Она казалась ещё более рассерженной, чем до того, как он начал свой диалог.

— Грейнджер, если ты не будешь договаривать свою мысль до конца, я сочту Дамблдора и МакГонагалл лгунами за то, что они незаслуженно наградили тебя титулом умнейшей ведьмы своего поколения.

Чёрт. Ему было больно. Но и напыщенность с гордостью заиграли красками. Если Гермиона считала его недостойным себя, Драко способен доказать ей обратное. Они могут прийти к пониманию, он постарается показать ей, что они могут сосуществовать без секса. Пока. Неужели она и правда не видела, как он смотрит на неё? И неужели думала, что он хочет её только трахнуть?

Драко обязательно придумал бы что-нибудь. Есть много методов, которыми он мог доставить ей удовольствие, не прикасаясь…

— Эти слова, — прошептала Гермиона.

Малфой остановил поток бушующих теорий в голове и составления списка зелий, которые она могла использовать, чтобы применить их для усиления возбуждения на чувствительных точках своего тела.

— Тебе не нравятся…

Она резко его перебила.

— То, что он говорил! — Драко захотелось укусить её! Она никогда не давала ему договорить и донести суть своих слов сразу и до конца. — Мне не нравится то, что он и она говорили друг другу.

Наверное, сейчас плохо думать о том, что ему показалось, будто Гермиона оказалась ближе. Словно притянулась как магнит.

— Грязные разговоры, Грейнджер. — Она кивнула, сглотнув. — Тебе не нравятся разговорчики во время секса?

Она снова отрицательно мотнула головой.

— Тогда скажи мне, что тебе не нравится, Гермиона, иначе я просто сойду с ума в попытках разобраться.

Драко не раздражался. Он искренне пытался понять её. И если она хотела, — а судя по реакции её тела, она хотела, — то должна научиться говорить прямо.

Ведьма разорвала с ним контакт, перевела взгляд на его шею и медленно села в такую же позу, как и он, отбросив подушку, которая лежала у неё на ногах, в сторону. Их колени соприкоснулись. Малфой неосознанно задержал дыхание, когда её ладони легли на его плечи.

— Он говорил отвратительные вещи, Драко.

— Отвратительные? — Она медленно кивнула, облизав губы. — Это какие?

— Щёлка… — Её нос сморщился, и Малфой еле сдержался, чтобы не засмеяться. — Жезлы, пенисы, пещерки… Мерлин, неужели, кто-то считает это сексуальным и способным завести девушку? — Она выждала несколько секунд, прежде чем он ощутил слабое давление на свои мышцы, будто она проверяла его тело и примерялась к нему. — Ты тоже так считаешь, Драко?

Вот оно что.

— По-твоему сексуальнее звучит «киска», Гермиона? — Она втянула воздух через нос, продолжая смотреть на его шею. — Было бы лучше, если бы он сказал ей, что хочет вылизать её киску и почувствовать вкус на своём языке? Отвечай, Грейнджер.

— Да. — Ладони ведьмы скользнули по его бицепсам. — Так лучше. Мне нравятся твои руки.

Не дав ему возможности ответить и осознать произнесённое, она опустила ладони ниже и погладила выступающие вены на его предплечьях. Малфой чувствовал каждую подушечку её пальца, которая оставляла после себя горячий след, сотканный из папиллярных узоров. Её руки слегка подрагивали, что казалось просто очаровательным.

— Что это, Грейнджер? — Она заглянула ему в глаза. Драко повторил её недавнее движение, указав сначала на себя, потом на неё. — Между нами. Что происходит между нами? — Малфой заметил, как опустились её плечи. Он схватил её за руки, когда она начала отдаляться. — Я хочу тебя.

Возможно, он был пьян. Возможно, он сильно пожалеет об этом завтра или через месяц. Но как же стало приятно выдохнуть в неё эти слова. Ударить ими по её губам, чтобы почувствовала всю смесь эмоций, которые жгли его внутренности.

— Я влюблен в тебя. — Её подбородок дрогнул, а рот приоткрылся. Часто заморгав, она потянулась к нему, но Драко остановил её прикосновением своей ладони к щеке. Он провёл пальцами под трепещущими нижними ресничками и продолжил: — Я знаю. Знаю, что это не взаимно. Я не жду от тебя ответа. И не жду принятия. Я просто чувствую это. — Его голос стал грубее, чего он хотел в последнюю очередь. — Оно везде, понимаешь? В глотке, в сердце, в чёртовых костях и крови. Это просто пришло, и я не могу ничего с этим сделать.

Драко поднял вторую руку и взял её лицо в свои ладони. Щёки слегка надулись, губы сложились бантиком, делая из этой ведьмы самое милейшее создание, которое способно покрошить его главную и сильнейшую из мышц в фарш. И он согласен. Салазар, он был согласен на всё, лишь бы ещё вот так вот. Ещё минуту, час, сутки. Вот так напротив неё чувствовать аромат цитрусов, иметь возможность прикасаться к её сиянию и ощущать мягкость кожи под ладонями.

— Ты так прекрасна, что мне больно на тебя смотреть, — Малфой приподнял её лицо, взяв за подбородок. — Это пройдёт. Не будет длиться вечно, — он горько в усмехнулся в момент, когда она слегка отшатнулась, будто он её ударил. Её лицо застыло и приобрело то выражение, которого Драко чертовски боялся. Он видел его слишком редко, но даже тех случаев хватило, чтобы понять: держись на расстоянии и, для своей же безопасности, брось в неё пачкой сахарных перьев. — Ты собралась плакать или проклясть меня?

Гермиона отбросила его руки от своего лица, чем вызвала у Драко смешанные чувства, ведь мгновение спустя она кинулась ему на шею и, то ли посмеиваясь, то ли плача, заурчала в его ключицу.

— Ты какой придурок… Малфой… Как же… Господи… Идиот… — Когда она захватила губами чувствительное место, где шея переходила в плечо, он понял, что она смеялась.

— Салазар, — ухватив её за талию, Драко оторвал ведьму от себя. Гермиона успела схватить подушку, которой он прикрывал не самое радужное «свидетельство» её влияния на него. Не в такой момент. Конечно, его член немного опал, когда он подумал, что Грейнджер никогда его не захочет, но всё также выпирал. Она уставилась на него, наклонив голову набок. — Какого чёрта ты творишь? — Его голос звучал более чем взбудораженно. Ему и впрямь стало любопытно, чего она хотела, разглядывая так открыто его шорты.

— Мне нравится, Драко! — маниакально улыбнувшись, она подняла на него взгляд. Слегка безумный, с каплей воодушевления и с блеском неприкрытого возбуждения. — Мне очень нравится…

Малфой на секунду оцепенел.

Она смотрела так, будто хотела поглотить его целиком и сразу. Вместе с костями, не пережёвывая.

Мерлин, да он уверен, что после этого она оближет пальцы своим розовым языком, которым не уставала смачивать губы, что слишком быстро пересыхали.

— Я думала о тебе. — Его взгляд следил за ней, когда Гермиона поднялась на ноги, оставаясь на кровати. — Так долго, — протянула она и, подняв одну ногу, толкнула его в грудь холодными пальцами, опрокидывая на лопатки.

Не то чтобы он был против, но…

— Грейнджер, — Драко ухватился за её щиколотку, когда она опустила ступню возле его бедра.

Святые, он влюблён в самую безумную ведьму, какую только видел свет.

Они были не в себе. Они оба горели, готовые сжечь эти чёртовы простыни, эту комнату и этот дом. И полоска бикини, которую он увидел, когда Грейнджер перекинула вторую ногу через его торс… Теперь она совершенно беззастенчиво смотрела на его выпуклость, но не опускалась, словно примеряла, насколько сильно раздвинет ноги, сев на него сверху.

— Мне нравится всё это, — оглядев его голодным взглядом, ведьма тихо застонала, и её колени подкосились, когда Малфой сжал её подтянутые икры. — Мне так сильно нравятся твои руки. И пальцы. Я так долго думала о том, чтобы почувствовать их…

— В своём влагалище? — Гермиона опустилась, контролируя соприкосновение гениталий. Подайся она немного вперёд и коснётся яиц, которые тянуло от желания выплеснуть всё содержимое ей на живот. Или бедра. Или глубоко в неё.

Гермиона взяла его руку в свои ладони, стала рассматривать и гладить пальцы. Она смотрела на них так, словно перед ней было одно из древнейших изданий любимой книги. Дотронувшись до фамильного перстня, ведьма слегка наклонилась вперёд, давая почувствовать мягкость её задницы, которая перекатывалась по его бёдрам.