– Верно, кроме одного. Отчего произошел все-таки сам обморок?

Если я скажу, что притворялась, они отпустят? Но девушка уже с каким-то страшным блеском в глазах подошла ко мне и окутала своей удушающей магией. Эхра, у магистра с его страшнючей тьмой было и то приятнее.

– Рана присутствовала еще до обморока!

– Да, я в карете упала и о ручку двери стукнулась, – сказала, стараясь не солгать, но и не выдавая подробностей.

– Вам нужен полный покой, останетесь у нас на пару деньков…

– Я не могу, еще не поступила даже! – вскрикнула, испугавшись, что с этими дамочками мне придется остаться еще хоть на минуту.

– О, если вы не на балансе, то тогда, действительно, не выйдет, – сказала полная целительница, впервые, с реальным сочувствием. – Надеюсь, вы не на бюджет? – спросила, предполагая это из-за того, что я «госпожа», то есть, простолюдинка.

– Нет, мне повезло, – сказала, скривившись от того, как это звучит после всего произошедшего.

– Значит так. Максимальный покой. Сразу после набора на курс иди в общежитие на распределение. Другие еще не скоро заселятся, пока домой вернутся за вещами, да праздновать начнут… Тебе же следует лечь в затемненной комнате и отдыхать. Даже обычную воду слишком много не пей. Завтра после зачисления придешь к нам еще раз.

Ни за что!

– Алкоголь строго противопоказан! – продолжила дама.

А закапывать трупы по ночам? Все-таки в полутьме с бывшим женихом в виде куклы проводить время не очень-то хочется. Даже как-то жутковато.

– Читать тоже нельзя! – сказала девушка тем же тоном, что и, похоже, ее наставница.

А очень хотелось! Прям по плану и стояло, сразу после побега из дома, убийства и обморока. Спокойненько сесть и почитать третий том истории магии…о чью-нибудь голову. А что? Я-то уже убийца.

Убийца. Я действительно лишила жизни человека.

Пошатываясь, я поднялась и открыла дверь. За порогом стояла Ника.

– Мне сказали, что ты в лекарском крыле. Как ты? – взволновано спросила.

– А кто тот, кого мы… который Йорик, – прошептала я, с трудом ловя взгляд сестры, так как мир пошатывался и рябил.

– Джозеф Лайндорф, – ответила сестра, правда громче, чем я. А, может, просто мне уже любой звук казался звенящим колоколом. – Ты забыла, что ли? Дружок Гарольда, – тихо шептала Ника, – ошивался в особняке часто. Правда, обычно он так не выряжался, как сегодня. Отчим его еще называл «этот потрясающий лорд»…

Я ойкнула и кивнула. И, правда, что-то припоминаю. Но я не особо интересовалась дружками чудовища. К нему много кто приходил. То выпить, то в карты поиграть… В отцовский кабинет.

Все, что связывало меня с потерей родителя и новой жизнью, вызывало отторжение. Ведь это я виновата, что так сложилось.

– Лайндорф? – громко спросила девушка-лекарка.

Видимо, все-таки Ника назвала его имя громковато.

– Я слышала, что он завидный жених. Богатство и неприкосновенность его семьи привлекает немало девушек, – сказала целительница, улыбаясь. Видимо, подумала, мы говорим о мальчиках.

Я моргнула, так как лицо девушки стало рябить, а улыбка превращаться в ухмылку. Похоже, мне лекарская помощь все-таки не помешает. Но я, если что, и сама справлюсь. Чай не они одни умеют всякие зелья варить.

Поэтому, постаралась не показать виду, как мне плохо, и вцепилась во все еще открытую дверь.

Мы с сестрой вышли, а, закрывая лекарскую, я услышала восторженное:

– Он и сына сам от предыдущего брака воспитывает, на ноги поднимает. И благотворительный фонд создал. Такой замечательный мужчина. Повезет же его невесте! Говорят, она диво, как хороша!

Мы не просто убили человека. Мы убили хорошего человека. Я почувствовала, как по щеке скатилась слеза, но быстро ее вытерла. Сестра могла и не услышать последнюю фразу, так как стояла дальше меня от лекарской, а младшая целительница говорила мечтательно и тихо.

Ни к чему Нике тоже осознавать, что мы натворили. Пусть и дальше считает его козлом, пытавшимся ее изнасиловать.

Хотя, если судить по закону, ничего ему бы за это не было. На дрязги внутри семьи закрывают глаза. По крайней мере одна мамина знакомая не раз рассказывала даже об избиениях женщин. И говорила, что все было бы иначе, не будь это семейным делом, куда розыску и страже ходу нет. “Нет тела – нет дела”, – сказала вальяжно дама за чашкой чая.

А вот у нас как раз тело было. По дороге мы встретили какого-то парня-эльфа, к которому Ника обратилась по имени. Бойкая сестра уже завела знакомства. Он же подсказал, где находится кабинет распределения. Ввалились мы туда обе усталые и замученные, не сразу разобравшись, что обычно проходят по одному.

Когда я сказала, что мы брат и сестра, нам все-таки позволили остаться в кабинете. Но, полагаю, скорее, просто пожалели нас. Нику до сих пор иногда пошатывало от магической слабости, меня – от головокружения. Нас бы приняли за пьяных, если бы не бледность лиц.

– Некромантия или артефакторика? – спросил один из проверяющих.

– Я бы советовал в некромантию, шикарные задатки, да и некромагов всегда не хватает королевству, довольно редко встречается в…

– Артефакты! То есть, артефакторика! – вскричала сестра. От волнения она даже перестала быть бледной, слегка покраснев.

Похоже, у нас, действительно, не было бы шанса учиться бесплатно. Судя по недовольному лицу того старичка, которого перебили, отправили бы Нику в некроманты, и точка.

– Коснитесь стола.

Я подошла к огромному агрегату и поняла, что внутри не просто что-то блестящее, а набор кругов из разных минералов. Что-то похожее я видела у странствующей гадалки на площади, когда была еще ребенком и непоседой, неспособной усидеть в замке дольше пары часов. Смерть отца меня изменила, превратив в затворницу.

Я коснулась ладонью стола не столько, чтобы проверить, куда мне идти, сколько для опоры. Прищурилась, чтобы разглядеть магические потоки. Это было потрясающе! Каждый камень загорался своим светом и выдавал яркую ауру. Далеко не каждый маг может видеть чужие ауры, да и те, кто видят – рассмотрят не всё, так как обычно одаренные предпочитают скрывать столь личное. Я же за время домашнего обучения только пару раз наблюдала бледное ее подобие. К счастью, у предметов она видна более четко. Сейчас же было настоящее светопреставление! Линии соединялись и брызгали искрами в глаза. И хоть я понимала, что аура – это еще не огонь и ничего мне не сделает, невольно отворачивалось от особенно ярких вспышек.

– У вас довольно большой выбор. Вы можете…

– Целителем могу? – спросила, чувствуя, что меня затошнило от того светопредставления, что я увидела.

– Можете, – ответил кто-то. Я не смотрела, мне было так плохо, что я прикрыла глаза.

– Где общежитие не подскажете? И как заселиться? – спросила, понимая, что мне нужно срочно прилечь.

Нам ответили, но я не услышала, на мгновение звуки стали слишком далекие.

Опершись плечами друг об дружку, мы с сестрой вышли из кабинета приемной комиссии. К счастью, новый знакомый Ники знал больше нашего и согласился проводить до женского крыла. На чистом упрямстве мы дошли до этого места. Кажется, кто-то ругался, что мужчинам туда нельзя. Но мы с сестрой дружно колданули первое, что пришло на ум, и, ворвавшись, в первую попавшуюся комнату, вырубились.

Проснулась я в полной темноте на незастеленном матрасе и сразу все вспомнила. Чувствовала я себя гораздо лучше.

– Ника! Ника! – нещадно растолкала сестру.

– Чего тебе? Дай поспать…

– Мы снова убили!

– Кого? – мгновенно проснулась сестра, потирая заспанные глаза.

– Мы же вместе колданули в кого-то перед тем, как сюда зайти. Я не помню, что именно.

– Я тоже. И не знала, что ты вообще что-то умеешь.

Ткнула в бок язву. Но замученная сестра только слегка поморщилась, и все.

Нет, я так не могу. Надо проверить хозяйственника. Или как там называется человек, который нас не пустил. Комендант? Страж? Не важно, если мы опять кого-то убили.