал Блейн.
Пока в глазах Бари разгоралась искра надежды, Фаулер быстро добавил:
— Это не подлежит сомнению. Они находятся в постоянном состоянии демографического взрыва, за которым следует всеобщая война. Если они вырвутся из своей системы... Бари, у них есть разновидность солдат, которые заставят покраснеть от стыда зауровских суперменов. Черт побери, вы же видели их.
Блейн дал сигнал своему карманному компьютеру, и появилось другое изображение: скульптура машины времени.
— Это? Но мой Моти говорил мне...— Бари замолчал, потом рассмеялся, как человек, которому больше нечего терять.— МОЙ Моти.
— Вот именно,— слабо улыбнулся сенатор.— Не могу сказать, что можно верить вашему Моти, Бари, даже если широко распространятся только малыши, мы можем потерять все миры. Они размножаются как бактерии. Это просто не с чем сравнивать. Впрочем, вы знаете.
— Да.— Бари с трудом взял себя в руки. Лицо его было спокойно, но перед мысленным взглядом сверкали множество крошечных глаз. И ведь я сам почти вынес их наружу! Хвала и слава Аллаху!
— Черт побери, перестаньте трястись,— приказал Фаулер.
— Прошу прощения. Вы несомненно слышали о моей встрече с малышами.— Он взглянул на Блейна и позавидовал его внешнему спокойствию. Малыши должны были быть не менее неприятны капитану "Макартура".— Я рад слышать, что Империя поняла опасность.
— Да. Мы устраиваем блокаду моти. Закупорим их в их собственной системе.
— А не лучше ли уничтожить их, пока это возможно?— тихо спросил Бари. Его голос был спокоен, но темные глаза горели.
— Как?
Бари кивнул.
— Конечно, возникнут политические осложнения. Но я могу найти людей для такой экспедиции на Мошку-1 и, получив нужные приказы...
Фаулер махнул рукой.
— Если потребуется, я могу отправить своих собственных агентов.
— Мои будут значительно менее ценными,— Бари посмотрел на Блейна.
— Да.— Фаулер сделал паузу, и Блейн заметно напрягся. Затем сенатор продолжал:— Лучше это или хуже, но мы решились на блокаду. Правительство слишком боится обвинения в геноциде. Кроме того, я не знаю, устроит ли меня идея неспровоцированного нападения на разумных существ. Мы будем делать, как решили.
— Но угроза!— Бари наклонился вперед, не пытаясь скрыть фанатичного блеска в глазах. Он знал, что близок к безумию, но это его больше не заботило.— Вы думаете, что загнали джина обратно, если пробка вставлена в бутылку? А если следующее поколение будет смотреть на моти иначе? Если они вновь выпустят джина на свободу? Представьте себе тучи их кораблей, обрушившихся на Империю, каждый под командой существа, подобного ЭТОМУ и думающего, как адмирал Кутузов! Специализированные Воины, превосходящие зауронских "мертвоголовых"! И вы позволите им жить? Я говорю, что они должны быть уничтожены...
