– Pouvez-vous tenir mes nattes, Capitaine Crochet, pendant que je vous faire plaisir?*

Пришлось разжать один кулак, тот который был реальным, чтобы собрать в него две русые косички, но воображаемый кулак оставался крепко-накрепко сжат.

– Vas-y, fillette… oh, zut!!! Doucement..! Mmm!* – капитан запрокинул голову и закрыл глаза, испуская хриплые стоны, – Ты ласкаешь себя?

– У… гу… – был невнятный ответ.

– Хорошо… кошечка… м-мф! Мне бы хотелось быть одновременно у тебя в ротике!.. И в тебе!.. Нырни в себя, сладкая! О-о!! И представь, что это я..!!! Чёрт!!! ЧЁРТ!!! О-о-о, эти нежные целомудренные губки в твоих трусиках…!!! Для меня ты навсегда останешься нетронутым райским цветком… Такой… невинный..! Чувственный..!! Ротик..!!! Мм!!! ММММ!!! ВЕНДИ-И-И!!! Я сейчас кончу!!! Можно..? Можно… ! Я… ! Кончу… ! А-а-ах, чёрт!!! … !!! … !!! … ЧЁР-Р-РТ..!!! … … … М! М! М! М! М… м… м…

Еле-еле придя в себя, капитан с отдышкой прохрипел:

– Тебе нравится… делать это… Венди… моя богиня..?

– Да, капитан, – горячо дышала Венди над напряжёнными кубиками пресса.

– Девочка… моя… о, боги… что ты творишь… нет… вернее: что ты мне позволяешь…

Безумная от неразрешённого возбуждения, девица встала и примостилась коленом на диван в самый центр, чуть задевая капитана за его неугомонную готовность быть к её услугам, и облокотилась руками ему на плечи:

– Вы собирались меня потрогать… сэр… не могли бы Вы, пожалуйста, сделать это…

– Всё-таки, правильнее было «что творишь»…

– Прошу Вас… сэр…

Пальцы скользнули по внутренней стороне бедра и нырнули восторженными подушечками в нежные лепестки.

– Чёрт, Венди… это так тебе нравится то, что ты со мной делаешь… так сильно..?

– Да, Джеймс, о! О! Да! Ах! Ах! А-ах! М! М! Я..! Да..!!! Нравится..!!

Тысячекратно выдыхая его имя одной длинной высокой нотой, Венди упёрлась лбом в его плечо, и напряжённо выгнулась. А потом обмякла и сползла по вздымающейся с наслаждением и горячностью мужской груди, словно лёгкий шёлковый шарфик, так и позабыв одну ножку на полу.

– Моя Венди… Моя Мойра… Мой Ангел… Моя Дорогая…

Джеймс собрал её уставшее тело, уложил на себе поудобнее и стал с нежностью наматывать её косички на палец по очереди.

– Ты, помнишь, рассказывала как-то… что, когда выросла, стала сомневаться в правдивости твоего детского путешествия… А я смотрю на тебя, Венди, каждый день, и, клянусь, каждый день думаю, что сон, – это ты! Разве может быть юная и прекрасная, как сама весна, леди с таким именем быть соткана из плоти и крови, а не из моих измученных одиночеством фантазий?

– Выходит, мы с тобой оба сказочные герои, – тихо улыбнулась Венди и закопалась носом в ямочку у плеча.

– Насчёт себя я не уверен, а ты, красавица, вполне могла сойти мелодией с нотного стана какого-нибудь орфического гимна! Моя Клото!

– Клото..?

– О, ну тебе же известно, кто такие мойры, любовь моя? Не может быть, чтобы нет!

– …

Венди хотела ответить, что да, но потом вспомнила, которая из них Клото, почувствовала прилив крови к своим щекам, и, дотронувшись до колючей бороды тыльной стороной ладони, сказала так:

– Капитан Крюк. Я лежу у тебя на руках едва не нагая, ты полностью обнажён, – я сама тебя раздела! – и я очень хорошо чувствую, что совершенно точно ещё буду принадлежать тебе, как ты говоришь, «как следует»… но в итоге краснею я потому, что ты назвал меня своей мойрой. Я ничего не понимаю в этой жизни, Джеймс.

– Я тем более, – борода устроилась на русой макушке.

*

– ГАБИ!!!

Обе двери тотчас же скрипнули, и пухляш-бельгиец с комично зализанными в кружочки усиками скромно заглянул в каюту.

– Подай нам завтрак, – распорядился капитан, как всегда, особо не глядя на своего забавного помощника.

– Здравствуйте, мсье Габи, – мило поздоровалась с ним Венди, которая в эту секунду увлечённо расправлялся изумрудные перья на капитанской шляпе, – Вы сегодня так хорошо выглядите, у Вас новый жилет?

– Доб’ое ут’о, леди К’юк! Капитан! – смышлёный Габи обыкновенно не заговаривал первым, ожидая, чтобы его спросили или отпустили прочь с указаниями без лишних комментариев с его стороны, – Благода’ю поко’но! Да, я п’иоб’ёл его вче’а вече’ом в Хэ’’одс, хотел пот’атить пе’вое пи’атское жалованье с ‘оскошью! А ещё, глядите, подтяжки – Альбе’т Тё’стон!!! – он чуть было не подпрыгнул, демонстрируя аксессуар этого очень уважаемого и престижного бренда, но вдруг замялся, решив, что позволил себе слишком много слов.

– Поздравляю Вас с обновками, мсье, – подбодрила его Венди после того, как капитан удостоил-таки малыша Габи пренебрежительным взглядом.

– Скажи лучше, мелкие негодяи уже проснулись?

– Да, сэ’. Те члены экипажа, кто остался на судне, п’игласили ‘ебятишек вместе пе’екусить, и дети съели больше всех.

– Хорошо. Значит, подашь нам завтрак, а потом ступай к мелюзге и поройся с ними по кубрику, найди, во что их можно тепло одеть и обуть для пешей прогулки. Не хватало мне ещё тащить на себе всех пятерых потому, что снаружи снег, а они, видите ли, босые… – последнее предложение Джеймс сказал шёпотом самому себе, но Венди расслышала его и страшно умилилась, – Всё ясно?

– Так точно, сэ’!

– Можешь идти.

Как только дверь за Габи захлопнулась, капитан сбросил с себя надменный вид и лениво растянулся в кресле рядом с Венди. Он зевнул так сладко, как будто до этого сдерживался, а теперь позволил себе, наконец, выйти за рамки напускной строгости и холодности.

– Значит, жилет, да? – голубоглазо сощурился капитан на свою леди.

– Ох, Джеймс, только не говори, что я с ним слишком мила, – засмеялась Венди.

– Слишком!

– Но ты же знаешь, что у меня нет шансов!

Перьевая шляпа была шутливо нахлобучена на блестящие чёрные локоны, только что уложенные и благородно рассыпанные по мужественным плечам, и Венди, хихикая посмотрела на Джеймса так, чтобы он вспомнил, как дьявольски хорош собой.

– И я, знаешь ли, могу его понять, – весело добавила Венди, – Более того, я даже полностью разделяю его вкусы!

– Ну, всё, Венди, хватит, – улыбнулся довольный капитан, – Не зря ли, кстати, я отправил его к нашим гостям?

– О, не думаю, Габи такой культурный! Уверена, общение с ним никак им не навредит. Может, они даже тоже решат, что быть опрятным, – это достойное для мальчиков качество!

– Точно?

– Конечно точно! Тебя ведь не интересует, скажем, Тигровая Лилия? Она же девочка. Помнишь, как я заревновала тебя к ней?

– М-м-м, миледи, это был один из самых сладких моментов в моей жизни! Но, да, теперь я понял, о чём ты, дорогая! Что ж, ладно!

Тихие утренние снежинки медлительно порхали за окнами брига, напоминая хрустальных сказочных мотыльков, в каюте раздавался лёгкий треск жаровни, распространяющей приятное тепло и атмосферу домашнего уюта. Оставалась последняя шляпа, тёмно-синяя, и Венди принялась приводить её в порядок в той деликатной манере, в какой можно было бы, предположим, ухаживать за состоянием драгоценностей или реставрировать какое-нибудь редкое коллекционное полотно. Полюбовавшись с-минуту аккуратными ручками и сосредоточенными глазами, Джеймс развернул кресло Венди к себе («Ой!»), подвинул поближе, взял её ножки в шёлковых чулочках цвета шампанского, скрытых от взора под длинной юбкой, и любовно устроил их у себя на бедре. Маленькая мисс искусительница взмахнула на капитана ресницами, чуть-чуть приласкала его острым носочком и снова опустила глаза к чёрными перьям, а Джеймс продолжил смирно наслаждаться её изящным видом, только длинные пальцы в перстнях бережно поглаживали то одну хрупкую щиколотку, то другую.

– Я люблю тебя, – шепнул капитан.

– Ах, Джеймс… – перьевая шляпа была отложена в сторону, Венди протянула к капитану руки, за которые он тут же её подхватил, чтобы усадить к себе на колени, наклонилась, закрывая глаза, и поцеловала его, с упоением ощущая, как усы улыбнулись ей во взаимном нежном порыве.