- Да? А я слышала, у Эльмара из-за меня неприятности...
- Не надо винить себя, моя милая. Просто Эльмар такой человек. Он поэт. Ему дай только повод, и этот повод немедленно окажется преподнесенным народу на блюдечке с золоченой каемочкой. Если бы на твоем месте был кто угодно, хоть... динозавр, например, он все равно написал бы что-нибудь в подобном духе.
- Всё равно... Не надо его ругать!
- Хорошенькое дело не ругать Эльмара! Он ведёт себя слишком неосторожно, если не сказать больше. Поступать так, как себя ведет он, это все равно что этикетку себе на лоб наклеить: 'я - могучий'.
- А разве это плохо?
- Плохо, и даже очень. Свои таланты не всегда надо выставлять напоказ. Ведь силой воображения у нас наделен всего один человек из десяти тысяч. И если ты обладаешь этим даром, то должен тщательно скрывать его от окружающих.
Воспринять, что человек, принадлежащий к правящей элите, обязан эту принадлежность скрывать - нет, такая информация противоречила всему предыдущему Рябинкиному опыту. Хотя опыт этот был и невелик, но наша космонавтка считала себя весьма эрудированной и подкованной во всех жизненно важных вопросах. В её мозгу немедленно возник хаос, в котором утонуло уже все: и здравый смысл, и страхи, и волнения о судьбе преддипломной практики, и о Лиске, и о своем собственном будущем. Да и элементарная вежливость требовала для поддержания разговора спросить нечто вроде:
- Скрывать? Почему? Зачем?
- Когда тебя раскрыли или хотя бы подозревают - это чрезвычайно осложняет жизнь, - охотно пояснила "Ф.М. Кенсоли", снова невольно подтвердив этим, что Рябинка попала на планету парадоксов. - Каждый лезет с разными пустяками: сделай, мол, тебе это ничего не стоит. И, думаешь, кто-то остается благодарен? Пока ты такой, как все, тебя уважают, а для могучего считается, что ему всё легко. И коситься начинают. Побаиваются, а за спиной злословят.
- А откуда вам это известно? - недоверчиво спросила Рябинка. В словах 'Ф. М. Кенсоли' чувствовалась какая-то особая, жгуче-печальная правда, но поверить в такую правду Рябинкин мозг не желал!
Феоктиста Михайловна вздохнула.
- Милая девочка, я официальный представитель могучих в Совете Безопасности. Об этом знает вся планета.
- А кроме вас, в Совете есть другие могучие?
- Разумеется, есть. Но об их могуществе никто не знает. Кроме меня, конечно.
Вечером Рябинка услышала стук в окно. Она приподнялась и увидела за стеклом Эльмара. Он махал ей рукой.
Рябинка накинула халат, встала с кровати и, подойдя к окну, распахнула его навстречу теплому летнему вечеру.
- Эльмар, почему все говорят, что могучим быть плохо? - спросила она.
- Кто тебе такое сказанул? - удивился художник. - Могучим быть замечательно. Да ты сама видела: всё тебе подвластно!
- Но простые люди плохо к вам относятся!
Эльмар задумался.
- Знаешь, с одной стороны, это, конечно, так. Но с другой стороны, все понимают, что без нас не обойтись. Знаешь, какая у нас пословица? 'Искусен, как могучий'. Это ли не признание? Чего ещё надо?
- А эта... из Совета Безопасности, говорила...
- Так это Феоктистушка жаловалась тебе на нашу горькую участь? Ха! Больше ты ей верь!
Тут уж Рябинка ощутила, что ее многострадальный мозг капитулировал окончательно.
- Значит, эта... моя однофамилица... меня обманула? - произнесла она совершенно убитым голосом.
Эльмар заглянул ей в глаза и засмеялся:
- Так ведь ни один закон в Совете не может пройти без одобрения Феоктистушки, а всё потому, что все знают, кто стоит за её спиной. Вот ты спроси у Мартина, согласился бы он расстаться со своим могуществом?
- По крайней мере, я ещё не забыла, как он перепугался, когда подумал, что я не ваша, - вымолвила Рябинка нерешительно.
Эльмар искоса глянул на неё и сказал:
- Ладно, выздоравливай скорее. Пока.
- Подожди. Но ведь это правда, что простые люди не желают, чтобы о вашей планете узнали в центре космических полётов.
- Не только простые. Никто этого не хочет, - возразил художник.
- Даже ты?!
- Даже я. Прости, но ты ничего не понимаешь в нашей жизни, да и не надо тебе понимать. Ну, я пошёл. Выздоравливай скорее и улетай.
Эльмар ушёл, и Рябинке снова стало уныло. Конечно, он был прав, улетать надо было как можно скорее, но самолюбию её было бы гораздо приятнее, если бы вместо слова "улетай" она бы услышала "останься". Разумеется, она бы не осталась, но...
На следующее утро она попросила Мартина выписать её из больницы. Через два часа разрешение было получено, но к своему звездолёту Рябинка должна была отправиться не сразу. Ждали представителей прессы и телевидения.
По планете быстро распространилась весть, что туземка улетает. У неё оказалась масса поклонников. Мартин просто из сил выбился, отваживая настырных посетителей.
А потом был отлёт. Собралась такая толпа, что уму не постижимо. Множество ракеток заполняло луга вокруг котловины. Только воздушное пространство было свободным. Таков был приказ, и нарушить его не посмел никто.
Толпа людей окружала Рябинку, когда она вместе с двумя представителями Совета Безопасности выходила из больницы. А когда Рябинка ступила на площадку перед звездолётом, она увидела Эльмара. Довольная улыбка сияла на его смуглом лице.
