Выйдя из душа, он призвал беспалочковой магией пачку волшебных сигарет. Зажав между зубами фильтр, он оглянулся и увидел, что зажигалка лежала на подоконнике. Обмотав полотенце вокруг бёдер, Драко подошёл к окну, распахнул шторы и прикурил, наслаждаясь тем, как холодила горло первая затяжка. Ему всегда нравилось добавление ледяной мяты в сигареты.

Драко наклонил голову набок, пытаясь вспомнить, были ли жильцы в доме, который стоял рядом. В окне напротив горел тусклый свет; горячий воздух с запахом океана ласкал полупрозрачный тюль. Он вскинул бровь, медленно выпуская дым, когда заметил направляющийся к окну стройный силуэт девушки. Она встала в профиль, что-то опуская перед собой. Ему катастрофически мешала ткань занавески, не позволяющая рассмотреть лицо незнакомки. Правый уголок губ пополз вверх, когда он понял, что девушка была обнажена. Благодаря отбрасываемой тени, он видел очертание её груди, как она вздымалась при дыхании и опускалась.

— Чёрт возьми…

Драко стряхнул пепел в окно, слегка опустил голову. Оперевшись руками о раму, он зажмурился, пытаясь вспомнить, — убедить себя — что мама воспитывала его порядочным молодым человеком, а не подглядывающим извращенцем!

Всё померкло, когда девушка, набросив что-то на плечи, подняла руки и распустила собранную причёску. Её волосы кудрявым ореолом обрамляли голову.

Ведьма с пушистой головой, как его львица.

Девушка потянула руки к занавескам…

Это было бы просто идеально. Ведь для этого он приехал. Избавиться от того бешеного, будто магического наваждения и залечить разбитое сердце, которое треснуло после одной строптивой ведьмы.

Малфой услышал женский голос и выронил сигарету зажатую между зубами.

— Мы опаздываем из-за тебя!

Мерлин.

Твою мать. Твою, блять, мать!

Он знал этот голос. Уверенный, твёрдый, до жути избалованный и не терпящий отказов.

— Пэнси? — Драко показалось, что его ударили в живот. Просто, блять, Мерлинова шутка! — Я принимала душ, одевалась. Не могла же я пойти…

— Кто принимает душ перед плаванием в океане, Грейнджер?

Ведьма — его ведьма — громко засмеялась, нанося новые порезы на и так израненные внутренности парня. Она открыла штору. Улыбка на её лице сияла ярче самих звёзд, на которые он так любил смотреть на уроках Астрономии.

Драко сжал пальцами подоконник, до треска древесины. Всё произошло так быстро, что он не успел отреагировать, убраться подальше, лишь бы не пересекаться с ней. Гермиона смотрела в упор, перестав сиять, перестав излучать своё грейнджеровское тепло. Из-за него. Она померкла из-за него.

Их разделяло около шести футов.{?}[прим. 180 см]

Малфой прорычал её фамилию, будто она ему ненавистна. Возможно, так и было. Он просто не мог думать об этом сейчас.

— О мерлиновы яйца! — Пэнси встала рядом с Гермионой и в голос засмеялась, закидывая голову назад. — Драко! Драко, соплохвост тебя выдери, Малфой! Как отдыхается, милый? Соскучился? Я — безумно!

На плечо Драко опустилась ладонь.

— Эй, мы тебя потеряли, — весело и пьяно проблеял Гарри, выдыхая на Малфоя всю помесь из алкогольных напитков. Малфой видел только Гермиону, которая огромными глазищами смотрела в ответ. Она не обращала внимания на рядом задыхающуюся от истеричного смеха Пэнси. — Великий Годрик…

Гарри прижал руку к груди, забывая, что, чтобы не умереть, — необходимо дышать.

Ну, во-первых, Малфой вышел из душа и у него было оправдание — почему он стоял в одном полотенце. А вот почему Поттер был в одних трусах, он знать не хотел. Только вид полуобнаженного Гарри вмиг заставил Пэнси замолчать.

— Паркинсон! — Драко сжал челюсть, не веря тому, что происходило. Голос Джинни заставил Поттера промычать что-то нечленораздельное. — Пошла за Гермионой, верещала, как гиена: «Почему она так долго» и сама пропала! Я не протяну там с ними одна… Слишком уж требуют к себе внимания. Похлеще слизеринцев!

Во-вторых, это был пиздец.

Рыжая макушка Уизлетты втиснулась посередине между Гермионой и Пэнси, когда Гарри сжал пальцами переносицу, услышав грохочущий смех Забини и тонкие смешки, которые принадлежали сёстрам.

Малфой никогда не слышал, чтобы Поттер так ругался.

— Ёбаный, ёбаный пиздец… — тихо, повторяя раз за разом и потирая глаза, шептал Гарри, мать его, Поттер!

— Если проказник не идёт к нам, мы сами пойдём к нему! Драко, детка! — завалившись на кровать Малфоя, Блейз оставил смачный — громкий — поцелуй на распухших губах одной из девушек. — Поттер! Не знал, что ты куришь, но с такими друзьями я тоже начну, — приближаясь, Забини говорил всё тише, но не настолько, чтобы застывшие девушки напротив не услышали последних слов. — Я не вытяну их один, парни. И так уже изрядно измотался, ублажая прелюдиями двух прекрасных леди.

— Забини, заткнись, — прорычал Гарри.

— Делитесь, чем вы тут занимаетесь, малыши, — он пытался втиснуться между ними, пожимая плечами. — Вы, наконец, решили помериться да? Спустя столько лет захотели выяснить, кто из вас является настоящим мужчиной? Могу присоединиться, но боюсь вас огорчить — мне заведомо известно, кто одержит верх в этой дуэли.

Гарри, не выдержав, ударил его в плечо и резко мотнул головой в сторону «соседей».

— Больно ведь! — Блейз надул губы, перевёл взгляд вперёд и, проморгавшись, сощурился, пытаясь сфокусировать зрение. — Ох, Мерлин… — он отшатнулся назад, не веря тому, что увидел. — Что ж, либо местная травка была лишней и явно дешёвой, либо я вижу обескураженную львицу, точащую клыки гадюку и… моё самое любимое — пылающую жаром огненную птицу…

— Боже, это полный…

— О-о, не смей договаривать этого, Поттер! — рявкнула Паркинсон. — Вы, — Пэнси резко замолчала, распахнув большие глаза, и, наблюдая, как несколько пар женских рук обвивают торсы парней со спины, резко достала свою палочку и наслала стаю щебечущих птиц в окно Драко.

Малфой знал, кто научил её этому заклинанию.

И улыбнулся этой мысли.

========== Глава II. «Трусливые львята, шипящие змеи» ==========

Гермиона решила, что Паркинсон её отравила.

Ведьма всегда с чрезмерной придирчивостью относилась к Грейнджер. Все эти — «проверка по-слизерински», «да ты просто струсила, львёночек, признайся», «не смотри на меня так, этот цвет идёт тебе больше». Да, определённо у Гермионы были основания думать, что Пэнси решила над ней поиздеваться и подлить что-то в вино.

Эти мысли буквально пронеслись вихрем по быстро соображающему мозгу и вплоть к нервным окончаниям, пока Пэнси и здесь всё не испортила, разбив последнюю надежду на то, что это просто мираж и помутнение рассудка, а не полуголый Драко Малфой собственной персоной.

Гермиона с громким всхлипом ударила ладонью по воде.

В одной руке бутылка Бакарди, вторая по предплечье зарыта в песок под водой.

— Придурок!

У неё нос распух. И губы увеличились от солёной воды и таких же на вкус слёз. Зачем она плакала? Кто же её мог понять. Просто ей было по-девичьи обидно. Почему, почему в то время, как она пыталась убежать от него подальше, наоборот, оказывалась слишком близко?

Гермиона приставила горлышко к губам, откидывая голову назад, и сделала большой глоток. Шаги позади неё не были мягкими, как у Пэнс, или шаркающими, как у Джинни. Она застонала про себя и приготовилась грубо прогнать незваного гостя.

У Грейнджер были проблемы посерьёзнее: у неё затекла задница, топ намок и, самое обидное, — Бакарди заканчивался.

Свидетели такой унизительной позиции ей были не нужны.

Для пущей уверенности она приподняла бутылку, потрясла ею, посмотрев на донышко.

— Точно заканчивается.

На её плечи набросили что-то похожее на пляжную тунику. Гермионе хотелось закатить глаза. Умник, намокнет ведь! Но было всё равно. Если кто-то хотел поухаживать за ней, она не станет сопротивляться. Не все такие трусы, как Малфой. Никто ещё не ставил её в неловкое положение, и никто от Грейнджер не сбегал, как это сделал он.