На третий день, к вечеру, стан опустел, варяги разъехались по своим фьордам и усадьбам.

Осень все больше вступала в свои права. Солнце появлялось все реже, по небу клубясь, ползли тучи, дни становились короче, ночи длиннее. Упали первые заморозки.

Жизнь в горде шла своим чередом. Начался забой оленей и части свиного стада – на зиму коптили мясо и готовили солонину, наполняя бочки, мельница молола новый урожай; на воду спустили заново проконопаченного и осмоленного «Вепря».

Одним таким днем на дальней скале при выходе из фьорда, где у Вестейна постоянно находился пост из двух викингов, с разными промежуткам в небо стали подниматься клубы дыма.

– В море ходит кашалот, – прочитал сигнал один из викингов и поспешил к ярлу. Спустя короткое время из ворот вывалила команда «Вепря» (трое несли на плечах гарпуны) и быстро погрузилась на драккар. За ней туда взошли Вестейн с сыном, дружно ударили весла, отплыли. Появление кашалота вблизи побережья было редким, а ценился он выше, чем кит, на что имелись причины. У гиганта в голове имелось похожее на жидкий воск вещество, за которое купцы из южных стран щедро платили золотом.

Оставив позади фьорд, вышли в открытое море, где вдали, среди бегущих волн, порой возникал высокий фонтан воды.

– К нему! – указал рукой, стоявший на корме Вестейн, кормчий «Вепря» Олаф, переложил правило. Часто забил гонг, драккар рванулся вперед. Рюрик тоже греб в паре веслом на одном из румов, для него это было привычным делом.

Гигант не обращал внимания на приближавшийся корабль, он был самым могучим в морской стихии и не имел равных по силе. Когда до него остался полет стрелы, гонг замолчал, трое с гарпунами на носу приготовились к броску.

– Бей! – прокричал ярл с кормы (подошли вплотную) в воздухе блеснули острия, с хряском войдя в тушу. Брызнуло облако крови, гигант дернулся и, взметнув столб воды хвостом, стал уходить в глубины. Туда же из бухт на носовой палубе разматывались прочные ремни, привязанные к древкам. За ними внимательно наблюдал Вестейн и Олаф, готовые дать команду на преследование, но ее не потребовалось.

Через несколько минут, посреди расходящегося алого пятна всплыл неподвижный кашалот, чуть покачиваясь на волнах.

В небо унесся победный клич, на тушу забрались два викинга. Драккар развернувшись, подошел кормой, и оттуда подали толстый канат. Стоявшие на добыче вогнали гарпуны еще глубже, закрепив его, вернулись назад, и корабль на веслах тяжело пополз к берегу. Там вошел в фьорд (начался прилив), двинулся быстрее.

Когда показался берег с пристанью, куда сбегались жители, взмахи весел стали чаще, приблизившись, драккар отвернул вправо и скользившую за ним тушу приливная волна до половины вынесла на отмель.

Под руководством Фроуда встречавшие, захватившие топоры и другое нужное для работы, с ликованием окружили кашалота. Одни, взобравшись на голову, прорубили в ней широкое отверстие, откуда черпаками стали доставать «жидкий воск», наполняя дубовые бочки, другие принялись за разделку.

К вечеру на берегу остался лишь могучий костяк, на котором чайки клевали остатки мяса. Три десятка бочек с ценным «воском» откатили в горд, поместив клети, жир приготовили для последующей топки в котлах, а мясом, оставив для себя лучшие части, набили три земляных ямы. На корм трэллам и собакам.

После работы все собрались в главном доме, где отметили удачную охоту.

Ели вареную печень и мясо кашалота с репой, запивая пивом. Когда насытились, Вестейн потребовал внимания (разговоры стихли) и сообщил, что на праздник Йодля он отправится к датскому конунгу Рагнару выяснить, действительно ли тот задумал поход на саксов. Викинги одобрительно загудели.

– А заодно продадим в Роскилле, добытый нами морской воск. Там самые высокие цены. Скьоль! – поднял наполненный пивом рог.

– Скьоль! – грянуло ответно за столами.

Это известие весьма обрадовало Рюрика. Скучать тут явно не умели. Да и сама жизнь ему нравилась. В отличие от словен, где много и тяжело работали, варяги особо себя не утруждали. Основным их занятием, как теперь знал точно, были морские походы охота на китов и торговля. Все остальное выполняли женщины, слуги и рабы.

Нравилось и умение владеть оружием, которому обучали с пяти лет, искусство управлениями драккарами, жестокость и презрение к смерти.

Рюрик неплохо рубился на мечах, умел метать стрелы с копьем, наравне с взрослыми греб веслом. Однако, не удовлетворившись этим Вестейн приставил к нему учителей. Старшего из берсерков – Калле, отправившего на небеса множество врагов и кормчего «Змея» – Рагвальда. Первый обучал сына ярла варяжским приемам боя, а второй управлением драккаром и определению места в море по солнцу, звездам и ветрам.

Так впервые Рюрик узнал, что такое «стена щитов» и «кабанья голова», позволявшие варягам одерживать победы, а также особенности дальних плаваний. А потом ему пришлось участвовать в схватке.

Осенней ночью в западные ворота забарабанил кулаками окровавленный пастух – трэлл, с плохой вестью. Его немедленно сопроводили в большой дом, где тот сообщил, Вестейну, что с нового пастбища, куда перегнали оленей, неизвестные угнали все стадо, убив пастухов.

– Сколько их было?

– Много,– прошептал трэлл. – У главного шлем с золотой насечкой.

Вестейн переглянулся с Фроудом.

– Это Ингольф, – сжал губы тот.

Ярл Ингольф был владетелем соседнего Хрис-фьорда, до которого был день конного пути и столько же по морю. Между родами издавна шла кровная вражда, Кто ее начал, терялось во времени, но ярлы люто ненавидели друг друга.

– Хорошо,– скрипнул Вестейн зубами. – Разбудить всех кормчих и ко мне.

Вскоре все пятеро, усевшись за стол с горящими свечами, держали совет.

Когда небо на востоке стало чуть светлеть, из западных ворот горда вышел отряд в сотню человек. Половина пешие, остальные на лошадях. Все с оружием, в бронях и кольчугах. Впереди ярл с сыном и телохранители, за ними остальные. Пешие викинги следовали за конными особым «волчьим шагом», которым могли совершать длительные переходы.

Этим же временем от причала на веслах отошли «Змей» с «Вороном» блестевшие доспехами воинов, скрывшиеся в предутреннем тумане. Команда третьего драккара осталась охранять горд.

Все утро и день отряд ярла двигался на запад, в сторону Хрис – фьорда, пешие не отставали от конных. К вечеру, напоив коней у встретившегося ручья, спустились в неглубокую, поросшую кустарником долину, за которой находился горд Ингольфа. Наверх покрались два разведчика, затем один вернулся и доложил, там все спокойно. Ярл приказал спешиться и отдыхать до темноты.

Лошадям задали овса из торб, пожевали сухого мяса и, выставив караул, завернувшись в меховые плащи уснули. К Рюрику сон не шел, это была его первая битва, она страшила. До нее он убил только одного врага – на Онего. Затем глаза стали слипаться, засопел носом. Проснулся от толчка в бок.

– Вставай, буркнул Калле, – идем.

В темноте шевелились люди, выстраиваясь в длинную линию, слышался тихий звяк доспехов. Укрепив на левой руке круглый щит с умбоном*, правой проверил ход меча в ножнах, занял место в середине рядом с берсерками и отцом.

Тот взмахнул боевым топором в руке, стали подниматься по склону. Вот и гребень, залегли. Внизу над соломенными крышами горда поднимался в небо дым очагов, под висевшей в небе луной у причала химерой застыл драккар. Когда она сместилась чуть в сторону, где-то в скалах фьорда протяжно завыл волк и умолк на самой высокой ноте.

Как только она стихла, на гребне поднялись лучники, в небо взмыли десятки горящих стрел. Достигнув высшей точки, замедлились и ливнем обрушились на спящий горд.

– Вперед! – снова махнул топором ярл, и викинги с ревом побежали вниз, где уже полыхали крыши. Подбежав к ограде, стали забрасывать на нее абордажные ремни с крюкам, первые полезли вверх. А по темной воде фьорда, к пристани уже неслись «Змей» с «Вороном», под частый звуки гонга весла пенили воду. Как только пристали, на берег высыпали команды, (одна тащила таран), в ворота загремели тяжелые удары.