Теперь надо попробовать открыть дверь. Татьяна достала болванку, засунула её в замочную скважину – болванка вошла, как своя, родная, но вот повернуть не удавалось. Что-то срывалось при поворотах и щёлкало, но замок не открывался. Хотя ключ почти подошёл, значит, где-то есть работающий оригинал, да и приблизительная его копия теперь имеется.

Татьяна ещё немного поковырялась с ключом, вспотела в душной каморке и выпрямилась, чтобы немного отдохнуть и прислушаться, не идёт ли кто-нибудь по их нормальной лестнице.

И тут вдруг заскрежетал замок! С той стороны, из жилого здания, кто-то пытался открыть дверь!

В дикой панике Татьяна рванулась к выходу и сильно ударилась лбом об стену – забыла, что надо на четвереньках выползать. Кое-как вылезла и быстро закрыла дверцы на защёлку. На лестнице, в привычном мире, всё было тихо и спокойно, и Татьяна, поплевав на бумажку, приклеила её на место и побежала в туалет на свой этаж.

Кое-как приведя себя в порядок и помыв холодной водой ушибленный лоб, она начала соображать. Надо посмотреть, не вылез ли из шкафа какой-нибудь пришелец извне. Страшно…

А в туалете сидеть не страшно? На этаже нет никого, западня настоящая. В коридоре хоть заорать можно, есть шансы, что охрана услышит. Надо вернуться.

Татьяна, буквально трясясь от страха, выглянула на лестницу. Вроде никого, и шорохов никаких не слышно. Дверцы закрыты и заклеены. Но ОН мог вылезти и заклеить бумажку, пока она умывалась.

Фонарик! Драгоценная вещь осталась на полу в тамбуре, она бросила его, когда в панике вылезала наружу. Без фонарика дома можно не появляться, Андрюха убьёт. Придётся снова лезть.

Татьяна осторожно открыла дверцы, готовая бежать и орать, если оттуда кто-то выскочит. Но на полу ничьи ноги не стояли, а фонарик валялся в самом дальнем конце тамбура. Пришлось снова влезть внутрь.

Татьяна подняла фонарик и посветила на закрытую дверь. Болванка торчит из замка! Значит, тот, кто пытался открыть дверь с другой стороны, не смог это сделать и ушёл ни с чем.

Ну и кто же это? Кто бы он ни был, больше он снаружи сюда не попадёт! Болванка пока что останется в замке, и посмотрим, что будет. Татьяна, несколько успокоившись, ещё раз внимательно осмотрела дверь, осветила самый верх и увидела полустёртую надпись мелом: «1991а». Получается, на вахте может быть такой ключ? Проверим сегодня же.

Больше на работе делать было нечего, хватит, наработалась. Вернулась на стенд, всё выключила и закрыла, потом ещё раз поднялась в свою комнату. Открыла дверь, включила свет – ведь по легенде она должна была забрать отсюда свои вещи. Вдруг ОН следит за их окнами? С улицы прекрасно всё видно, вход на обнаруженную Татьяной лестницу должен быть рядом с торцом институтского здания.

Потом искательница приключений спустилась на вахту, раздумывая, как бы узнать что-то про помещение 1991а.

После того как охрану в институте сократили почти поголовно, руководство вдруг спохватилось, что, несмотря на разруху, кто-то ведь должен в режимной конторе круглые сутки на вахте сидеть.

Зарплаты были настольно малы, что с трудом нашли парочку старушек, совсем уж обнищавших и радовавшихся любой добавке к пенсии. Какая им разница – что дома скучать, что на входе в институт дремать.

Вахтёрша, дежурившая в этот день, была старенькая и работала в институте недавно. Татьяна до этого видела её всего пару раз. План, как обвести вокруг пальца малоопытную бабулю, созрел за несколько секунд.

Татьяна заранее сняла с ключа от своей комнаты бирку с номером, и с беспечным видом положила ключи на стол вахтёрши.

– В этом журнале записывать номер «1991а»? – схватила она какой-то журнал.

– Нет, нет, не в этом, ой-ёй-ёй, а на вашем ключе бирки нет! – заголосила старушка.

– Фу ты, вечно эта бирка отваливается в самый неподходящий момент. Наверняка где-нибудь по дороге потерялась и на полу валяется, сейчас вернусь, поищу, – ответила Татьяна и быстро пошла назад по коридору, глядя в пол.

Торопливо завернув за поворот, Татьяна столкнулась нос к носу с Олегом Михайловичем. Тот явно не ожидал, что она побежит от вахты в обратную сторону, отскочил к стене и на мгновение замер в оцепенении.

И опять Татьяна поймала его колючий взгляд, совершенно не характерный для спокойного добродушного дядечки.

Она быстро овладела собой, весело прочирикала, что ищет потерянную бирку от ключа, и побежала дальше, делая вид, что смотрит под ноги. Зайдя за следующий поворот, Татьяна подождала немного, прислушиваясь.

Вроде как Олег Михайлович прошаркал в сторону проходной. Он не мог её видеть, но вдруг подглядывает из-за угла? На всякий случай Татьяна наклонилась, как будто подняла что-то с пола.

Потом она достала бирку из кармана и радостно побежала на вахту.

– Вот, нашла, вечно она отваливается! – показала она картонку с номером вахтёрше, – давайте ключ, я её приверчу понадёжнее.

– Таку вас же комната 1991, а вы сказали – «1991а». А ключ с номерком «1991а» уже лежит на месте, – закудахтала подслеповатая вахтёрша, разглядывая бирку.

Татьяна изобразила глубокое удивление:

– Разве я сказала «1991а»? Не может быть! Извините, оговорилась. Заработалась, наверное.

– Ну, может я не расслышала, – мирно сказала старушка.

На том и разошлись. Татьяна узнала, что хотела: ключ с номером «1991а» существует, с него кто-то сделал копию и свободно может проникнуть в институт в любое время дня и ночи.

Оставался один вопрос: зачем ЕЙ это всё надо?

Выйдя на улицу, Татьяна не спеша пошла вдоль здания института к его торцу, где, по её расчётам, должна была находиться та самая обнаруженная ею сегодня лестница. Интересно, куда она выходит? На проспект или во внутренний двор дома, вплотную примыкающего к зданию института?

Похоже, что во двор. Оттуда вообще, должно быть, очень удобно проникать внутрь дома, никто не видит входящих-выходящих. Вот и подворотня с мусорными баками. Зайти посмотреть?

Татьяна резко свернула в подворотню, сделала несколько шагов и остановилась. Какой-то человек на другом конце тёмного прохода быстро прошёл во двор и свернул за угол. Было ещё светло, и Татьяне показалось, что это опять Олег Михайлович. Если это он, то, получается, он за ней следит?

Татьяна остановилась. Она впервые подумала, что эти её расследования могут оказаться очень опасными. Вот Женю убили, кто и за что? Может, тоже полезла куда не надо. Всё, на сегодня хватит! Действительно, зачем ей это надо? И Татьяна трусливо выскочила назад, на оживлённый проспект.

Троллейбус ждать было бессмысленно, и она пошла пешком через мост Петра Великого, или, как все его называли, Большеохтинский, на другой берег Невы. Там можно будет сесть на трамвай или даже в переполненный автобус, который со всем возможным для него комфортом доставит её до самого дома. Конечно, если ей здорово повезёт, и она в нужный момент окажется на остановке.

Люди, ожидающие свой транспорт на остановках, обычно делятся с вновь прибывающими информацией о том, какие номера автобусов недавно проехали, и если это время оказывается меньше пятнадцати минут – ждать бесполезно.

Интервал движения Татьяниного автобуса не меньше сорока. Тогда есть смысл и дальше топать пешком, до следующего «транспортного узла». Пару раз было, что она пешком до дома и доходила.

Впрочем, пройтись лишний раз по необычному мосту было для Татьяны большим удовольствием. Огромные стальные арки низко гудели и погромыхивали от проходящего транспорта. Бесчисленные заклёпки, среди которых одна, согласно городской легенде, была золотой, надёжно соединяли все детали мощной, но изящной конструкции.

Мост казался материальным воплощением технического прогресса и символом расцвета промышленности Российской империи начала двадцатого века.

А как прекрасны эти таинственные башни на краях разводной части моста! Высокие – зачем такие, с трёхэтажный дом? Непонятно. Все из тёмно-серого камня, с маленькими окошечками, а наверху ещё надстроены небольшие башенки. Вечером окошечки и башенки начинают изнутри светиться, в них всю ночь зачем-то горит свет.