Мечи булатны, стрелы остры у варягов,

Наносят смерть они без промаха врагу,

Отважны люди стран полночных,

Велик их Один бог, угрюмо море.

(Песнь варяжского гостя)

Глава 1. Посад

Стояла весна. От побережья Варяжского до Студеного моря* под высоким небом, с плывущими на нем облаками, тянулись дремучие леса. В них голубели пятнами озера, туманились болота и змеились реки.

У истока одной такой, широкой и блестящей на солнце, впадающей в озеро Ильмень, под стенами деревянного посада* шумело торжище. То была широкая луговина, окаймленная с боков сосновым бором и невысоким холмом, со свайными причалами, уходящими в воду. У них стояли морские ладьи и кочи*, а на мелкой ряби покачивались пара десятков барж и плоскодонных лодок.

Весь берег был уставлен палатками с шалашами и возами, у которых продавались всевозможные товары. Здесь были рожь, ячмень и овес в рогожных мешках, душистый бортный мед в кадках, воск, сушеная рыба и битая дичина; меха со шкурами, домотканое полотно и лен, гончарные, кузнечные и прочие изделия. Тут и там дымили костры, в казанах варилась мясная и рыбная похлебка. Разносчики предлагали квас, мед и хмельную брагу.

Между всем этим толкались многочисленные покупатели с продавцами. Слышался окающий говор ильменских словен, певучий – кривичей, цокающий – мерян и вепсов*. К ним добавлялся свейский и варяжский с готским*. Мелькали смуглые греческие, булгарские и раскосые хазарские лица.

– Да, сколько же тут мира! – удивленно поцокал языком высокий нескладный подросток. Был он сероглаз с прямым носом и длинными русыми волосами, в посконной до колен, шитой по вороту рубахе. У пояса висел короткий нож, на ногах высокие сапоги из воловьей кожи. Звали отрока Велибор, ему исполнилось тринадцать лет, но выглядел на все пятнадцать. На Волхове был впервые.

– Это што, – прогудел идущий рядом, богатырь в синем кафтане нараспашку и таких же высоких сапогах. – В стольном граде Киеве торжище много больше, как и гостей с товарами.

То был отец Велибора Деян. Много лет назад он бежал из Киева не желая платить виру за убитого в кулачном бою людина* и обосновался в Мезени на берегу Студеного моря, взяв в жены дочь местного старосты. Позже туда пришли два его брата, вместе занялись промыслом морского зверя и теперь имели свой коч с командой.

– А по мне, в наших краях самый лучший, – сказал косолапо шагавший рядом средний брат, звавшийся Путята, кряжистый с широченными плечами. Младший – Годимир, худощавый и с ястребиными глазами, молча шел позади с племянником.

Прошлым днем они выгодно продали местному купцу груз шкур и зуба морского зверя, купив взамен нужное для промысла, три десятка мешков ржи с ячменем, пеньку, воск и железную, в коробах, руду. Теперь старшие присматривали гостинцы женам с детишками, а еще не женатый Годимир – подарок невесте.

Потолкавшись с час, купили все, что требовалось, а когда проталкивались назад, в гул людских голосов вплелся гнусавый звук рога с воды. Многие обернулись на него и увидели в солнечных лучах идущую из озера к причалам ладью со снятой мачтой. Ее высокий нос венчала голова дракона, по кромке смоленого корпуса висели круглые щиты, десяток длинных весел с каждого борта равномерно пенили воду. На приподнятой корме стояли трое.

Когда до ближайшего причала оставалось совсем немного, ворочавший правилом что-то громко прокричал. В тот же миг весла поднялись вровень с бортами и замерли, один из трех, ступив на последнее, ловко пробежал до первого.

На берегу раздались восторженные крики и свист, зрелище понравилось.

Ладья между тем довернула к причалу, весла втянулись внутрь, с носа и кормы на сосновые доски спрыгнули двое с канатами.

– Это кто такие, тятя? – блестя глазами, подергал Велибор отца за рукав кафтана.

– Варяги сынок, – огладил тот густую бороду.– Морские люди из полуночных стран.

– А почему у них ладья с таким чудищем на носу?

– Она для боя и зовется драккар племяш,– взъерошил Велибору голову Путята.

– Так они что, приплыли воевать?

– Да нет, торговать, но в море им лучше не попадаться.

Между тем, бежавший по веслам сошел с причала на землю, и довольно оглядел торжище. Был он средних лет, жилистый и с короткой рыжею бородою. Одет в черного сукна кафтан, низкую, с красной полосой валяную шапку, на груди золотая цепь с подвеской, на боку короткий меч.

– Ну ладно, – обернулся Деян к братьям.– Вы давайте на коч, а мы сходим к Тишиле.

Тишила был тот самый купец, которому продали товар, просил зайти по делу.

Когда братья с гостинцами исчезли в толпе, отец с сыном протолкались к посаду. Он был обширным и окружен глубоким, заполненным водой рвом, за которым поднимался земляной вал с тянущимся поверху в три людских роста частоколом. Со стороны торжища в стену была врублена сторожевая башня, на которой маячил ратник, на семь венцов ниже темнели распахнутые, из дубовых плах, ворота.

Перейдя по бревенчатому мосту ров, вошли на обширную территорию. По другую сторону частокола вдоль него тянулись жилые избы, подклети, хлева и крытые дворы, образую несколько мощеных плахами улиц, по которым степенно ходили жители, гнали скотину, а ребятишки играли в салки. За второй оградой, на взгорке, высился шатровой крышей детинец*.

– Нам сюда, – сказал Деян, подойдя к одному из богатых дворов, и забрякал железным кольцом в тесовые ворота. Через минуту в ней приоткрылась калитка, наружу выглянул купецкий приказчик – чего надо?

– К Тишиле, – прогудел мезенец. – Мы званы.

– Проходите.

Впустив гостей, приказчик загремел кованым запором и провел их меж двух складов в большой дом, откуда поднялись в светлицу. Встретил сам купец. Был он дороден, годами как Деян, одет в красного атласа рубаху и сафьяновые сапоги, пригласил садиться.

Опустившись на лавку, Велибор с интересом оглядывал светлицу. В ней было чисто и просторно, на полу золотилась пятнистая шкура неведомого зверя, в углу стоял заморский поставец с тремя зажженными в шандалах свечами, блестела цветной росписью вычурная печь.

– Вот какое у меня к тебе дело, Деянушка, – взяв с поставца небольшую шкатулку из кости, уселся напротив купец. Открыл крышку и подвинул охотнику. Внутри мягким светом серебрились зерна, размером с горошину.

– Тот взял одно, повертел в пальцах (брызнуло искрами).

– Видал такие, баловство, – вернул на место.

– Где? – подался вперед Тишила.

– У нас на Мезени чудь белоглазая* носит их как украшения. А находят такой горох в реках, от них слышал.

– Ведаешь, сколь он стоит? – показал хозяин глазами на шкатулку.

– Нет, – пожал плечами.

– Гривна серебром, – положил руку на крышку.

– Чего? – выпучил Деян глаза, а сын открыл рот.

– Вот тебе и чего, – усмехнулся купец, а ты «баловство», понимать надо.

«Это ж надо, за меру блескучих зерен целая гривна» – думал Велибор. Чтобы заробить такую, им надо добывать морского зверя полный сезон. Вчера, к примеру, Тишила заплатил им за добычу тридцать кун, это составляло половину гривны.

– Значится так, Деян, – убрал шкатулку купец,– следующим разом привези мне таких зерен, зовутся жемчуг. Дам хорошую цену.

– А шкур морского зверя? – скрипнул тот лавкой.

– Их тоже и поболе зуба, отвезу на продажу в стольный град Киев.

Оба встав, распрощались с хозяином, и стоявший за дверьми подручный, вывел их со двора.

– А ну-ка поглядим, что привезли варяги, – выйдя из ворота посада, сказал охотник сыну. Потолкавшись в толпе, нашли их палатку, устроенную из паруса, недалеко от драккара. В ней два варяга играли в кости, у входа на бочонке сидел еще один, кривой, рядом стоял в ошейнике и грязной овчине раб, сбоку подбоченился тот, что бегал по веслам.