Кровать с бордовым балдахином всегда казалась Венди через чур просторной, но когда капитан лежал в ней, вытянувшись и закинув руки за голову, она не выглядела такой уж несоразмерно огромной, а как раз подходила для того, чтобы свободно уместить его длинное мускулистое тело. Джеймс был раздет, и девушка улыбнулась мысли, что если бы ей ещё недавно сказали, что она в скором времени разделит помещение со взрослым мужчиной, который регулярно будет ходить перед ней в одних бриджах, она бы, наверное, в жизни не поверила в такое. Задерживаясь в дверном проёме, Венди стала рассматривать его торс.
Можно сказать без преувеличения, что Джеймс был чертовски хорош собой: высокий, бронзовато-смуглый от нетландского солнца, он обладал не только красивыми острыми чертами лица, но и великолепной мужественной фигурой. Его грудь была, как и спина, тоже усыпана узорами разнообразных шрамов, более тонких и мелких, каждый из которых отчего-то выглядел безумно привлекательно, даже то жутковатое пятно от яда, расползавшееся наверх к виску вдоль шеи и по плечу с татуировкой. Кроме шрамов очень соблазнительно выглядели также и редкие чёрные волосы, в которые хотелось запустить руку, они украшали грудь, обнажали кубики пресса, а ниже собирались в густую дорожку, уходящую в бриджи. Щёчки у Венди налились румянцем, и ей захотелось вдохнуть поглубже. Она разглядела как минимум десяток особенных мест, при виде которых сердечко начало биться чаще.
Тихонько, как мышка, она присела на краешек кровати и оставила нежное прикосновение вдоль заострённой линии челюсти, спускаясь пальцами к шее и ключице. Джеймс сонно зашевелился и улыбнулся уголком рта, приоткрывая один глаз.
– М-м. Моя сладкая девочка снова собирается меня мучить?..
Ласковым пальчиком Венди поймала краешек его улыбки и причесала ноготками слегка удлинённую бороду. Изогнув одну бровь, Джеймс опасно сверкнул на девушку ясно-голубым взглядом исподлобья, томно прикрыл веки, глубоко вдохнул и издал изумительное рокочущее «м-м-мр-рр», как если бы в руках у Венди мурчал от удовольствия не человек, а саблезубый тигр. Подобные проявления чувственности капитана будоражили её, и она опустила ладонь к его груди, чтобы ощутить вибрацию этого невероятного звука.
Со скоростью хищника, атакующего замечтавшуюся добычу, Джеймс вдруг заключил девушку в стальное кольцо на талии, повалил на кровать, крепко прижимая спиной к себе и впился зубами в её плечо.
– А-ах!.. – только и успела выдохнуть Венди, а тигриные клыки уже гуляли от плеча к шее и обратно.
Сжимая её ещё крепче, не давая возможности пошевелиться, Джеймс прорычал сквозь страстные укусы:
– Ты играешь с огнём, девочка, тебе не убежать от меня, если я этого не захочу, – и он отпустил руки.
Венди, потерявшая на несколько секунд связь с реальностью, осталась лежать неподвижно, только её грудь трепетно вздымалась, гоняя ускоренное дыхание через открытые губы. На всякий случай Джеймс отодвинулся, давая понять, что на самом деле не собирается применять к ней силу, перевернулся на бок и облокотил ухо на то место, где должна была быть его правая кисть. Вид раскрасневшейся девицы, приходившей в себя после неожиданного нападения в его постели, был просто заглядение.
– Джеймс… – с трудом выговорила она.
– Да, моя маленькая мисс?
Она легла на спину, отдышавшись, и капитан расправил её косички на подушке.
– Когда Вы вот так обнимаете меня, это… это…
– Неприемлемо? – ухмыльнулся Джеймс.
– Может быть. Но это – самое прекрасное чувство в мире.
– О, моя дорогая, – капитан взял её руку и поцеловал каждый пальчик по очереди, – я подарю Вам столько объятий, леди Венди, сколько Вы пожелаете. А пока… une promenade?*
– Oui, Captain, avec plaisir. S’il vous plaît, laissez-moi être votre Lady.*
Капитанские усы снова пощекотали пальчики Венди с великим обожанием.
*
Венди не пришлось просить капитана, он, наверное, был телепатом или каким-то другим образом знал обо всех её тайных помыслах. Во время прогулки по Рочестеру он настоял на том, чтобы купить ей длинное шерстяное пальто, ведь погода фактически с каждым часом становилась всё хуже, и, хоть они и не знали этого наверняка, год явно клонился к зиме. К тому же, в Нетландии тоже регулярно бывают зимы, даже более суровые, чем на большой земле, так что Венди было предложено выбрать себе и другую одежду, удовлетворяющую условиям жизни в двух крайностях: тропической жаре и лютом морозе. Аккуратно, чтобы не выглядеть настойчивой или недовольной, Венди спросила, обязательно ли им возвращаться на остров.
– Я уже давно перестал задаваться этим вопросом, если говорить откровенно, хотя когда-то он всё время крутился моей голове! Нет, дорогая, необязательно, но мы всё равно окажемся там. Остров всегда возвращает меня, и я ничего не могу с этим поделать. Обычно, когда мы снимаемся с якоря и уходим от Нетландии подальше, у нас в запасе бывает не более двух недель. А потом, как мне кажется, Пен замечает отсутствие Весёлого Роджера и, где бы я ни был в этот момент, я сразу же откликаюсь на Зов и направляю корабль обратно. Впрочем, Вы скоро сама увидите, как это происходит.
– Какой ужас, Джеймс! Вы поэтому называете бриг своей тюрьмой?
– Да, дорогая, но не могу сказать, что лично меня это бы не устраивало. До недавних событий я жил себе, преспокойно приняв правила этой игры, и не тревожился.
– И что же случилось?
– В моей жизни появились Вы, разумеется! Я несу за Вас ответственность, и нюансы, которые раньше меня не волновали, теперь серьёзно меня беспокоят.
– О, – девушка пригладила его плечо, – Не стоит беспокоиться обо мне, капитан. Когда Вы рядом, я чувствую себя в безопасности, а это всё, чего я хотела, убегая из дома. Плевать на нюансы. Может быть, когда-нибудь мы со всем этим разберёмся, но до тех пор я не против разделить с Вами эту игру и принять её правила.
– Не думаю, что Вы до конца понимаете, какие именно нюансы имеются ввиду, милая моя, но покуда Вы сама изъявляете желание быть рядом со мной, я подчиняюсь, ибо для меня нет большего счастья, чем служить Вам.
– Джеймс…
Тронутая его словами, Венди остановилась, привлекла его за локоть к краю мостовой, поднялась на бордюр и, дополнительно, на пальчики, и капитан с удовольствием склонил к ней своё лицо. Она провела большими пальцами две ласковые линии вдоль его крылатых бровей и осторожно коснулась губами губ, а Джеймс, в крюке у которого болтались пакеты с новой одеждой для его леди, запустил свободную руку вокруг тонкой талии, и закрыл глаза, самозабвенно окунаясь в этот полный нежности момент. Лёгкий дождик шептал о вопиющей безнравственности подобного поведения посреди улицы, но Венди было всё равно, а капитану – тем более. Девушка не видела никого вокруг себя, все прохожие превратились для неё в фон, какой художник рисует на полотне в размытых красках, они не имели лиц, имён, личностей, а были такими же, как капли дождя, прозрачными, перешёптывающимися и незначительными, текущими вдоль каменной мостовой вниз, чтобы навсегда исчезнуть, и ни одна из этих капель не посмела шикнуть на Венди и Джеймса, так как даже дождю был виден тот волшебный свет, который излучали в эту секунду их измученные души.
Не говоря друг другу больше ни слова, в хрустальной тишине, сохраняющей что-то чистое и прекрасное, они отправились обратно на бриг. Капитан предложил Венди локоть, но девушка выбрала вложить свою руку в его ладонь и переплести пальцы.
На корабле их в милейшем реверансе и с обожанием в глазах встретил малыш Габи, он тут же перехватил у капитана пакеты, сиюсекундно ринулся в каюту, чтобы оставить их там, пока Джеймс и Венди пересекали палубу, успел выскочить, чтобы открыть и придержать для них дверь, и обещался через пять минут подать для своего господина и его очаровательной дамы ужин. Джеймс высказал предположение, что Габи стал капитаном той баржи по какой-то глупейшей, вопиющей ошибке, так как скакать на побегушках явно было его истинным предназначением. Венди заливисто рассмеялась и согласилась с Джеймсом. Не успела она до конца разобрать пакеты и развесить в шкаф новые наряды, как Габи с ужином, и впрямь, уже стучал ботиночками по коридору. Соблюдая правила этикета, он обозначился и спросил разрешения, прежде, чем выйти из-за ширмы.
