– Но, если не получится найти шутника по отпечатку его силы на моем лампионе, можно попробовать поискать следы на хранилище артефактов. Чтоб так адресно напакостить кому-то пришлось сначала вскрыть замки на помещении, куда мы все до защиты сдавали свои практические работы.

– А это мысль! Как ты кстати сам-то в прошлом году защиту обошел?

Тило только плечами пожал. Как, как… да просто, подговорил Пауля Кнорре отвлечь лаборантку Лили буквально на минуту, пока сам он, доставляя в хранилище работу захромавшей старшекурсницы Траубе не сделает ровно пару шагов в сторону и аккуратненько не порвет основу плетения артефакта Хольцман. Но в этом году после случая с Норой правила хранения практических работ ужесточились, и шутник мог проникнуть в хранилище только если ухитриться обойти защиту, поставленную на дверь тремя профессорами. И у кого хватило сил и умения такое сделать?

– Это кто-то очень сильный…, умелый… и мстительный…

– Вот и подумай над кандидатурой такого умелого мстителя, не могу же я обвинять студента, не имея доказательств. И однокурсников поспрошай, может они что полезное подскажут…

А однокурсники оказались в этом плане бесполезными. Наоборот, они почему-то либо высокомерно проигнорировали его вопросы, либо явно обрадовались его несчастью и все как один под разными, иногда смехотворными предлогами отказались помогать искать виновника его провала. А одна из девиц с приборостроения, Матильда Хайнц, так и вовсе злорадно заявила, что так ему и надо, и что лично она готова проставиться такому «народному мстителю». Бутылки лучшего вина из отцовских погребов не пожалеет ради такого случая. Почему?!

Да потому, что достал ты всех, охотно пояснила Матильда свою внезапную щедрость для какого-то безымянного шутника. Тебе напомнить о том кому и сколько пакостей ты за эти годы устроил? Кто Флюру накормил пирожными с мыльным кремом, что она потом полдня пузыри пускала? Кто подготовил фальшивый приказ об отчислении всего отделения артефакторов, отчего они чуть не поседели? Кто Ирвину на лекции лужу на сиденье напустил, так что парень от клейма «зассанца» еле отбился? Кто намазал ступени парадной лестницы бесцветным воском, и половина потока навернулась, выйдя после занятий по истории? Кто Натали внутрь зонтика клейких зеленых «веснушек» подложил, так что их было не отмыть меньше чем за неделю?

– А вы смотрели и дружно смеялись!

– Дураки были. И смеялись пока самим не прилетело. Как ты мне сердечный приступ устроил, не забыл?

Это розыгрыш мог по праву войти в коллекцию его лучших шуток. Он прошел с Матильдой только потому, что она сменила комнату в общежитии, заняв помещение защитившейся Ильзе Бох. Тило тогда подговорил Ванду, свою знакомую, позвонить Матильде по переговорнику и сказать той от имени Ильзе, что она, как предыдущая хозяйка, должна кое в чем признаться. Затем Ванда заговорщицким голосом сообщила, что ее мучает совесть и она должна обязательно новой проживающей об этом сказать. В этой комнате когда-то умер студент, и его не упокоенная душа осталась преследовать тех, кто в ней живет. А потом с сочувствием спросила, не случалось ли Матильде слышать посторонние шумы и другие странные явления. Попросила наблюдать и записывать. А уж организовать Матильде «нашествие духов» в виде шорохов и скрипов было для Тило делом техники. Сотворить артефакт, который периодически издает непонятные звуки и подкинуть в вентиляционный короб – всей работы на пару часов. Кто же знал, что у нее слабое сердце и очередные шумовые эффекты приведут ее на больничную койку?

– И Норку ты напрасно обидел. Все понимали чьих поганых ручек это дело, только сделать ничего не могли: ты успешно дядюшкой-деканом прикрывался. Так что теперь сам просидишь годик без диплома – тебе только на пользу пойдет!

Тило злился на весь мир. Неприятно выяснить, что твои вчерашние… ну, пусть не друзья, пусть приятели, вовсе таковыми не являются. Что они, наоборот, его крепко не любят, но пока длилось обучение вынуждены были молчать, чтоб не ссориться с племянником декана. А теперь все, учеба закончена, можно позволить себе и правду в лицо сказать. И отказать в помощи при розысках мстителя.

Ну ничего, он так просто не сдастся. Однокурсники не хотят помогать? И не надо, он пойдет другим путем. И Тило пошел к профессору диАзуле. Расчет был прост: отловить того умельца, который умудрился вскрыть защиту, выплетенную профессорами Боэр, Туирусом и им самим, он не может не захотеть. Потому что это, можно сказать плевок в сторону их профессиональной гордости. Это Инге Боэр не имеет оснований ему помогать после подставы с Норой, Вильфред Туирус и вовсе приболел, а с Арвидом диАзуле совсем другая песня. Он не дитш, а гальш, ну так тем меньше у него оснований вникать в дрязги промеж студентов не родного кантона, зато как раз он имеет пунктик насчет безопасности. И Тило аккуратно ему намекнул, насколько опасно такое происшествие оставлять без последствий. Это сейчас никто кроме него не пострадал, а что будет дальше? Если такой умелец доберется до дверей, за которыми не просто студенческие работы, а секретные профессорские разработки? Интересные, например, всяким шпионам?

И диАзуле купился. Видимо, где-то под замком у него и собственные изобретения ожидали доведения до ума, иначе с чего бы ему так волноваться? И проштудировав список выпускников он уверенно назвал три фамилии: Инноценц Блау, Энгельберт Роффле, Паула Адлер.

Тило задумался. Инни Блау, поганец бледный, сморчок согбенный. Но талантливый, не отнять. Прирожденный артефактор, лучший студент их года выпуска. Про него говорили «родился с отверткой в руках». С третьего курса приглашался на работу в правительственные лаборатории, куда по итогу и трудоустроился. Этот мог, вполне мог почти любую защиту вскрыть. Но зачем? У него с Тило никогда столкновений не было, да и дядюшка в свое время настоятельно просил свои шаловливые ручки подальше от его собственного студента держать. Нет, этот вряд ли.

Энгельберт Роффле чисто внешне, наоборот, полная противоположность Блау: качок белобрысый, шифоньер, в нижнее отделение которого встроили вибратор. А в верхний ящик забыли положить мозги. Только и знает, что по бабам бегать. И откуда у этого парнишки хорошие оценки брались, вот интересно было бы выяснить? Ставили за красивые глаза? Или вспомнить, что он сынишка аж целого Зампредседателя Совета Федерации Федерального собрания Хельвеции? Да кем бы он ни был, Тило с выходцами из верхней палаты отродясь не связывался, опасно это. Так что и этот, похоже, мимо.

Паула Адлер. Происхождением похвастаться не может, внешностью тоже, история там еще какая-то темная была со смертью ее отца… Но тоже способная девочка, вторая по силе на их году обучения, отбою нет от желающих предложить работу. И вот как раз с ней ему как-то довелось пересечься по поводу одной из шуток. Да что он ей такого сделал? Подумаешь, нарисовал на двери ее комнаты Психотрию возвышенную несмываемой краской. Другой вопрос, что у этого цветка есть и более «приземленное» название – «Шлюхины губки». А что она хотела – получить символ восхищения и преклонения после открытого сожительства с Вартом Шустером? И ладно бы если бы после этого она замуж за него вышла! Так ведь нет же, сначала с женихом рассталась, а потом позволила крутиться вокруг себя и однокурснику Гайслеру, и чудику Уокеру, и старшему лаборанту Штромбергу, а может и еще кому от ее щедрот перепало. Так что тот цветочек на дверь она более чем заслужила. И не один же он ее собственным безнравственным поведением попрекал! Так, ситуативно включился в обще курсовую травлю.

И, кстати, способ мести за каверзу, подстроенную Норе Хольцман, тоже наводит на мысль о женском почерке. Мужик бы просто в морду дал, если б его что-то не устраивало, а тут так коварно, так тонко, что не подкопаешься. Нет, методом исключения получается она, Паула.

Тило почувствовал очередной прилив злобы. Он так просто это не оставит, он заставит ее признаться. Впереди церемония вручения дипломов, там он ее отловит и, если понадобится, силой выдернет правду. На то у него и пара-тройка артефактов имеется…