— Вы о чем? — вмешался Бэгмен.

— Об Азкабане, разумеется, — пояснил Мартин. — Международная тюрьма, почти восемь сотен заключенных, многие — на пожизненном. Маньяки, убийцы, каннибалы, насильники, растлители малолетних, члены Культа Теней, Пожиратели Смерти, прочие уроды всех мастей… Мне лично их жалко не будет. Да и им, думаю, смерть покажется милосердием. Особенно рекомендую принять в качестве «материала» членов Культа Теней.

— Почему?

— Они хотели воссоединиться со своими владыками, которыми считают демонов. А тут им дают такой замечательный шанс, да еще и нахваливают их решение… — хохотнул Мартин. — Это — фанатики. Международная секта самых отбитых на голову магов-фанатиков, для которых единственная цель в жизни — это соединиться с Эурис после смерти. Ну, в идеале — еще и весь наш мир соединить с Тенью, но это уже детали.

Спор продолжался еще несколько минут. Каждый имел на счет использования заключенных Азкабана в качестве разменной монеты свое собственное, невероятно важное мнение. Мартин, который, собственно, и предложил идею, настаивал на том, чтобы скормить пламени Кубка двадцать семь узников. Можно даже еще немного сверху, чтобы наверняка. Каркаров, избежавший в свое время заключения в Азкабане путем выдачи подельников, тоже активно был «за» всеми руками и ногами. Даже приводил в пример фамилии и преступления, за которые узников можно было отдать Кубку. Мадам Максим, как и Дамблдор, была решительно против и считала подобный поступок откровенно низким. Бэгмена никто не спрашивал — глава отдела магического спорта вообще едва не потерял сознание от страха и бочком-бочком старался оказаться подальше от Кубка Огня. Наконец, Дамблдор предложил:

— Мы так будем спорить до конца времен. Давайте спросим нашего уважаемого мистера Крауча. В конце концов, он — один из главных организаторов Турнира…

Директор Хогвартса повернулся к мистеру Краучу, который до этого стоял молча и наблюдал за разгорающимся скандалом примерно с той же степенью интереса, с которой литературные критики смотрят на издание очередной бульварной макулатуры в духе «Каникулы с каргой». Некоторое время Крауч молчал, как будто не зная, что ему сказать, но, наконец, он решился:

— Правила непреложны. Требование Кубка Огня должно быть исполнено… Боюсь, господа и дамы, у нас с вами нет выхода, ведь погасить Кубок, находящийся на стадии инициации контракта, еще никому не удавалось. Кроме того, на меньшее Кубок все равно не согласится, не так ли, мистер Штерн?

— Все так, — подтвердил Мартин. — Я, конечно, могу попробовать сбить цену, но тогда придется чем-то компенсировать.

— В таком случае, я склонен считать, что жизни двадцати семи моральных уродов стоят того, чтобы отдать их и не мучить ни их, ни себя, ни Чемпионов.

Мартин хмыкнул. Ну, разумеется. Чего еще можно было ожидать от человека, который не пожалел и отправил в Азкабан собственного сына? Впрочем, Мартин считал, что Крауч в том случае был прав. Закон суров, но это Закон.

— Заключенных мы доставим, — проговорил через силу Дамблдор, понимая, что остается в меньшинстве. — Двадцать семь нелюдей, которые сами предпочтут смерть Азкабану. Мартин?

— Да, профессор?

— Что вы говорили по поводу Награды?

— Я бы рекомендовал сменить ее хотя бы на вечную жизнь. Вечная слава — слишком мелкий трофей для мероприятия такого уровня.

— Вы можете предложить данное изменение в договор?

— Естественно.

***

— Это еще что за черти?

— Охрана, разумеется, — чуть улыбнулся Дамблдор.

— Как-то не похожи на авроров, — хмыкнул Мартин. — Я бы скорее сказал — какая-то ЧВК{?}[Частная Военная Компания, считай — наемники].

— Ты же не думал, Мартин, что охраной международного события, особенно — после ситуации с Чемпионатом Мира по квиддичу, будут заниматься простые патрульные авроры? — Дамблдор, казалось, издевался. — Я впервые воспользовался привилегиями главы Международной Конфедерации по такому случаю и пригласил сюда Усмирителей{?}[вымышленная организация, ближайший аналог — миротворцы ООН]. Ну, и еще кое-кого из своих знакомых авроров попросил приглядывать вполглаза…

— «Своих знакомых» — это вон те ребята, возглавляемые Грюмом, которые всеми своими десятью лицами стараются показать, что они здесь оказались случайно и вообще являются мимопроходилами.

— Боевое звено Ордена Феникса, — с ностальгией в голосе произнес Дамблдор. — Вернее — то, что от него осталось. Старик Грюм, Римус, мисс Вэнс и Стерджис Подмор. Остальные — не бойцы, к сожалению. Ну, и еще молодежь. Те, кого удалось убедить в том, что возрождение Волан-де-Морта неминуемо и надо готовиться заранее. Турнир, да еще и под защитой международных миротворцев — идеальное время, чтобы дать им возможность учиться в условиях, приближенных к реальным.

— Лучше и придумать нельзя, — кивнул Мартин. — И твари, и задачи по охране, и ловля потенциальных диверсантов…

— Умерь сарказм, — попросил Дамблдор. — На фоне тех ничтожеств, в которых превратился основной состав аврората — с подачи Фаджа, между прочим — эти ребята действительно кое-что могут.

Мартин кивнул, не став спорить. Конечно, Дамблдор видит лучшее в людях, иногда даже там, где этого «лучшего» и в помине нет, но он не стал бы набирать себе в личную гвардию бесполезных людей. На мгновение глаза Мартина застило пламя, демонолог хмыкнул, разглядывая, как на ладони, души бойцов Ордена Феникса. Смазанная картинка на месте Грюма — скорее всего, из-за действия амулетов, которыми он увешан, будто новогодняя елка. Дух волка — это Люпин, оборотень, о котором несколько месяцев назад буквально кричали во всех газетах магической Британии. Мисс Вэнс — человек, не интересна как цель, ни одного проклятия на душе, ни одной зацепки, ни одного непреложного обета… Подмор — несколько следов прегрешений, за которые он карает сам себя, но, в целом, тоже ничего странного, а вот дальше…

— Директор, вы в курсе, что у вас в новобранцах ходит метаморф?

— А, вы про мисс Тонкс… — улыбнулся Дамблдор. — Кстати, Мартин, ты бы присмотрелся. Она как раз твоего возраста… Вы, кажется, учились вместе, разве нет?

Мартин подавился воздухом. Серьезно?! Вот эта вот нескладеха с дурацким розовым каре — это его школьная подруга?! Куда, спрашивается, делась шикарная шатенка, по которой пускали слюни половина парней школы? Нет, понятное дело, что метаморфиня может легко и запросто сделать себе любой образ, какой ей захочется, но она же не дура, чтобы настолько сильно себя портить?!

— Если это — Нимфадора Тонкс, то я — святой Георг…

— О, простите, Ваше Святейшество, — съехидничал Дамблдор. — Не изволите ли почтить нас, простых смертных, сиянием Небесного Царствия?

— Очень смешно… Мне нужно с ней поговорить.

— После ритуала, Мартин, — попросил Дамблдор.

— А узников уже доставили? Почему домовики не доложили?

— Я не идиот, чтобы доставлять в Хогвартс преступников, большая часть из которых — Культисты Теней и которые без особых усилий смогут воспользоваться разломом в Большом Зале для побега, — Дамблдор вздохнул. — Я все еще не одобряю этого решения. Да и не хотелось бы устраивать кровопролитие прямо в школе…

— Давать заднюю уже поздно, — Мартин сделал глоток из фляги, отошел от окна. — Возвращать их в Азкабан живыми все равно нельзя. Мы с вами и без того с огнем играем. Формально, конечно, их личные дела уже изменены и все бумаги об этом подписаны и лежат в архиве, но едва ли вояж такого плана останется незамеченным два раза подряд.

— Я понимаю, — кивнул Дамблдор. — Узников пока что собрали в одном из домов Хогсмида. Кубок уже тоже там. Ждут только вас.

— Тогда не будем терять времени… Вы правы. С Нимми я потом поговорю. Сначала — дело.

Несколькими минутами позже Мартин уже был в доме на окраине Хогсмида. Там его уже ждали все остальные контрагенты с финальным вариантом контракта, который пришлось выторговывать у Кубка чуть ли не с боем — по крайней мере, Мартин ругался на лилим, нисколько не скрываясь и не стесняясь в выражениях. Конечно, ненасытную тварь, заключенную в Кубке, все же уломали, но нервов это стоило прилично. По итогу — двадцать семь душ жертв, дополненных магией самого ритуала, взамен на все обязанности и всю помощь Спящего, а также на вечную жизнь в качестве Награды победителю Турнира. Мартин считал, что это честная сделка.