Весьма вероятно, что институт скоро тихо умрёт. Вот ребята и решили припрятать то, что ещё может пригодиться в будущем, и помаленьку вынести за ворота, когда будет возможность. Осуждать их за это и докладывать куда-то о находке Татьяна не собиралась.

Институтское руководство уже всё, что можно было продать, продало. «Всё уже украдено до вас, – вспомнилась ей замечательная фраза из "Операции Ы". – А вот, возможно, и разгадка копий ключей, – осенило Татьяну. – В любой момент можно прийти и пошарить по закоулкам стенда, а потом занести добычу в комнату и ждать удобного момента для выноса».

Татьяна закрыла дверцу и пошла к выходу. Она решила никому ничего не говорить и ни о чём не спрашивать. Надо бы и самой подумать, нельзя ли вынести из института что-нибудь полезное в хозяйстве, но кроме бумаги для принтера ничего в голову не приходило.

А бумага была замечательная, в рулонах, широкая, отлично подходила для выкроек и как подкладка под пироги. Запасы её в отделе стремительно таяли, не одна Татьяна такая умная и хозяйственная.

Занятая этими мыслями, Татьяна не спеша поднималась по пустой боковой лестнице на свой пятый этаж. Путь этот проделывался сотрудниками их отдела десятки, а может, и сотни раз. Кроме них, почти никто из институтских здесь не ходил.

Во-первых, выходы на эту лестницу были открыты только с первого и с пятого этажей, а во-вторых, на другой, центральной лестнице имелся замечательный старинный лифт с зеркалами, которым все и пользовались.

Татьяна рассеянно окинула взглядом знакомую до мелочей площадку перед выходом на свой этаж и вдруг замерла. Что-то вдруг показалось ей странным в этом привычном пейзаже. Стенд с пожарными инструментами заперт на замок, как обычно. А вот глухие металлические дверцы под этим стендом, что это такое?

Татьяна никогда не интересовалась, что за ними находится, думала – какие-нибудь выключатели и рубильники. А сейчас вдруг задалась вопросом, почему эти дверцы разместили ПОД стендом? Ведь обычно электрику для удобства и безопасности располагают где-нибудь вверху.

Присмотрелась внимательно, тронула бумажку с печатью, которая была наклеена на дверцы, соединяя их. Бумажка легко отклеилась с одной стороны и затрепетала на сквозняке. Замка никакого не было, только поворотная маленькая ручка. Татьяна, проклиная себя за любопытство, со страхом повернула эту ручку, и дверки приоткрылись.

«Тебе нужен ещё один стресс? Это уже третье открывание шкафа за последние два дня. Труп – раз, сумка с наворованным – два, интересно, что тебя ещё ждёт здесь?» – спросила она сама себя.

Ну невозможно же закрыть эту чёртову дверцу, не узнав, что за ней скрывается! Она умрёт от любопытства, да и всё! И Татьяна осторожно просунула руку в щель между створками. Пусто. Ещё дальше – тоже пусто. Она распахнула дверцы пошире и, наклонившись, заглянула внутрь.

Стало понятно, что никакого шкафа там нет, а есть довольно обширное пространство, в глубине которого виднеется что-то, похожее на дверь. Но в полной темноте ничего не видно, а внутрь залезать – это было уже слишком, даже для сгорающей от любопытства Татьяны.

Тут на первом этаже хлопнула входная дверь и послышались шаги, кто-то быстро поднимался по лестнице. Татьяна мигом прикрыла и заперла на щеколду дверцы, поплевала на контрольную бумажку, прилепила её на прежнее место, подхватила свои драгоценные продукты и вошла в коридор на своём этаже.

Весь остаток дня она думала, сказать кому-нибудь о своём открытии или пока промолчать? Решила принести завтра из дома фонарик и посмотреть получше, что там, в этом шкафу.

«Да и одеться надо поудобнее, хотя бы брюки надеть. Может, туда залезать придётся», – забыв о своих страхах, планировала свои дальнейшие расследования Татьяна.

Перед самым концом рабочего дня её позвали к городскому телефону. Звонил Васькин сосед. Оказывается, он пришёл днём на работу и нашёл одну испорченную болванку от заказа, которым она интересовалась. Если милая барышня зайдёт, он ей её с удовольствием отдаст. Татьяна обрадовалась. Можно будет эту болванку сравнивать с разными ключами, и тогда, возможно, что-нибудь прояснится.

Зашла за болванкой Татьяна сразу после работы, благо «Дом быта» был рядом. Пётр Александрович расплылся в улыбке, когда она появилась на пороге и приветливо поздоровалась с ним, не забыв назвать по имени-отчеству.

Два мастера-обувщика уставились на них во все глаза. Видимо, старик уже похвастался, что у него появилась молодая красивая приятельница, в институте инженером работает, вместе с Василием Николаевичем. То, что этот Василий Николаевич почти законченный алкаш, осталось за кадром.

Татьяна поблагодарила, извинилась за беспокойство и спросила, сколько она ему должна? Тут началось бурное взаимное расшаркивание: «Да что вы, что вы…», «Нет, ну всё-таки…», «Ни в коем случае…» и тому подобное.

В результате, когда потерявшая терпение Татьяна просунула руку в окошечко и подвигала пальцами, призывая отдать, наконец, болванку, вошедший в раж Пётр Александрович схватил эту руку и приник к ней в долгом поцелуе.

Обувных дел мастера встали со своих табуреток и взирали на происходящее в прямом смысле слова с открытыми ртами.

Когда Татьяна, наконец, получила заветный ключик и выскочила в коридор, за её спиной в мастерской раздались аплодисменты: зрители-обувщики выражали своё восхищение галантным поведением Петра Александровича.

Итак, теперь перед Татьяной стояла задача быстро добраться до дома, что было совсем непросто ввиду отвратительной работы городского транспорта. Задержка времени выхода из института на полчаса могла обернуться часом опоздания домой, что чревато было серьёзным недовольством голодной семьи.

Семья состояла из двух мужчин – мужа и тринадцатилетнего сына, а также кошки Муськи. В таком составе, без участия Татьяны, соорудить сносный обед из скудного набора имеющихся в доме продуктов было нереально.

Хорошо хоть с кошкой пока особых проблем не было. Рыбёшка с красивым, как бы французским названием «путассу» периодически всё же появлялась в пустых магазинах. Домашний морозильник был забит под завязку ледяными комьями с торчащими из них хвостиками, и для Муськи геркулесовая каша с рыбой была каждодневной едой. Татьяна периодически пользовалась кошкиными запасами, с картошкой и луком эта рыбка была вполне съедобна.

Последнее время Татьяна наловчилась готовить рассольник без мяса, даже вкусно получалось, благо солёные огурцы и перловка пока что продавались в магазинах. Жареный лучок здорово улучшает вкус любого жидкого варева, да если ещё туда подсыпать специй типа «хмели-сунели», да побольше, побольше…

«Ура, идёт троллейбус! Только бы рогатый на кольцо не свернул, и тогда примчусь почти как обычно!

Повезло!» – возликовала Татьяна, увидев в конце пустынного длинного проспекта спасительные рога. Она изо всех сил рванула к ближайшей остановке и успела-таки втиснуться в заднюю дверь переполненного и перекошенного на правый бок троллейбуса, который, если не развалится, то довезёт её почти до дома.

Следующим утром Татьяна, экипированная для обследования тёмных закоулков института и вооружённая фонариком, с трудом дождалась, когда все сотрудники уйдут на стенд или ещё куда-нибудь. Схватив ключ от комнаты, стала сравнивать его с болванкой.

Сразу стало ясно, что это заготовка для совсем другого ключа: даже размер бородки не совпадал, не говоря уж о бороздках. «Так, этот вариант отпадает», – подумала она.

Теперь надо добыть и сравнить с болванкой ключ от стенда. Его, естественно, сотрудники забрали с собой, и где бросили после того как открыли дверь – неизвестно.

Татьяна заперла дверь комнаты, ключ положила в карман и тоже пошла на стенд. Проходя по лестнице мимо вчерашней дверцы под пожарным краном, подумала, что обследование этого таинственного места придётся, видимо, проводить после окончания рабочего дня. Днём всегда есть вероятность, что кто-нибудь пойдёт по лестнице и помешает осмотру. Надо придумать вескую причину, чтобы остаться одной после работы.