– Держи! – крикнул он.

Какое-то сообщение мелькнуло перед глазами, я машинально нажала на слово «да», и в руках у меня появился нож.

Хрючкер по-свински завизжал, стал размахивать факелом и страшного вида дубинкой. Я зажмурилась и постаралась вспомнить, какое ухо нажать, чтобы вынырнуть из этого кошмара.

Не успела. Двуногий свин ударил меня по голове. Трижды. Боль от каждого удара походила на ту, которая появляется, если на вас с полки падает пустая кастрюля. Почему никто не предупредил, что играть, мягко говоря, неприятно?!

Снова темнота. И тишина. И никаких запахов. И боли – её словно и не было никогда, лишь едва ощутимый дискомфорт в области затылка остался. Как же хорошо-то! Где моё ухо?

Вы погибли.

А то я не поняла!

Поскольку вы не завершили создание персонажа, после выхода из игры введённые параметры не сохранятся. Желаете воскреснуть и повторить создание персонажа?

Да/Нет

Иди на фиг, тупая игра! Нет!

Желаете выйти?

Да/Нет

В первую очередь я схватилась за голову и тщательно её ощупала. Мой несчастный мозг не сразу поверил, что травмы от ударов отсутствуют в этом теле. Хорошо хоть, ощущения в реальность не пробрались. Из последствий – лишь бешеный ритм сердца и всё тот же ноющий дискомфорт в черепной коробке. Я не стала выскакивать из виртокапса – наоборот, улеглась поудобней, постаралась дышать ровнее, чтобы унять беснующееся сердце.

Выход из игры через бестелесную форму и кромешную темноту вряд ли придуман разработчиками просто так. Скорее всего, это сделано для того, чтобы человеческий мозг смог взять паузу и отделить реальность и виртуальность. Как медик, я знаю, что реакция организма на фальшивые ощущения настоящими последствиями более чем возможна, особенно у впечатлительных людей. В конце концов, если под гипнозом убедить пациента, что в его ладони вместо яблока горячий уголёк, на коже появится покраснение, а то и вполне натуральный ожог. И боль, естественно. Да, не у всех, но такие случаи описаны в научной литературе.

Умно́. Но не всегда срабатывает. Я вспомнила про специализированную психиатрическую клинику. Не удивлюсь, если там лежат жертвы подобных ударов по башке.

Но почему Вовка не упоминал про болевые ощущения? Да и стримеры тоже. Надо выяснить перед новым заходом. Правда, пока заново переживать это безумие нет никакого желания.

С другой стороны, дело может быть не в дубинке хрючкера, а в неработающем кондиционере. В капсуле довольно жарко и душно.

Я вылезла из «геймерского лежака», посидела несколько минут возле Оли. Её отсутствующий вид, бледность и покраснения кожи вокруг VR-очков вернули мою решимость на место.

Матвей Ростиславович сидел на диване и смотрел с помощью браслета какое-то видео; правда, когда я зашла в зал, тут же его выключил.

– Говорил же, что это ненадолго! – заулыбался он подозрительно радостно. – Как погружение?

Я молча села на стул рядом с компьютером.

– Персонажа хоть создать успела?

– Нет. Меня убил огромный свин. Было очень больно. Как люди в это играют вообще? Это же дикость!

– Больно? – нахмурился Матвей Ростиславович. – Сильно?

– Ну, как сказать… – неуверенно протянула я.

Чем больше времени я находилась в реальном мире, тем глупее казалось моё поведение. Да и ощущения теперь воспринимались по-другому: ну, кастрюлей по голове, эка невидаль. Думаю, настоящее проламывание черепа чувствуется совершенно не так.

– Вообще-то большинство игроков боли не испытывает, – озабоченно сказал дедуля. – Всё зависит от внушаемости конкретного человека. Сколько-то там процентов вообще играть не могут – для них всё прямо по-настоящему, вплоть до болевого шока.

– Ну, до этого мне далеко, – окончательно успокоилась я. – Мелочи жизни.

– А кое-кто не играет, потому что воображения нет совсем, – с какой-то глубокой обидой продолжил свёкор. – Ложится, понимаешь, человек в капсулу, и ничего не происходит. Не желают мозги участвовать в формировании фантазии.

– Так вы поэтому не погружаетесь? – поняла вдруг я.

– Зато меня гипноз не берёт, – буркнул стареющий геймер. – А вот тебя, судя по всему, очень даже. Видосы видела? Графика условная, примитивная. Она – как основа. Всё остальное человеческий мозг дорабатывает в зависимости от своей впечатлительности. Так что игроки видят одну и ту же картинку, но немного по-разному. А я вообще ничего не вижу. И не слышу. Не подключает меня, зарраза.

Я подумала, что дело может быть в операции, которую пережил Матвей Ростиславович двадцать лет назад. Ему доброкачественное образование в теменной доле удалили. Но говорить вслух об этом не стала.

– Поль, может, не надо, раз больно? – ушёл от грустной для него темы дедуля. – Представь, что будет, если тебе голову мечом снесут. Или на костре поджарят.

Я задумалась. До болевого шока мне далеко. Ну, неприятно немного, и что в этом такого? Буду по возможности драк избегать. А там, глядишь, Денис прилетит, да и нормальная работа подыщется. Переживу как-нибудь.

– Матвей Ростиславович, найдите мне инструкции, советы в сети. А то сама даже понятия не имею, что и где искать.

– Гайды, – помог с терминологией свёкор. – Только они вряд ли сильно помогут, так как на опытных геймеров рассчитаны. А общие принципы уже лет семьдесят не меняются, поэтому и сам их объяснить смогу. Так что – твёрдо решила?

Пасовать перед игрушкой? Ну, уж нет. И я упрямо кивнула в ответ.

– Эй, ты не спишь?

– Нет.

– Давай познакомимся. Я – Свид. Мерзкие хрючкеры…

Словно под копирку. Свёкор объяснил, что «Тёмные времена» очень вариативны, и только сценарий создания персонажа одинаков для всех игроков. Но я благодаря повторению почувствовала себя опытным геймером и спокойно прожала все «да» и «нет», как и в то первое, бесславное погружение два дня назад. И пол не меняла, и возраст выбрала тот же, и даже ник «Хрумгильда», к моей радости, за это время никто не занял.

Чем я занималась два дня? Набиралась храбрости, конечно же, и подковывалась в теории. И теперь в голове такая каша… Многое не запомнилось, перепуталось, да и Матвей Ростиславович не был уверен, что рассказал всё, что нужно на первых порах «нубу», то есть абсолютно неопытному игроку. В итоге мы решили, что разбираться лучше по ходу дела.

Когда я вскрыла замок всего с седьмой отмычки, уверенность в том, что справлюсь и с остальным, прочно поселилась в душе.

– Нам нужно добраться до перекрёстка, дальше него…

Я даже не вздрогнула, когда распахнулась дверь избушки. Ну, почти. В общем, я была морально готова, но всё равно нервничала.

Хрючкер, как и в прошлый раз, по-свински завизжал и пошёл на меня. Но я-то не стала забиваться в угол!

– Держи! – крикнул сокамерник Свид, и в моих руках появился нож, причём я даже успела краем глаза прочесть в чате:

Вы получили:

Тупой кухонный ножик, урон +1 (физ.)

Я уже знала: игра записывает «каждый чих», чтобы геймеры могли, в случае чего, проанализировать свои и чужие действия. Многие активно этими так называемыми «логами» пользуются, но кое-кто вообще отключает вывод сообщений в чат, чтобы не портить атмосферу игры. Сведения всегда можно посмотреть позже, через браслет. Я пока не решила, отключать или нет.

Существо замахало дубинкой и факелом, я – ножиком. Маленьким, кривым и не слишком хорошо лежащим в руке. На мой взгляд, даже и не попала ни разу, но игра сообщила:

Вы нанесли физический урон 1 старому хрючкеру. Старый хрючкер погибает.

Одноручные клинки +1

Э-э-э, что? Вот так сразу и помер?

Жуткий свин захрипел, выронил оружие и факел, протянул ко мне руки-лапы и медленно, торжественно стал заваливаться назад. К слову, никакой раны, и тем более крови, я не заметила. Моб (это так называются компьютерные персонажи, которые населяют игровой мир), упал, два раза дёрнулся и наконец-то замер.