Оба варианта весьма хлипкие.

Но третий еще хуже – оказаться пленницей.

При одной мысли об этом я поняла, что первые два варианта идеальны. Надо только решиться на всю эту боль и сломанные кости. Это тоже легко, меня Александр ждет. Я собралась с силами и откинула голову назад, ударяя Актера по носу. Этого хватило, чтобы он на мгновение ослабил хватку на моих плечах, я резко подалась в бок и вперед, соскальзывая с каменного ограждения вниз. Меня развернуло, рука Хала проскользила по спине, тщетно пытаясь удержать, но все произошло слишком быстро. У него получилось ухватить меня за шиворот, но ткань рубашки жалобно затрещала, начала рваться. Хал пытался добраться до моих рук, перехватить меня понадежнее, но и я не бездействовала, сопротивлялась, моей целью было падение.

Проклятая рубашка наконец порвалась, и я полетела вниз.

Падение на крышу вышло болезненным, я взвыла от боли в плече и раненой ноге, но сразу о ней забыла: меня неизбежно потянуло вниз. Если я хотела пережить еще одно падение, но уже на каменные ступни, следовало замедлиться. Я перевернулась на живот, пытаясь зацепиться за что-нибудь, руки противно скользили и… раздался грохот – на крышу свалился кто-то еще. Актер. Он последовал за мной без раздумий.

Я разжала пальцы – больше нельзя тормозить. Но на краю крыши, когда меня перекинуло через каменный борт, все же зацепилась за край, гася скорость падения. Это и стоило мне свободы, ведь Актер успел нагнать меня и схватить в этот раз за руку. Крепко, так, что не вывернуться. Ногами он упирался в край и вытягивал меня наверх. Я сопротивлялась, но Хал как будто этого не чувствовал, его глаза горели яростью. Он затащил меня обратно на крышу и, отдышавшись, сказал:

– Ты сумасшедшая, Ида. И я с тобой вконец спятил.

Мертвое и живое, живое и мертвое. Сочетание, смысл которого никто не мог постичь. Никто до заселения Мертвых Земель. Баланс присутствует и здесь, при его несоблюдении последствия могут быть глобальными.

«Законы баланса», альтьер Херман Армфантен

Не знаю, куда меня привезли. Судя по времени, проведенному в экипаже – Мортум остался далеко позади, а больше я ничего сказать не могла. Пыталась считать повороты по пути, чтобы выяснить хотя бы направление, но мы двигались по Низменности, я потеряла ориентир уже на сороковом повороте. Не исключено, что меня и вовсе возили по кругу, хотя зачем? Знание местности не поможет сбежать.

Тюремную комнату для меня тоже подготовили. Хотелось бы сказать, что с любовью, но Актера рядом не было, а его соратники вряд ли способны оценить всю глубину иронии, поэтому я промолчала и позволила втолкнуть себя в новое жилье. Кто знает, сколько времени придется тут провести, потому первым делом я осмотрелась: комната поделена на две части, с одной стороны – земляной пол, с другой – что-то вроде личных покоев. Широкая кровать, письменный стол и даже шкаф с одеждой. Пустой. По другую сторону от кровати за ширмой пряталась ванна, небольшая, но при известном старании можно искупаться.

Нормального окна в комнате не предусматривалось, но источник естественного света имелся: по всему периметру потолка ползла узкая щель. Не знаю, чем должна была стать комната до превращения в тюремную камеру, но световой прямоугольник создавал странный эффект. Словно наверху потолка нет и вовсе.

Ладно, не до чужих изысков сейчас.

Проигнорировав кровать, я похромала к земле и легла. Сразу стало легче, может, это все холод, он сковал руки и ноги, по позвоночнику поднялся вверх. Я знала, что скоро усну, и о побеге придется подумать завтра, но кое-какие вопросы уже появились. Например: Актер посоветовался с новым «другом», помещая меня в комнату с мертвой землей? Что-то подсказывало, что нет. Но наличие клочка земли хорошо объясняло направление мыслей самого Хала: он уверен, что я попытаюсь сбежать. Вооружусь принципом «все, что угодно, лишь бы Актеру назло», в который он свято уверовал, и начну творить всякое… не знаю, топиться, голодать, биться головой о стену. Но Актер ошибся, ведь ему назло я никогда не поступала. Просто оставалась на стороне Александра.

Александр стал моей последней мыслью перед сном.

И первой – при пробуждении.

Я проснулась, словно от толчка. Размяла затекшие конечности и осторожно села. Нога пришла в норму, самое время заняться побегом. На письменном столе стоял поднос с едой, судя по всему, занесли его недавно. Возможно, проснулась я от звука хлопнувшей двери. Осмотрев поднос, я нашла закрытую миску с жижей, от которой пахло старыми листьями… что ж, подозрения подтвердились: Актер ожидает от меня приступов членовредительства по отношению к самой себе, думаю, при необходимости мне силой запихнут гнилость в глотку. Я мысленно усмехнулась и заглянула за ширму: кто-то наполнил ванну горячей водой. И в шкафу появилась одежда, между прочим, моя собственная. Забыв о еде, я обшарила карманы и вскоре нашла клочок бумажки.

«Янис побудет со мной и Дином, пока вас не будет. Собрала все самое любимое, надеюсь, вы оцените. Лин»

Одежду я осмотрела еще раз. Лин действительно постаралась, вот только с любимыми вещами вышла промашка – белое домашнее платье всегда напоминало мне балахоны сотрудников Храма. Я вновь усмехнулась и прощупала швы платья. Внизу обнаружился разрыв и еще один клочок бумаги:

«Хорошая попытка»

– Чтоб тебя! – выругалась я, узнав вычурный почерк Актера.

Вся моя злость досталась несчастной бумажке, от нее осталась лишь пыль. Не полегчало. Тогда я занялась завтраком и переодеванием – куда удобнее злиться и искать путь побега в привычной одежде, а не в чужих разодранных брюках, выпачканных землей. И подкрепиться никогда не лишне.

К обеду план побега не созрел, к ужину тоже. Разрушить стену голыми руками вряд ли получится, вырыть подкоп… есть сомнения, что по другую сторону этой комнаты воля, к тому же, копать нечем. Можно руками, но за ночь не управиться, а утром сия кипучая деятельность станет очевидной. Закрыть подкоп тоже нечем, разве что стол сверху пристроить, и это тоже вызовет вопросы. К тому же, куда-то надо складывать землю, не есть же ее, в самом деле… в общем, прикинув так и эдак, идею подкопа пришлось отбросить как неосуществимую.

Как и множество других идей позже.

Вместо этого я сосредоточилась на охранниках. Их четверо, все как один – широкие, квадратные и все время напряженные. Похоже, Актер предупредил, что от меня стоит ждать сюрпризов, вот парни и готовились к нападению в любой момент. И нападение точно будет, парни молодцы, пусть готовятся, но поначалу я выжидала. Наблюдала день за днем, изучала.

Они всегда приходили вчетвером.

За несколько дней наблюдения многое стало очевидным.

Один мужчина оставался у двери, трое шагали в комнату. Если речь шла о приеме пищи, двое создавали непроницаемую стену, а один заносил поднос. Если же требовалось обслужить ванну, у входа оставались двое, а двое затаскивали свежую воду. Со мной никто не разговаривал, хотя я пыталась зацепить охранников милыми разговорами, остроумием и даже ругательствами. Но инструкции Актера выполнялись раздражающе четко, к тому же, мужчины приглядывали и друг за другом. Заговорит один, услышат другие и сразу пресекут все попытки.

Однажды старик Луциан сказал: «Если не можешь обмануть, дай врагу то, чего он просит. И пусть это будет величайшим обманом из всех возможных». Как уже случалось ранее, философия старого учителя дошла до меня с опозданием. Но в заточении есть время подумать обо всем на свете, даже о всех философских цитатах старика Лу. К третьему дню я вспомнила их все, к пятому – начала придумывать свои и забавляться этим. Чем-то же надо.

Первый раз на охранников я напала сбоку.