Он задумался на секунду, его голубые глаза непонимающе моргнули под маской свежей крови на лице.

— Понятия не имею.

— Ты врешь, Бобби. — Сказала я.

— Подожди. — Вмешался Олаф.

Я не ожидала, что он вклинится в разговор, так что одного этого слова было достаточно, чтобы я уставилась на него. Он внимательно изучал Бобби.

— Чего подождать?

— Дай мне попробовать.

— Да ради бога.

— Расскажи нам, что происходит в твоей голове.

— Я не знаю. — Ответил Бобби. — Там темно и мелькает что-то.

— Скажи нам, что именно ты видишь. Не поправляй себя. Просто говори.

Бобби нахмурился и снова вздрогнул, как будто даже это движение отдавалось в его теле болью.

— Гнев. Я разозлился, а потом начал видеть все по-леопардовому.

— Что значит «видеть по-леопардовому»? — Переспросил Ледук, стоявший у входной двери. Думаю, он отменил вызов скорой, поскольку теперь наш подозреваемый пришел в себя и заговорил.

— Мои леопардовые глаза видят цвета не так, как это делают человеческие. Обычно для меня это знак, что я начинаю превращатся.

— Что следующее ты помнишь? — Спросил Олаф.

Бобби поплотнее укутался в покрывало и задрожал. Я не была уверена, почему — может, ему стало холодно, а может, он просто увидел что-то жуткое в своих мыслях.

— Я почуял пистолет, который прижимался к моей голове. Это напугало мою животную часть, но человеческая этого хотела. — Он в недоумении уставился на Олафа. — Я пытался… Я хотел умереть за то, что сделал с дядей Рэем.

Бобби хотел провести ладонями по лицу, как будто пытался спрятаться от нас, но прикосновение было слишком болезненным, а его одеяло снова начало сползать. Кажется, ему было важно, чтобы оно оставалось на месте. Это вновь навело меня на мысль об абьюзе. Может, он просто скромняга, но он был привлекательным, подтянутым мужчиной чуть за тридцать. Я мало скромников среди таких встречала. Если бы он заботился только о том, чтобы прикрыть свой пах — это еще ладно. Но ему как будто было важно прикрыть и верхнюю часть тела — обычно на эту тему парятся женщины. Исключение — когда мужчина стесняется своего тела по тем или иным причинам.

— Теперь ты вспомнил драку? — Спросил Олаф. Его глубокий голос был таким спокойным и серьезным, какого я у него никогда не слышала.

— Да, большую ее часть. Я вспомню целиком через пару минут.

Я уставилась на Олафа.

— Как ты понял, что его надо расспрашивать вот так?

Он встретился со мной взглядом, но глаза у него были задумчивые и серьезные — ничего более.

— Даже лучшим из нас требуется пара минут, чтобы прийти в себя после того, как мы проснулись.

— Хочешь сказать, я не вырубила его? Он просто отключился из-за перехода?

— Нет, но даже частичная перемена дезориентирует. Добавь к этому пару ударов в голову, и даже у человека возникнут проблемы с тем, чтобы вспомнить последние несколько минут.

Олаф был прав.

— Черт, и правда. Я так зациклилась на том, что он — верлеопард, что совсем забыла про его человеческую половину. Ей же тоже досталось.

— Если бы тебя здесь не было и ты бы не опросил Бобби, я бы сделал вывод, что он лжет насчет того, что ничего не помнит. — Произнес Ньюман.

— А это заставило бы нас сомневаться во всей его истории. — Добавила я.

— Стало быть, он — не просто симпатичная мордашка. — Послышался голос Кейтлин со стороны двери.

Я слегка охренела от такого заявления, потому что она говорила об Олафе. «Симпатичный» — явно не то слово, которым я бы его описала.

— Я не «симпатичная мордашка». — Заявил Олаф.

— Тогда привлекательный. — Исправилась она.

Я кивнула.

— Если вам такие нравятся.

— Нравятся. — Подтвердила Кейтлин, и до меня дошло, что она с ним заигрывала.

Олаф, кажется, тоже это понял, потому что он помрачнел. Не просто нахмурился, а помрачнел. Он с первой нашей встречи не умел реагировать на комплименты от женщин, но я знала, что он умеет флиртовать, потому что сама это видела. Он так среагировал потому, что Кейтлин не подходит под профиль его жертв? В смысле, она не в его вкусе. Ему нравились темноволосые миниатюрные женщины с темными глазами. Ага, я была в его вкусе с большой буквы «В». Кейтлин была миниатюрной, но по всем остальным параметрам не подходила, так что она была в безопасности и не представляла для него интереса. Олаф даже не попытался ответить на ее флирт. Он ее просто проигнорировал. Кейтлин, вероятно, восприняла это, как вызов, но она понятия не имела, как ей повезло, что он в ней не заинтересован. Интересно, если я перекрашусь в блондинку, он потеряет ко мне интерес? Никогда не красила волосы, но если это избавит меня от Олафа, то я это сделаю. Возьму и выкрашусь в радугу. Если я сделаю это до свадьбы, Жан-Клод меня убьет, а вот после — может, и согласится. Любой способ исключить меня из меню Олафа казался мне отличной идеей.

— Спасибо, маршал. — Поблагодарил его Бобби.

— Маршал Джеффрис. — Поправил Олаф.

— Маршал Джеффрис, спасибо, что помогли мне вспомнить.

— Не за что.

— Что ж, теперь нам не нужна скорая. — Резюмировал Ледук. — Что дальше, маршалы?

Это был еще один проблеск добропорядочного служителя закона в шерифе.

— Пока мне не перезвонят, я больше ничего не могу сделать. — Вздохнул Ньюман.

— Если мы закончили с фотографиями и сбором улик, думаю, Бобби надо помыться и найти какую-нибудь одежду. — Сказала я.

— Кейтлин, ты закончила? — Спросил Ливингстон.

— Ага. Он может идти в душ. — Ответила она.

Дюк покачал головой и вступил в комнату, так что нам всем пришлось немного потесниться.

— Одежду мы ему раздобудем, а вот душ — это исключено. Я на это не согласен. Слишком большой риск.

— Это не вам решать. — Возразила я.

— Это моя тюрьма.

— Если мой голос хоть что-нибудь значит, я был бы счастлив смыть с себя всю эту кровь. Хотя насчет лица я не слишком уверен. Наверняка будет больно.

— Не подставляй его под струи воды, чтобы не было больно. — Посоветовала я.

Бобби осторожно коснулся своего носа.

— Обязательно было его ломать?

— Я могла просто убить тебя.

— На вас ни царапины. Вряд ли ситуация была настолько ужасной. — Возразил он.

Я натянула штаны, чтобы просунуть палец в одну из дыр, которую оставили его когти.

— Господи, это я сделал?

— Царапнул тут и там, ничего серьезного.

Бобби закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Хорошо, теперь я вспомнил.

Что-то печальное проскользнуло по его лицу, но, поскольку он стоял с закрытыми глазами, это выглядело так, будто он видит плохой сон. Вечный вопрос — будить ли человека, чтобы вырвать его из объятий кошмара? Впрочем, в случае с Бобби, когда он открыл глаза, кошмар не закончился.

— У меня ушли годы на то, чтобы научиться вспоминать все, что я делаю в животной форме, но это всегда тяжелее, когда воспоминания плохие или страшные. — Произнес он.

— Я думал, амнезию оборотням не побороть. — Удивился Ньюман.

— Первое время — да. Но потом все будет так же, как и с любыми болезненными и плохими воспоминаниями. Люди корректируют их, чтобы почувствовать себя лучше, или просто блокируют, если им слишком больно. У оборотней так же.

— Ты ведь просто болен. Болезнь не делает тебя другим человеком. — Заметила Кейтлин.

Странно было слышать ее, потому что за спинами остальных я вовсе ее не видела. Интересно, со мной так же, когда я говорю в толпе — просто мой голос и все? Я пониже нее дюйма на три, так что, скорее всего, да. Конечно, все остальные тут были достаточно высокими, так что наверняка только мы с ней друг друга не видели.

Бобби посмотрел в сторону Кейтлин, но, думаю, он из своей клетки тоже ее не видел.

— Это не так, потому что я больше не человек.

Кейтлин протиснулась между мужчинами, чтобы увидеть Бобби.

— Ну разумеется ты человек. Не позволяй никому говорить тебе, что ты не человек, только потому что у тебя ликантропия или териантропия. Это же просто стереотипы.