Сначала набрал второму. После взаимных узнаваний и пары стандартных фраз Артем аккуратно прощупал почву:

– Есть один маленький вопрос, Сергей Палыч. Ничего криминального, чисто в рамках консультации. Если нельзя по телефону, то могу подъехать, только скажи.

– Давай, спрашивай. Смогу – отвечу, нет – пошлю! – засмеялся оппонент.

– Некоторое время назад сбили женщину, фамилия Анисимова…

– М-м, вон ты о чем, – голос в трубке резко стал серьезным. – Там без вариантов: баба выскочила перед машиной, возможности избежать столкновения не было. Гаишники проверили, мы подтвердили – Шестакова не виновата. Отец ее на следственные действия влияния не оказывал, наоборот, пытался с мужем этой Анисимовой пообщаться, только тот какой-то больной на всю голову, ничего слышать не хочет, все какую-то правду ищет.

– А то, что красный свет, свидетели рассказывали, что Шестакова пьяная была?..

– Так не подтвердилось ничего, – прозвучал сухой ответ. – И что эти свидетели – ни одного же не пришло. Ладно, мне работать надо. Рад был услышать!

Ситуация нарисовалась очень даже понятная, и Артем засомневался, есть ли смысл звонить по другому номеру. Но, как говорят, лучше жалеть о сделанном…

– Пал Сергеич? Горбунов беспокоит, если помните такого.

– Помню, помню, а как же? Как вы? Как здоровье? Может, помощь какая нужна? У меня есть ребятишки знакомые в сфере здравоохранения, должники, если можно так выразиться, – Павел Сергеевич хохотнул.

Где-то внутри у Артема прозвенел звоночек.

– Да нет, спасибо, помощь нужна, но немного иного свойства. Ничего, если по телефону проконсультируюсь?

– Если в минуту уложитесь – валяйте!

– Шестакова, сбила женщину на перекрестке, у вас проводили проверку…

– А, что-то слышал. Не мое направление, но слышал. Там все нормально, женщина была вроде в неадеквате, поэтому вынесен отказ, как говорится, по всем пунктам. Так что Шестакова чиста, как слеза. А вы что, ее знаете? Хорошие у вас связи, Артем Григорьевич, куда там мне, – в трубке послышался конкретный хохот.

– Да так, шапочно, – ответил Артем и, поблагодарив, попрощался.

Потом вытер лоб – в фойе было свежо, но испарина была ощутимой.

«Мать-перемать, ты здесь второй день, а какой-то дядя из прокуратуры уже знает об этом! Это как понимать?»

Вывод напрашивался очевидный, но верить в него не хотелось. Он набрал Мишакову.

– Привет, как дела?

– Нормально, – голос Славы был бодр, как всегда. – Одну сделку закрыли, как и оговаривали, две на очереди. Хотел к тебе как-нибудь заехать, апельсинов завезти, пообщаться заодно.

– Не стоит, я сам как-нибудь появлюсь, – Артем сделал театральную паузу, а потом сказал: – Ты кому-то говорил, что я здесь?

Мишаков помолчал, по-видимому, как бы раздумывая.

– Да кому? Вчера пара человек наших заезжало, про тебя спрашивали – я сказал, что приболел, типа подлечиться решил. Без конкретики, да никто и не настаивал. А что, это тайна какая-то?

– Нет, это я так. Добро, до встречи. Звони, если что.

– Конечно. Давай, лечись! – ответил Мишаков и отключился.

Артем постучал телефоном по зубам. Нет, что-то тут не то. Он набрал еще один номер.

– Микола, привет, как жизнь, как бизнес?

– О, здорово! Да у меня-то все нормально по сравнению с тобой. Ты как? Долго тебе чиниться?

– Не знаю пока. А ты откуда знаешь про мои горести?

– Так Славян вчера вечером звонил, – к счастью, Микола был предельно откровенен. – За жизнь с ним потрещали, а потом он про тебя сказал. Говорит, хреново там у тебя что-то, правда, не? Я Павке набрал, а он уже в курсе, тоже от Славяна новости узнал. Так что там у тебя?

– Да неважно, забей. Полежу недельку, прокапаюсь, давно надо было здоровьем заняться.

– Давай-давай! Я, кстати, потом хочу к вам с Савелием на охоту напроситься.

– Договоримся, – пообещал Артем и отбился. Но улыбка сразу сползла с лица.

«Слава-Слава, что ты задумал?»

Анисимов в тот день пришел поздно. На расспросы только махнул рукой – дескать, отстаньте, ничего нового. Мельком глянул на Артема – но сказать ему было нечего. На том вечер и закончился. Никто не разговаривал, не играл в домино, не читал под светом натумбочной лампы – просто все опять легли в свои кровати и сделали вид, что заснули.

Но Артем понимал, что бодрствует не только он. Каждый на своей кровати ворочался, сопел, вздыхал. Уже после первой ночи Артем убедился, что жестких храпунов среди его соседей по палате нет, однако ничего похожего на спокойный сон ни за кем сейчас не замечалось. Все о чем-то думали.

Он в своих думах метался между двумя вопросами – ситуацией у Анисимова и Мишаковым.

То, что законными методами Сан Санычу уже не помочь – ясно было уже даже ежу. Да, самому Анисимову объяснять это было бы бесполезно и даже неправильно, но это самый что ни на есть медицинский факт. А вот что касается методов не вполне законных – тут можно было бы подумать. Можно было снова расшевелить СМИ или попробовать перетащить дело на другой уровень, но оптимальным вариантом оставалась взятка: в конце концов, все живут в одном государстве, вопрос в сумме. Артем не еще знал, кто платит за лечение Анисимова и насколько тот финансово состоятелен, но, судя по ситуации, дело обстояло не очень хорошо. В этом случае можно было прибегнуть к сторонним субъектам, к которым Артем без лишнего пафоса относил и себя.

Деньги давно для него перестали что-то значить. Есть финансы в обороте; есть одно основное предприятие, где они с Мишаковым и работают; есть несколько фирм, где он является, к примеру, соучредителем; есть доходы, которые он получает как рантье – и все эти доходы идут на несколько счетов, в местных и неместных банках. Но, как говорит его приятель Микола, деньги с собой в могилу не унесешь, а оставлять ему их по сути не кому. Да, помирать он еще не собирается, но если рассуждать здраво… Жена погибла, детей нет. Женится ли еще раз – вряд ли, сколько об этом думано-передумано! Хотя зарекаться – кто знает, что будет через пять, десять лет? И тем не менее.

Помогали с мужиками и детским домам, и целевыми выплатами конкретным людям – стараясь не афишировать информацию, что да откуда. Один раз спонсировали кандидата на выборах, другой раз – местному УВД деньжат по-тихому подкинули на мероприятие. Ну и взятки, само собой, без этого в теперешней жизни никак, борьба с коррупцией – она же только для рядового населения интересна. Зато сколько дверей открывали, сколько знакомств появлялось!

Так что помочь Анисимову деньгами – не проблема. «Надо завтра пообщаться с Вадеевым и Либерманом, может, они чего еще подскажут, чего не знаю, там и решим. А то так вся прокуратура про мои болезни будет знать».

И вот тут начала болеть голова насчет Мишакова. Что Славочка хотел поиметь, пустив весть по ближнему и профессиональному кругу, что Горбунов серьезно заболел?

Бизнес. Только бизнес. Ничего иного Артем представить не мог.

Они были единственными соучредителями в одной компании, а еще в двух были «одними из», с небольшими пакетами и не являлись там основными действующими лицами. Значит?..

Тогда какова перспектива? И тут Артем усмехнулся, подумав, насколько все может быть просто.

Всего каких-то пару лет назад они решили открыть филиал в Москве. Это стоило определенных затрат и серьезных усилий, но игра стоила свеч – они закрепились в столице и начали получать дивиденды. А из столицы легче идти в регионы, чем они и занялись дальше.

Друзья с пониманием относились к тому, что после смерти жены Артем не очень любил летать. Поэтому все командировки взял на себя Мишаков. Он «разрабатывал» и Москву, и регионы. Артем не мог даже сейчас понять, к чему можно было бы придраться – все, что Слава делал, было выполнено безукоризненно. И та самая перспектива, которую они тогда себе рисовали, была достигнута – по сути, Славкиными действиями. Разве не так?