— Чисто… — шепотом отрапортовал ближайший к Ладову часовой, остальные эхом повторили.

— Хорошо… Тогда сейчас с ориентируемся и двинемся. Профессор?

— А? Да — разумеется… — Земцов, который с интересом рассматривал знаки на мегалите, вокруг которого они рассредоточились, кивнул и достал планшетку, — Итак… Кратчайший путь к интересующей нас точке лежит либо через «Ущелье потомков», либо через руины к северо-западу.

— В руины я бы соваться не стал. Обойдем через Курган — мы туда уже ходили, спустимся по краю, что бы к Катакомбам не приближаться и попробуем пройти по ущелью. «Потомки» этому не обрадуются, но это меньшее из зол.

— Хорошо! В таком случае, у нас будет возможность попробовать пойти с ними на контакт.

— Плотный… — мрачно согласился Ладов — Главное, чтобы боеприпасов для полного взаимопонимания хватило.

— А у вас их мало?

— Боеприпасов всегда либо мало, либо мало, но больше не унести.

— Ну тогда я спокоен… — Земцов покивал и обернулся на Исеня, который тоже и с интересом рассматривал мегалит, — О! Весьма примечательно, не так ли?

— Это не наши слова… Но мне знакомы начертания некоторых знаков.

— Вы видели подобное?

— Давно… Еще на старой земле.

— Правда?!

— Отставить! — прервал их Ладов, — У нас задача!

Исень немедленно занял свое место в построении, Земцов же не смог удержаться и, достав фотокамеру, быстро сделал несколько снимков. Группа двинулась вперед — к кургану с которого они «любовались» окрестностями во время первого захода. С момента последнего посещения дружелюбнее «Тень» не стала. На Арше недружелюбных мест тоже хватало. Но и зимняя степь, и гудящие от мошкары Морошкинские Болота, и крутые перевалы Кузнечных Гор были, при всей своей опасности, исполнены суровой величественной красоты. Эта красота была понятна даже непосвященному, а уж если ты смог стать для них «своим», понять их суть, то тебе открывались такие грани, что словарный запас всех поэтов был слишком беден, чтобы передать это великолепие.

«Тень» же была чужой. Чужой именно потому, что в ней отсутствовала понятная человеку гармония. И чтобы понять красоту «Тени», требовалось отбросить людские понятия о прекрасном. А чтобы стать «своим» — и саму человечность… Туман, нескончаемый дождь, камни и жидкая грязь пудами липнущая к сапогам. А когда копнешь глубже — твари, искажения и руины, то ли построенные тут, то ли притянутые этим местом. Надо обладать очень странным умом или сильно отчаяться, чтобы попытаться остаться в «Тени».

В этот раз переход обошелся без неожиданных встреч, если не считать пары неразумных тварей, которых привлек свет фонарей и странного темного провала, который выглядел как тень от камня, но поглощал весь падающий свет, а сунутый щуп оказался срезан. Дойдя до вершины, группа еще раз остановилась. В прошлый раз, Оперативник был слишком переполнен впечатлениями, чтобы как следует все разглядеть. Теперь же появилась возможность осмотреть венчавший курган каменный круг как следует.

Пять огромных обелисков, загибавшихся к центру, были похожи на скрюченные пальцы, пытавшиеся схватить низкое небо. Между ними, в центре, находилось возвышение, на которое вела лестница из громадных каменных шпал стертых сотнями ног — очевидно, когда-то это сооружение интенсивно использовалось. И использовалось на протяжении многих лет. В центре возвышения был вделан полированный диск из цельного куска обсидиана, при взгляде на который было трудно отделаться от неприятного ощущения, что внутри скользят какие-то тени. Будто стоишь на краю глубоководного провала и воображение рисует затаившихся в непроницаемой для света глубине чудовищ, терпеливо ожидающих, когда ты рискнешь сделать шаг вперед или повернешься к ним спиной.

— Да чтоб вам ртом сралось… — Оперативник почувствовал, как у него поднимается шерсть на загривке, — Вернусь — взорву нахер…

— Ты это мне? — вопросительно вскинулся «Вспышка».

— Не — я тут достопримечательности осматриваю. И че-то мне кажется, что на ту штуку лучше не вставать. Я ведь прав, товарищи?

— Совершенно верно… — ученые, к которым он обращался дружно покивали, — Там, под нами, расположены древние гробницы. Есть предположение, что это место использовалось для жертвоприношений или каких-то погребальных ритуалов. Кстати — можете нас прикрыть, пока мы осмотримся вон там? Громадный череп или панцирь. Ладов разрешил.

— Прикроем… «Черепуха» выглядит безопаснее всего. По ней сразу видно, что она дохлая.

Костяк, лежавший на вершине, впечатлял. Имея почти двенадцать метров в длину и семь в диаметре, он пробил каменные плиты, вбив обломки на глубину человеческого роста, что указывало на падение с большой скоростью. Китты, убедившись, что внутри ничего не живет, полезли исследовать пронизывающие останки каналы и полости, остальные остались собирать образцы снаружи.

— Оно было-бы богом… — Исень ударил в толстую кость кулаком.

— Что, простите? — не понял его Земцов.

— Оно было-бы богом, если бы явилось в наш мир века назад. Могучее, огромное, чуждое… Ему бы начали поклоняться. Приносить жертвы. Возносить молитвы. Чтобы стать богом — много не надо.

— Не могу не согласится… Чем меньше мы знаем, тем больше вокруг божественного. Боги в виде животных, боги в виде стихий, боги мест и боги понятий.

— Бог — это непонятное…

— Наверное поэтому, верующие отвергают любую возможность познания своих божеств.

— Поэтому, — Исень кивнул, еще раз ударил костяк и сунул отбитый кусок в банку для образцов, — Когда ты понял бога, он превращается в добычу…

— У вас так было? Просто, насколько я знаю вольскую мифологию, вы считаете, что ваши боги мертвы? Убиты вами во время Рагнарека?

— Да…

Повисло молчание. Земцов некоторое время молчал, потом любопытство взяло верх.

— Возможно, это бестактно, но ваше феноменальное долголетие… Оно связано с этим?

Волец издал гулкое рычание, потом засопел и медленно кивнул.

— То есть вы, то что северяне называют «драуг»?

— Не люблю это слово. Слишком много суеверий… — Исень мотнул головой давая понять, что разговор окончен.

— Нашли что-то интересное? — Ладов быстро пробежал глазами по вернувшимся.

— А как же! — ответил за всех Земцов, — Тут материала на годы работы!

— Рад за вас. Теперь по нашим делам. Нам предстоит пройти через Долину Призраков. На базе вам про неё уже доводили, но, на всякий случай, повторю еще раз. Идем молча. То, что там обитает, реагирует на осмысленную речь. Так что все общение только жестами. По минимуму. На фонарях — третий фильтр, узлы стараемся обходить. В случае угрозы — откидываем «шарманки» и ходу. Вопросы?

— А вот про «осмысленную речь»? — поднял руку «Ухо», — Киттский оно тоже понимает?

— Не было возможности проверить. И не советую пробовать.

— Понял… А радиокод? Или флажковую сигнализацию? Вы сказали, что жесты можно использовать, если аккуратно?

— Не готов доложить. Но, на всякий случай, приказываю считать, что понимает.

— Принято…

Группа построилась и начала спуск. Внизу, у кромки тумана, на большом обломке был начерчен символ, похожий на лист с завитком. Ладов указал на него Оперативнику и приложил руку к глазам, как будто смотрел куда-то, давая понять, что это оставил для них Наблюдатель, после чего посветил перед собой… В свете фонаря стали видны плывущие сквозь туман языки янтарного дыма, местами собиравшиеся в крупные узлы, неприятно похожие на что-то антропоморфное. Видимо те самые «Призраки». Еще раз проверив страховку и снаряжение, отряд двинулся вперед. Сперва это было похоже на тихие шорохи, которые, постепенно усилились и превратились в «белый шум», а перед глазами запрыгали яркие точки. У киттов с их чутким восприятием, эффект проявлялся, судя по всему, еще сильнее и если тренированные бойцы держались, то часть ученых пришлось натурально нести.

И голоса. Первое время шум был просто громким и неприятным, но чем дальше, тем чаще в нем начали мерещится отчетливые слова, потом фразы, словно кто-то пытался докричаться через него до идущих. Дымные языки, которые раньше рассеивались от малейшего колыхания воздуха, стали заметно плотнее, цепляясь и обволакивая. Под ногами хлюпала уже не просто жидкая грязь, а натуральное болото. Вода доходила до колен людям, а киттам так вообще по грудь, из-за чего бойцам Ладова пришлось помогать им с транспортировкой дизориентированных сородичей. Кроме этого, в воде скрывались весьма крупные камни и не только. Местами над водой торчали чьи-то кости и под подошвами хрустели, по всей видимости, тоже не ветки.