В грудь ему прозвучал какой-то невнятный звук, видимо, изъявляющий согласие, длинные обнажённые ножки переплелись с его бёдрами, и Джеймс почувствовал, что нежные губы сложились где-то под ямочкой на его шее в сонный поцелуй.

– Моя милая… я люблю тебя… – почти беззвучно вымолвил капитан в русую макушку, – я люблю тебя.

В ответ ласковые губы на его груди пролепетали что отчаянно похожее на «я тоже тебя люблю».

Джеймс не спал до утра.

Глупое сердце замедлилось только после рассвета, отпуская взволнованного и тронутого до глубины души капитана, и тогда он смог, наконец, сомкнуть свои мокрые ресницы.

Днём его разбудили весьма недвусмысленные глухие звуки. Подавив желание зевнуть и потянуться, капитан с любопытством приоткрыл один глаз.

Сексуально прогнувшись, девушка лежала к нему спиной, одеяло сбилось в бесформенную кучу где-то у неё между ног, руки явно были там же, колени согнуты, и она тихо скулила в подушку, сгорая от желания и стараясь заглушить собственные стенания. Бёдра у неё блестели чуть ли не до самых колен, попка тоже, и капитану было видно, как тихие пальчики размазывают то, что он с избытком оставил вчера в её теле, по нежной коже, вызывая явную дрожь промеж бёдер и новые стоны. Джеймс облизнул пересохшие губы.

– Почему бы тебе не попросить меня… – вкрадчиво промурлыкал он ей на ухо, возбуждённо ласкаясь к ней сзади, и девушка ахнула от неожиданности, и спазма, раздавшегося в теле в ответ на лёгкое прикосновение, – ты знаешь, как я хочу тебя всегда… а особенно по утрам… когда ты такая нежная… полусонная… вся моя… в моей постели… о..! О! О!

Полная им самим до краёв, Венди текла капитану навстречу, и он вдруг оказался внутри так легко, что несдержанно вскрикнул, окунувшись в озеро расплескавшейся лавы.

– Боги… – едва смог выговорить он.

Девушка в его руках вся тряслась от возбуждения, и, ныряя в этот до неприличия скользкий контакт, капитан неторопливо загулял внутри неё, кусая её за плечо и хрипло постанывая. Сумасбродно сжав кулаки, Венди едва успевала дышать: мелкая дрожь пробивала её лоно, Джеймс медленно и, наверное, специально, целеустремлённо двигался вдоль какой-то совершенно особенной точки, от чего терялась связь с реальностью, и всё плыло перед глазами. Чтобы не лишиться чувств от наслаждения, Венди открытым ртом хватала воздух, а пальцами – простынь. Джеймс, который и сам немного подрагивал, целиком утопая в горячей женской податливости, запустил запястье под её кукольно-тряпичное тело:

– Держись, девочка… – голос его прозвучал непривычно сипло.

Ноготки тут же вцепились ему в руку, как в поручень, и капитан прижал её лопатки к своей груди. Свои пальцы он отправил к любимому месту на животе, тому, удивительно мягкому, прямо между пупком и всеми самыми смелыми и яркими мечтаниями. Капитан стал поглаживать его, опьянённый ощущением нежной кожи, с дрожью встречающей ладонь каждый раз, когда он заполнял собой эту область изнутри.

Капитуляция настигла Джеймса незаметно, подкралась, пока он порхал мыслями вокруг заманчивой мягкости девичьего животика, и вырвалась наружу безо всякого предупреждения. Ему пришлось изо всех сил напрячь одну очень интимную мышцу, чтобы остановить этот процесс, пока он не разыгрался и не отобрал у него бразды правления собственным телом. Вытянувшись, как струна, капитан замер, издавая только:

– Мф! Мф! Мф!..

И почти в ту же секунду Джеймс почувствовал, как в непрерывном микроскопическом пульсе танцуют вокруг него мышцы маленькой Венди, которые не ощущал, когда двигался. Гоняя воздух через открытый рот, девушка почти не издавала звуков, она сильно струилась, и чуть скользила вдоль Джеймса, когда вдыхала и выдыхала. Контакт без движения дразнил её тело, удовольствие текло из неё рекой.

– Можешь… сделать так ещё раз… – почти слёзно попросила она, – Как только что…

– Малышка… – если честно, Джеймс мог бы сделать это прямо сейчас, – я намерен… о, да… тебе нравится, когда меня в тебе много?..

Еле сдерживая подкатывающие изнутри спазмы, Джеймс снова заскользил, и вынужден был делать это в ещё более медлительной манере.

– Да, да, нравится очень…

Капитан нырнул пальцами по животу ниже, и стал шелковистыми касаниями перебирать Венди, как лепестки цветка. В них он обнаружил то, что его интересовало, и начал играть с девушкой подушечкой пальца.

– Хорошо… мф! Чёрт… но я больше не смогу это остановить…

– Пожалуйста… пожалуйста…

Судорога уже уносила Венди, когда капитан не выдержал давления и с глухими криками сделал то, что она просила. Чистый экстаз, во много раз усиленный мощными мужскими разрядами изнутри, раскатился по всему телу девушки и пронизал каждую клеточку, собираясь в потрясающий взрыв эмоций там, где сходил с ума Джеймс, а потом самым бесстыжим образом вытек на бёдра, на одеяла, на простыни.

– Доброе утро… – пролепетала Венди, переворачиваясь на спину, когда немного отдышалась и пришла в себя.

– Доброе утро, – вымолвил ей в ответ капитан.

Он взял её руку, поднёс к губам и принялся целовать её, не в силах выразить то, что сейчас чувствовал, словами. Объятая негой, девушка мурлыкала ему в ответ.

– Грациозная… страстная… кошечка… – приговаривал капитан, отмечая губами каждый пальчик.

– Джеймс..?

– М-м-м?

– А «страстная» – это хорошо? Хорошо быть страстной?

– Хорошо всё то, что создаёт настоящую тебя, я полагаю… То, что ты искренне испытываешь, что нравится тебе самой. Ты – страстная, Венди, это точно, и это восхитительно. Страстной быть плохо только тогда, когда на самом деле ты не страстная, а просто притворяешься.

– Я не притворяюсь…

– О, и я вижу это, поверь! Я вижу… и чувствую… и наслаждаюсь. Никогда не притворяйся, сладкая моя красавица. Ты волшебная, какая ты есть.

Подвинувшись к нему поближе, Венди обняла его лицо, и капитан закрыл глаза, с нежностью встречая её губы своими. Рано или поздно – случайная чудная нотка снова сорвалась.

– Венди..!

– М?

– Я уже понял, как на тебя действует это… эм, состояние, когда ты наполнена… хм, мной… Но, умоляю тебя, только не говори, что ты хочешь ещё.

Джеймс усмехнулся в усы и шутливо куснул девушку за ушко. Лёгкий румянец украсил нежные щёчки, и Венди мило захихикала. Капитан пригладил её растрёпанные волосы.

– О, с тобой я готов делать это весь день, – улыбнулся ей Джеймс, и его издевательская бровь была тут как тут, – но, милая моя, мы только начали… сегодня тебе не было больно?

– Может быть, но я не заметила, если честно. Было очень. Сильно. Хорошо.

Озорные поцелуи легли под колючие чёрные усы в трёх разных местах, подтверждая каждое слово.

– Хорошо. Иди ко мне, дорогая…

Откидываясь на спину и, на всякий случай, укрывая себя одеялом, чтобы не шокировать леди видом голого мужского тела, Джеймс гостеприимно постучал пальцами по ямочке у плечевого сустава, приглашая Венди устроиться в ней. Девушка с радостью примостилась рядом с капитаном, крепкие руки обняли её, и широкая грудь закачала Венди на долгих, глубоких волнах тихого дыхания.

– Расскажи мне историю, Венди Дарлинг..? Сказку, как ты умеешь, – с любопытством предложил вдруг капитан.

– Но… ты ведь уже взрослый для моих сказок, Джеймс.

– Ну и что? Уверен, у тебя в запасе найдётся одна для пиратского капитана..?

– Ох… да, есть одна, я никому её никогда не рассказывала…

Джеймс убрал за маленькое ушко волнистую русую прядь и прильнул щекой к девичьей макушке, снова обнимая поудобнее тонкий обнажённый стан.

– Это история о девочке?

– Нет. Это история о юноше. Все мы знаем, что когда ребёнок появляется на свет, с его первым звонким смехом рождается также маленькая фея или эльф, кто бережно заботится о малыше, стережёт его сон, искреннюю жизнерадостность и веру в чудеса. Так случилось, что эльф, явившийся в мир вместе с тем юношей, был очень и очень необычным эльфом: он имел одну особенность, которая отличала его от всех сказочных созданий. Хоть этот эльф и был такой же крошкой, как остальные, он волшебным образом умел одновременно вмещать в себя множество разнообразных, сложных и прекрасных чувств, тогда как другие испытывали только одно за один раз.