Сев в машину, он ощутил, что весь в поту. Вытерся – было какое-то неудобство. Оказывается, что перчатки перед машиной надел автоматически («Молодец!»), и сейчас они ему немного мешали. Ничего, это терпимо, сердце вот стучит – нервы на пределе, да. И больно в груди, а лекарств не взял, голова была ВОТ ЭТИМ забита. Ничего, недолго осталось. Можно яблоко пока съесть.

Фигуристая светловолосая женщина быстрыми шажками преодолевала расстояние от двери до машины, и Борис, задумавшись, чуть ее не проглядел. Но увидев блондинку, он понял: это – она, та самая дрянь, по вине которой погибла Анисимова. И она от него никуда не денется.

Белый джип сдал задом со стоянки и двинул по проспекту. Белкин старался не выпускать его из поля зрения, периодически поглядывая на магнитолу. «А вдруг колесо спустит раньше? Или позже? Вдруг все случится где-то в другом месте? Или она не увидит – женщина же за рулем!»

Но вот они выехали на односторонку, ведущую за город, и даже с дистанции Борис видел, что внедорожник начинает сносить. Вот и долгожданная остановка, блондинка выходит. «Пора, пора парковаться, а то близко будет!»

Она пинала спущенное колесо, когда он медленно подошел к ней. «Перчатки снял, так. Очки надел, кепку надел, никто не узнает – молодец!»

– У вас что-то случилось? Могу я вам помочь?

Блондинка уже достала телефон и собиралась кому-то звонить, но передумала и взглянула на Белкина.

– Да гвоздь, наверно, где-то поймала, зараза. Нельзя нормально по дорогам проехать, ужас!

– Так можно ж заменить колесо-то. У вас есть запаска?

– Есть, наверно. Вон сзади что-то висит – это она?

«Так, вот сюда можно уйти – и вниз. А там – автобусная остановка, как раз доеду до центра».

– Она. Накачена? «Что там на дороге? Какие машины? Тяни время…» Если не накачено колесо – надо качать.

– Если б знать! – вплеснула руками блондинка. – Муж этим занимается. Наверно, накачено.

– Надо посмотреть, – сказал Борис и тут же увидел двигающийся в их сторону «КамАЗ». «Это шанс». – Подождите! А второе колесо у вас не спущено?

– Не знаю, – блондинка подошла к водительской стороне, – кажется, нет.

«КамАЗ» был уже почти рядом.

– Я посмотрю, – сказал Борис, глядя на блондинку. А когда большой и мощный грузовик практически поравнялся с джипом – он вытянул вперед обе руки и толкнул ее со всей силы.

Ни один водитель не в силах что-то сделать в подобных условиях. Конечно, «КамАЗ» затормозил, но это была сущая формальность. Тело Шестаковой буквально разбросало по проезжей части. Только Борис Белкин этого уже не видел.

Мелкими шажками он спускался вниз по тропинке, ведущей к автобусной остановке. Сев в автобус, он понял, что не снял очки, но где-то по пути потерял кепку. Расплатившись с кондуктором, он сел к окну. Очки ему мешали, и он засунул их во внутренний карман. Посмотрев на пальцы, он увидел – они опять дрожали.

– Я все правильно сделал! – сказал он самому себе.

– Что вы сказали? – повернулась к нему кондуктор.

– Нет, нет, ничего.

Перчатки он выбросил в урну при входе в медцентр. Сердце стучало, как паровой молот, а в грудине что-то болело и ломило, но он понимал: сначала надо переодеться, потом – дойти до палаты и принять лекарство. А лучше – подойти к медсестре, пусть проверит, чего так сердце стучит. А потом – к Леве, рассказать обо всем.

Переодевшись, Белкин пришел в палату и нагнулся к тумбочке. В этот момент сердце пронзила острая боль. «И тут игла», – подумалось ему. Он схватился за сердце, будто пытаясь утихомирить эту боль. Тут ноги перестали его держать, голова откинулась назад, и он упал. Последнее, о чем Борис Белкин подумал перед смертью, было:

«Все правильно сделал…»

В местных новостях передавали:

«…По предварительным данным, женщина, управлявшая белым внедорожником, вышла на проезжую часть, не оценив расстояние до приближавшихся транспортных средств, вследствие чего был допущен наезд. В результате женщина получила многочисленные травмы, не совместимые с жизнью. Личность погибшей в ДТП устанавливается».

– Пойдем, тут больше нечего смотреть, – Вадеев взял Артема за рукав, и они пошли в палату, где сели за стол.

– А Соломоныч где? Там..? – спросил Артем, сделав движение головой в сторону двери.

– Да, – кивнул Василий, – надо соблюсти формальности. Всем сообщить, кому надо. Нелегко ему придется.

Они помолчали. Потом Вадеев встал и подошел к окну.

– Нет, ты прикинь! – сказал он. – Ведь он смог! А я не верил, думал – заднюю даст. А он смог, – Василий потер грудь, потом повернулся к Артему и воскликнул: – А смог бы я, если б пришлось?

Артем промолчал.

– Вот именно, – покачал головой Василий. – И я не уверен.

В этот момент в дверь постучали, и заглянула медсестра.

– Это же вы Горбунов? – спросила она, глядя на Артема.

– Я.

– Там к вам пришли. Мужчина какой-то импозантный. Попросил, чтобы вы спустились.

– Маруся, а почему ко мне так редко ходят? – Василий уже был само очарование. – Нет, не мужчины – милые дамы, вот такие, как вы. Ведь я тоже невероятно импозантен.

– Да ну тебя, Вася, – хихикнула медсестра и ушла.

– Друг-брат-сват? – затараторил Вася.

– Вообще не представляю, – пожал плечами Артем. – И странно – никто не звонил.

Пока он спускался на первый этаж, в голове перебрал варианты насчет гостя. Но увидеть Мишакова не ожидал.

– Привет, – сухо поздоровался Слава. – Пошли до машины?

Артем попросил у охранника «дежурные» тапки, и они вышли. Сев в машину, Слава сразу конкретизировал:

– Я прекрасно осознаю, что ты обо мне думаешь. Мнение остальных мне поровну, но ты мне все же столько лет был другом…

Артем хмыкнул. Мишаков покосился на него.

– Да, возможно, мои слова тебе кажутся смешными. И я не настаиваю на том, чтобы ты продолжал меня уважать. Что сделано – то сделано. Я приехал договориться. Просто выслушай меня и прими решение. Хорошо?

– Слушаю.

– Какова нынешняя ситуация по компании, ты наверняка представляешь. Есть два пути – плохой и хороший. Я предлагаю хороший. Мои условия следующие: я выплачиваю тебе отступные, а ты даешь мне слово, что не будешь иметь ко мне претензий. Твоего слова мне будет достаточно.

– Благородно!

– Да, благородно. Потому что я знаю, кто ты и что такое твое слово. А та сумма, которую я тебе предложу, поможет тебе при необходимости наладить не один подобный бизнес.

– А тебе самому что мешает это сделать? – поинтересовался Горбунов.

– Мне сейчас нужен бизнес живой, рабочий и с историей.

– Ясно, – улыбнулся Артем, – ты кого-то нашел.

– Да, – кивнул Слава. – В Москве. Но там были условия.

– Понятно, – вздохнул Артем. – И сколько ты мне хочешь отстегнуть?

– Вот, – собеседник протянул заранее приготовленный листок, сложенный пополам. Артем развернул его, увидел цифру и присвистнул: – Ого! У тебя же нет таких денег!

– Уже есть. Для тебя – есть. Открою счет, где скажешь.

– Хм, ясно, – покивал Артем. – Спонсоры вложились.

– А есть разница? – Мишаков завел машину. – Это все, что я хотел тебе сообщить. Время подумать возьмешь?

– Да, до вечера, – Артем будто не заметил протянутую руку, открыл дверь и вышел из машины.

Не о чем думать он не собирался. Сумма была достаточно серьезной, а ввязываться в различные склоки Артему совсем не хотелось. И сидеть рядом с бывшим другом – тоже.

Зайдя в палату, он увидел, что Либерман уже тоже подошел.

– Такие дела, ребята, – сказал Лев Соломонович. – Судя по всему, у Бори был инфаркт, вскрытие, конечно, покажет целостную картину… да только кому она сейчас нужна? Жаль, мне не удалось пообщаться с ним перед смертью.

Он немного помолчал, потом продолжил:

– Вы, наверно, не знаете, но у нас принято хоронить человека как можно скорее. Я только что разговаривал с Ялынским. Мы хорошо поняли друг друга, поэтому сегодня Бореньку уже увезут отсюда. Не знаю, удастся ли мне вырваться на похороны, – он достал платок и промокнул глаза.