Татьяна резко повернулась к двери и громко крикнула:
– Света, подойди сюда! Надо поговорить!
Татьяна решила не показывать виду, что она убеждена в Светкином намерении её убить. Пусть думает, что Татьяна ничего не заметила.
Когда Света осторожно приблизилась, она начала сочинять на ходу:
– Послушай, Света, Алексей мне сейчас рассказал всё, что он знает об убийстве Жени в 1991 году, помнишь? – сказала она как можно спокойнее, – Честно говоря, не знаю, зачем мне это надо. Просто, когда я случайно конкреций в вашей квартире нашла, всё вспомнилось, и я его спросила, откуда взялся этот камень.
Алексей мне рассказал, что в этот день он договорился с Женей о свидании в нашей комнате номер 1991 после работы, когда все разойдутся по домам. Не знаю, в курсе ли ты, что между ними были тогда какие-то отношения, но сейчас, судя по вашему скандалу, это большого значения уже не имеет.
Алексей дёрнулся, Светка криво ухмыльнулась, а Татьяна продолжила врать:
– Алексей сказал, что после того как все разошлись по домам, Женька вернулась в отдел, и, когда он примерно через двадцать минут тоже пришёл, она лежала на полу в нашей комнате мёртвая. Рядом валялся этот булыжник – видимо, орудие убийства.
Кто убил – непонятно, может, ребята-дипломники, которые к ней всё время бегали. Это я сейчас уже так думаю, а он в тот момент страшно испугался, что его заподозрят в убийстве, спрятал труп в шкаф, схватил этот кусок конкреция и убежал.
Алексей сидел сгорбившись, пряча лицо, но не вмешивался в рассказ.
Вдохновлённая его молчанием Татьяна перешла к завершающей части своего выступления:
– Так вот, оказывается, он боится, что я пойду в милицию с этим камнем, и что-то там расскажу, чтобы расследование возобновили. Но это глупо, через столько лет какой-то кусок камня показывать и какие-то догадки высказывать. Здание нашего бывшего института перестроено до неузнаваемости. Там теперь несколько контор государственных, ни нашей комнаты, ни стенда давно не существует. Какое может быть следствие?
Женю не вернёшь. Я не родственница её, и даже близкой подругой не была. Естественно, я никуда не пойду. Извини, что случайно открыла этот столик, у меня дома такой же, не удержалась, попробовала – открывается почти как мой. А потом вы такой скандал затеяли, что я предпочла удалиться.
Татьяна про себя усмехнулась: непонятно, из каких глубин сознания у неё выплыло это «предпочла удалиться» – она вспомнила, как летела вниз по лестнице, теряя тапки, боялась, что догонят и башку свернут.
Светка слушала её с недоверием, всё время поглядывала на Алексея, но он держался – мрачная каменная физиономия дрогнула только один раз, когда Татьяна сказала о его намеченном свидании с Женей. Но Татьяна так на него зыркнула глазами, что он не решился вставить ни одного слова.
Помолчали. Татьяна внутренне оценила свой экспромт на отлично, появилась надежда, что её отпустят живой и невредимой. Но Алексей-то ей всё рассказал, она теперь всю правду знает, как он дальше поступит? Понятно, что реальная опасность исходит только от Светки, но всё же…
Всё это время Татьяна пристально следила за действиями дворника. Вот он утрамбовал все картонки в мусорный бачок, снял рукавицы, закурил. Нашёл время и место! Мусоровоза всё нет и нет, а он ей так нужен.
Тут прозвучал вопрос, которого ждала Татьяна.
– Таня, а куда ты этот конкреций дела? – спросил Алексей.
В это время – очень вовремя – дворник бросил папиросу, подхватил за ручку мусорный бак и с грохотом потащил его через подворотню, видимо, приехал мусоровоз.
Ещё немного надо время потянуть, совсем чуть-чуть… Татьяне казалось, что конкреций сейчас прожжёт дырку в её сумке.
– Слушай, а это действительно тот кусок был? Вроде у Васьки на столе каменюка поменьше валялась. По-моему, это вообще не тот… – Татьяна болтала ерунду и напряжённо прислушивалась к звукам, которые доносились из подворотни. Вот громыхнул пустой бак, мусоровоз зафырчал и уехал. Всё!
– Почему был? Куда ты его дела? – напряжённым голосом произнёс Алексей.
Татьяна, вздохнув, ответила:
– Да я, уж извините, ваш камень в мусорный бак бросила. Машинально совершенно. Выскочила на свет с тёмной лестницы, в руке конкреций этот. Ты за мной сразу выбежал, про сумку напомнил. И вот я, когда поняла, что сумку с продуктами у вас забыла, со злости и швырнула его в мусор. Может, промазала, посмотреть надо.
Ни Алексей, ни Света не пошли искать. Не поверили.
Татьяна встала, подхватила сумку.
– Ну, до свидания, ребята. Наверное, не увидимся больше, вы ведь в Россию не планируете возвращаться? А у нас тут интересно! Вы бы между собой перемирие заключили, хотя бы ради детей, а то вы такие любящие родители – ни одного слова от вас про детей не слышала. Расскажу бывшим сотрудникам, с кем на связи осталась, о нашей встрече. Счастливого пути в Америку!
В ответ молчание. Татьяна быстро пошла через подворотню на проспект. Взгляды, которыми её провожали эти бывшие сотрудники, жгли спину. «Боюсь, не последняя это наша встреча. Вся надежда на конкреций – всё-таки улика, пока он у меня, может, не убьют. Правда, ещё не придумала, как он может пригодиться», – думала Татьяна, ускоряя шаг.
И точно: через несколько дней, когда Татьяна в два часа уходила с работы, она опять увидела в коридоре Свету, которая явно её поджидала. Деваться было некуда. Татьяна взяла себя в руки, выстроила психологическую защиту и подошла к ней с равнодушным (как ей казалось) выражением лица.
– Меня ждёшь? А я думала, вы уже улетели в Америку, – сказала она.
Света была в этот раз без очков, с ярко накрашенными губами и подведёнными глазами. Вблизи было видно, что персиковый цвет лица с лёгким румянцем достигнут благодаря хорошему тональному крему. Татьяна с завистью подумала, что качественная американская косметика способна сотворить чудо с женской внешностью.
– Да, жду тебя, – сухо ответила Света. – Давай выйдем на улицу и поговорим. К себе не зову, очень спешу, улетаю прямо сегодня.
«Да я ни за какие миллионы с тобой никуда не пойду, а уж тем более в эту жуткую мышеловку», – подумала Татьяна.
Они вышли на улицу и немного отошли от входа в инспекцию.
– Так вот, хочу тебе рассказать, чем всё закончилось, раз уж ты оказалась свидетелем нашей с Алексеем встречи, и он тебе всё выложил, и о прошлом, и о настоящем, – начала Света.
«Что он ей сказал? Неужели признался, что мне известно о её роли в убийстве?», – пронеслось в голове у Татьяны. Снова стало страшно.
Света, пристально глядя Татьяне в глаза, продолжала:
– Алексей, слава богу, выполнил моё требование, согласился развестись без сопротивления с его стороны. Правильно сделал, а то плохо бы ему пришлось. Теперь посмотрю, что он дальше предпримет, но в любом случае светлое беспроблемное будущее его не ждёт.
Татьяна с удивлением наблюдала, как довольно смазливая Светкина физиономия на глазах становится просто уродливой: тщательно накрашенные губы искривились в злобном оскале, глаза потемнели и превратились в щёлки. Руками она судорожно сжала свою сумочку, да так, что дорогая кожа заскрипела.
«Не поддаваться, я спокойна, меня это не касается», – произнесла мысленно свою «мантру» Татьяна. Обычно это помогало ей не заразиться возбуждением собеседника и сохранить хладнокровие.
– Света, а за что ты его так ненавидишь? Вроде жили нормально много лет, двоих детей родили, чем он такое заслужил? – спокойно спросила она.
Своим вопросом, заданным равнодушным тоном, Татьяна неожиданно вызвала бурную реакцию со стороны Светы.
– Нормально жили?! – взвилась она. – Да это для меня кошмар был, а не жизнь! Ни разговаривать, ни спать со мной он с самого начала не хотел! Как будто я дура какая-то полная или уродина! С мамашей своей и с братом на кухне закроются и болтают, и смеются! – Светка скривила свою злобную физиономию, изображая смех, – ха-ха-ха, хи-хи-хи! Весело им, видите ли! Обо мне сплетничали, я знаю! Для всех вокруг «интеллигентная семья, прекрасные люди», а меня гнобили и издевались надо мной столько лет! А в последний год, ну, перед тем, как отдел ваш долбаный развалился, он ещё и изменять мне начал, гад! Я следила! К этой девке вашей, Женьке, подкатывался! А она всё кочевряжилась, вроде как «не хочу-не буду», а сама рыжими лохмами перед всеми мужиками трясла и задницей вертела. Как я мечтала их обоих удавить! И чтобы мучились!
