Итак, казаки ко мне не подошли, лишь пожурили взглядом, и я спокойно подошел к Авроре.
Комплекс кинотеатра Аврора был построен в 1967 году по проекту сочинского архитектора Сердюкова. Интересное, знаковое здание для Краснодара. Сколько свиданий было назначено у Авроры, сколько ориентиров начинались со слов: «от Авроры…». Конкурировать, наверное, может только Дом Книги. Кстати, местные историки рассказывали мне, что раньше на этом месте был скифский курган, место давно особенное… Теперь кинотеатр почти разрушен, панели обшивки отваливаются, стены в лесах. Муниципалитет выделил уже несколько десятков миллионов рублей на реконструкцию кинотеатра, но, как это часто у нас бывает, подрядчик исчез со всеми деньгами. Мэр города выставил реконструкцию Авроры на тендер, но сумма муниципальной поддержки была чрезвычайно мала и желающих вложиться в заведомо бездоходный проект не оказалось. Говорят, один из крупных краснодарских бизнесменов взялся за реконструкцию комплекса за свой счет. Почему я не стал этого делать? Во-первых, я никогда не был благотворителем или меценатом. Все мои «добровольные» пожертвования были чисто деловыми инвестициями в репутацию или в конкретных людей. Да и вообще, в том месяце, когда мэру понадобилось решение вопроса, я был в Италии, учился управлять гидросамолетом на озере Комо. Возможно, кинотеатр и статую железной комсомолки с ружьем на плече назвали Авророй, именем богини утренней зари, за звезду, которую она держит в руке. Эдакий фьюжен: звезда – богиня – комсомолка – винтовка – кинотеатр… Архитектура, тем более такая парадная как тут, всегда была многозначна. Мне нравится здесь бывать. Тень деревьев, фонтаны, красивые прохожие, смеющиеся дети на роликах и скейтах. Приятно посидеть с кофейным стаканчиком на ступеньках и просто подумать.
Оставив вход в кинотеатр за спиной, а железную революционерку справа, я пошел через группу поющих фонтанов вниз, в сторону центра города. Первое встреченное на моем пути кафе меня почему-то не привлекло. Наверное, слишком громко включенное радио «Европа Плюс». Кстати, заметили, что в большинстве наших общепитов, от кафе до баров и ресторанов, по телевизорам показывают клипы каких-либо российских исполнителей, а аудио ставят сборники англоязычных певцов? Мой арт директор, ответственный за атмосферу в наших ресторанах, объяснил это тем, что русские клипы сняты «дорого и богато», народу нравится. А вот звуковой ряд уступает. Ну не нравится людям есть и пить под песни нашей попсы. Рестораторы это интуитивно чувствуют и вот, в большинстве заведений, Киркоров открывает рот под песни Леди Гага или Вера Брежнева танцует в своем клипе под Роби Вильямса.
Пройдя еще пару сотен метров я услышал знакомую песню, звучавшую в следующем кафе. В нем я ни разу не бывал, даже не знаю, как оно называется, уверен, что в прошлую мою прогулку по улице Красной его еще не было. Но то, что в нем играет «Just Like Heaven» из альбома «Kiss Me» группы «The Cure» меня и удивило, и порадовало. Надо сказать, что для меня, как для многих парней моего поколения, фанатевших когда-то по песням «Кино», открытие в более позднем возрасте группы «The Cure» было некоторым разочарованием. Тогда я узнал, что Виктор Цой был не столь уж оригинален, а просто повторил стиль британской группы. Хотя, любая стоящая группа влияет на следующее поколение, наверно это нормально. Я как-то встречался с Миком Джагером, в том числе говорили о феномене британской музыки как основы многих и многих локальных групп.
Кафе располагалось на аллее, между двумя рядами кленов, посаженных вдоль всего бульвара на улице Красной. Обыкновенные деревянные столики с такими же деревянными стульями, на спинках которых выжжена реклама пива. Но из-за музыки я все же решил попробовать тут кофе. Посетителей в кафе не было, только за одним столиком в тени сидела очень красивая худенькая молодая девушка, лет двадцати семи, блондинка с каре до плеч, в серых кроссовках, светло-голубых, почти белых джинсах, черной майке и черной джинсовой куртке. Ее и соседний стол были единственными местами в тени, зонтики над столами официанты еще не раскрыли и остальные столики заливало апрельское краснодарское солнце. Прикинув, где будет тень в ближайшие тридцать-сорок минут, я сел за соседний с блондинкой столик.
– Здравствуйте, меню или так рассказать? – спросила официантка, девушка лет двадцати пяти, в голубых джинсах, белой майке, коричневом фартуке и ярко розовых, почти что кислотных кроссовках. Небольшой бейджик с именем Галя на левой лямке фартука.
– Добрый. Кофе в турке делаете? Крепкий, без сахара, большую чашку пожалуйста. – Вот не люблю я кофе из кофе маши, идеальный для меня кофе – это вообще заваренная в чашке арабика свежего помола.
– Сварю в турке, ок, а может к кофе десерт? Есть очень вкусный, не приторно сладкий пирог с вишней. – Девушка чуть не облизнулась, явно недавно пробовала этот самый пирог и он ей и правда очень понравился.
– Галя, а давайте, если не очень сладкий! – Я и впрямь захотел попробовать что-то после хоть и качественной еды бизнес класса, но все же это была еда в самолете, на высоте вкусы сильно меняются из-за давления, влажности и вообще, это еда в самолете, что еще рассказывать.
– Девушка, у вас либо диск заело, либо на радио у диджея инфаркт, – моя соседка смотрела на официантку и увидев ее непонимающий взгляд добавила, – у вас песня, «Лестница в Небо», играет третий раз подряд.
– Да да, девушка, а может и того хуже, Саддам Хусейн восстал и захватил радио станцию. – Добавил я с улыбкой.
А соседка та замужем, или папа у нее увлекается роком. Ну не поверю, что девушка сама по себе знает про случай на американской радиостанции, когда песня «Led Zeppelin» «Stairway to Heaven» звучала в эфире двадцать четыре часа! Слушатели и скорую вызывали диджею, и полицию, думали либо инфаркт у диджея, либо любитель этой песни Саддам Хусейн с боевиками станцию захватил.
– Ой, простите, это новый сборник, только вчера хозяин сказал его теперь ставить, я и не знала, что там песни повторяются по нескольку раз! – Смутилась официантка.
– А повар не заметил? – Спросил я.
– А рано для повара, он к двум подходит, пока я одна на хозяйстве, – официантка располагающе улыбалась. – Но пирог все равно вкусный, его не у нас, его в пекарне пекут.
– Супер, хорошая реклама, пирог вкусный, его не у нас готовят. Кофе то сварите?
– Большая чашка, крепкий, без сахара. семь минут.
– Девушка, мне свежевыжатый сделаете? Или до двух, шефа ждать? – Блондинка за соседним столом мило, но достаточно холодно улыбалась официантке.
– Фрэш? Зеленое яблоко сельдерей, да, четыре минуты, все будет! – Официантка поправила стул у соседнего столика и удалилась внутрь ресторана через деревянную дверь справа от стойки бара.
– А все остальное не фрэш? – Еле расслышал я шепот соседки.
– Мадам, в любом языке есть идиомы, что ж вы так строго та? – Не то, чтобы я любил лезть с разговорами к людям, но общаться я и правда люблю.
– Во-первых, мадмуазель. А во-вторых, русский язык слишком красив и в нем и так достаточно заимствований из английского. Хотя, да, простите, что-то я злая сегодня. – Блондинка смущенно заправила волосы за ухо.
– А вы откуда о Лестнице в Небо знаете?
– Адме точка ру, почему-то именно такая информация запоминается. – Оправив куртку девушка переложила ногу на ногу и села ко мне боком, чуть покачивая в такт музыки носком серой кроссовки Нью Беланс.
– Может я к вам за стол? Ну что мы как поссорившиеся соседи в коммуналке, и разговариваем, и каждый за своим столиком сидит?
– Сразу видно, что вы в коммуналке не жили, нету там на кухне места для отдельного стола на каждую семью. Там, как раз-таки, и сидят все за одним столом, не важно в каких соседи отношениях. Вы что, тоже хотите по-семейному? За одним столом? Я – девушка доверчивая, как предложение могу воспринять. Опять же кольца на безымянном у вас нет. После кофе ко мне едем, с папой знакомиться?
