– Это странно, да? – он почесал крюком висок, – Я миллион раз воображал, как будет выглядеть наша с Вами первая встреча, и, буду честным, рассчитывал, что Вы узнаете меня, но, клянусь, никак не предполагал, что поцелую Вас прежде, чем поздороваюсь, или что Вы признаетесь мне в любви и сами захотите меня поцеловать… В Вас говорят другие Венди, быть может. Не извиняйтесь, прошу Вас. Я тоже сбит с толку тем, что творится в эту секунду у меня на душе. Возможно, мне следует для начала предложить Вам ни к чему не обязывающую прогулку, а не… – он с изумительной хитринкой в глазах сжал кисть на тонкой лодыжке и, всё-таки, нехотя отвёл руку, – но прямо сейчас есть одно маленькое обстоятельство.

– Остров вот-вот позовёт Вас, да? Мне показалось, что Ваш экипаж готовится к швартовной операции.

Пришлось приложить серьёзные усилия, чтобы не назвать Венди своей невероятной, своей сладкой, своей внимательной, своей, своей, – своей! – умничкой-мисс, к тому же, леди, вообще-то, была миссис Тьерсен, и забывать об этом не следовало, так что Джеймс закрыл открытый в восхищении рот, помедлил, и просто повторил:

– «Швартовной операции». Подумать только, – он потёр лоб, – Да, Венди, Вы, к сожалению, правы! Могу я… гм. Проводить Вас домой? И надеяться на Ваше расположение встретиться со мной, когда Нетландия снова разрешит мне бежать, чтобы посетить Вас? В Лондоне пройдёт лишь несколько дней.

Удивляясь, как сумасшедший стук его сердца не звенит радостным колоколом на весь город, Джеймс встал и, поколебавшись, жестом предложил леди вложить пальцы в его ладонь. Нежные щёчки зарделись ещё больше, и Венди закусила губы, обращая внимание, что их пальцы сами собой сплелись друг с другом, как только капитан помог ей спуститься со столешницы. Джеймс тоже это заметил, его красивое лицо озарилось немного виноватой улыбкой, он пожал плечами и хотел освободить ручку девушки, но Венди его не отпустила, а, напротив, взяла покрепче.

– Да, всё это очень странно, – застенчиво сказала она, – но пусть будет так. И, я бы предпочла… предпочла… Ох. Да, я бы предпочла начать с прогулки. Но погода нынче отвратительная. По-моему, в нашей с Вами ситуации мы вполне могли бы начать с прогулки в более благоприятных условиях… скажем, на каком-нибудь волшебном острове, где вечное лето..? Как Вы считаете, это не слишком быстро?

Было несколько особенно ярких моментов, которые Венди лучше всего помнила из своих снов, и которые обожала прокручивать в голове, тайно мечтая, чтобы однажды они воплотились в реальность. В основном, все они были очень чувственными, но имелась и парочка невинных. Крылатые чёрные брови образовали маленькую морщинку у Джеймса на лбу, глаза заблестели, и он, не дыша, заправил пальцами несуществующую волосинку Венди за ушко, мимолётно задержавшись в этом трогательном мгновении. У Венди задрожали коленки.

– Миледи, – бархатный голос капитана буквально обнял Венди нежностью со всех сторон, – я давно отказался от использования таких понятий во времени, как «быстро», «медленно», «скоро», «долго», и других концепций, отражающих его длительность. Для меня всё медленно и всё быстро, всё чертовски долго и слишком скоро. У Вас есть жизнь, друзья, родные, они разве не будут волноваться, когда Вы вот так исчезнете без предупреждения?.. Конечно, если Вы можете себе позволить такое приключение, – я буду безмерно счастлив пригласить Вас в свою Нетландию и поведать о местных чудесах.

– Мой отец лежит в госпитале, и… мы с ним в ссоре. Братья живут у тётушки. Думаю, если я сбегу из города на несколько дней, никто меня не хватится. Вы… – она замялась, но, всё-таки, уточнила, – Вы ведь сможете вернуть меня в Лондон?.. Потом, когда Вам вновь будет дозволено бежать?

– О, да, миледи, моя Нетландия, спасибо, разрешает мне самолично избирать направления моих побегов.

Да. Было странно. Вообще всё – всё было очень странно. И Джеймс, и Венди, как будто, знали друг друга десятки лет и, одновременно, не были знакомы друг с другом. Их положение нельзя было назвать неловким, ведь осколки их душ, жестоко располовиненные и разбросанные по разным жизням, уже вплели друг в друга крепкие, сияющие золотом прозрачные нити, но оба наших героя обладали также светскими манерами и моральными принципами, были благовоспитанны, сдержанны в поведении (по крайней мере, обычно), так что оба в той или иной степени ощущали некоторую сконфуженность.

Маленькой вежливой скромнице Венди приходилось чуть не за щёки себя кусать, чтобы не броситься к капитану на грудь и не сообщить ему, что она его любит, ещё раз двести, почему-то ей мнилось отчаянно важным говорить об этом много и часто, хотя буквально час назад никаких и близко похожих чувств она ни к кому не испытывала. Голубоглазый пиратский капитан из её снов, другой Джеймс, был для Венди, в конце концов просто сном, она любила его, да, но как сказочного персонажа, к тому же, на сердце у неё был ещё один груз, о котором она не представляла, как рассказать.

Капитана обуревали похожие эмоции: он хоть и был влюблён в Венди вот уже тысячу лет и точно знал, что она существует, но то, что он проживал в своих видениях, случилось с другой Венди и с другим Джеймсом, а свою Венди он только что встретил и знал о ней, вроде бы, всё, и, в то же время, – абсолютно ничего. Тем не менее, его едва не на части разрывало желание изо всех сил прижать маленькую леди к своей груди, чтобы Венди знала, – он никогда-никогда её не бросит, и исцеловать эти сладкие, как сахар, пепельно-русые волосы на макушке. И шею, спрятанную под стойкой ворота пальто, чтобы проверить, какие ноты слетят с её карамельных уст от более чувственных поцелуев. А Венди, кстати, в ужасном смущении думала о том, что хотела бы испытать это умопомрачительное, как она себе представляла, ощущение, когда тебя в порыве страсти не целуют, а кусают… Жаль, Джеймс не мог прочитать её мысли. Он бы оказал леди такую услугу сию же секунду и с удовольствием.

– Венди. У меня имеется для Вас подарок.

Джеймс на секунду дотронулся рукой и крюком до плечей, якобы расправляя широкий платок, а потом вернулся к своему столу и открыл другой ящик.

– Вы узнаете его, я полагаю… Признаюсь, меня до последнего мучило крохотное опасение, что я просто напросто придумал Вас… я гнал прочь эту мысль и предпочитал слушать сердце, но кошки скребли на душе, пока в своём мире 1921-го года я не посетил…

– Париж! – Венди, конечно, признала коробочку с логотипом Вольферса, она ахнула, поднесла руки ко рту, брови её взлетели.

– Да, верно! Значит, узнали..! – воскликнул капитан.

Он протянул Венди коробочку, с улыбкой наблюдая, как она осторожно взяла её дрожащими пальчиками, открыла крышку, всхлипнула, прочитав название, и бережно извлекла из упаковки золотистый гребешок с горным хрусталём и бразильскими опалами.

– Когда я увидел эту вещицу, в точности совпадающую с той, какая мне снилась, я окончательно убедился, что не тронулся умом. Как будто мощный луч маяка пробил, наконец, густой туман моих домыслов и зажёгся ясным огнём, подтверждая, что я не сбился с пути.

Венди не нашлась, что ответить. Она смотрела на гребешок в своих руках, как на фантастическое сокровище: две крылатые резные пташки, камушек-ирис, три зубчика, на одном надпись «ex unique», и слезинки снова побежали по щекам.

– О, Венди, ну что Вы… – начал было капитан, и замолчал, когда леди шагнула к нему и уткнулась носом куда-то в ярко-красную шерсть его одеяния.

Он осторожно пригладил её волосы, шёлковые, как волны океана, девушка боязливо вздрогнула, а потом вздохнула глубоко, утихомиривая себя, и отошла.

– У меня нет слов… – послышался её шёпот, – я знаю, что это украшение стоит баснословно дорого…

– И Вы так же знаете, что для меня это сущий пустяк, не правда ли?

– Да… но… всё равно… моя семья всегда жила скромно… я никогда не держала в руках ничего подобного… но я очень хочу принять его, Джеймс. Не знаю, как Вас благодарить.

– Давайте договоримся, пусть этот маленький знак внимания ни к чему Вас не обязывает, ладно? Тот факт, что его Вы приняли, уже достаточная благодарность. Однако… мне пора занять квартердек. Я буду рад, если Вы захотите составить мне компанию, но предполагаю, что Вам захочется немного побыть наедине, чтобы собраться с мыслями. Пожалуйста, располагайтесь, Венди, мои покои в Вашем полном распоряжении. Вы можете подняться ко мне в любое время.