– Их много?

– Это элита. А элиты много не бывает. Но своё дело они знают. Зачистка в Южном городе была произведена ими мастерски. Если бы у короля были такие молодцы, он не пропал бы без вести. Вы можете гордиться своим мужем, айгини. Знак нашего благоволения – монета, которую он носит на цепочке. Вы её видели?

– Как-то не обратила внимания.

– А зря. Она – пропуск в любую часть нашего государства. Таких монет всего несколько в стране. Но Рик её заслужил.

Ажнин ориентировался в библиотеке как рыба в воде. Он быстро отыскал принцессе две книги, одну касающуюся обычаев и верований и вторую, посвящённую этикету. Он произвёл поиск почти мгновенно, и у Фелисты мелькнула ещё одна мысль.

– А есть ли у вас книга под названием «Знаки смерти» или нечто похожее?

Принц воззрился на неё с удивлением:

– Занятный выбор. Но, кажется, я знаю, что вам нужно. Но, если не секрет, зачем?

Фелиста только покачала головой, ничего не ответив. Раскрывать карты было рано. И даже опасно.

Всё повторялось. Застывшее выражение лица мужа заставляло её нервничать, она пыталась убедить себя, что он просто задумался о чём-то и это ничего не значит.

Это значило. Это уже случалось. Он не хотел закатывать сцен в присутствии других людей, ждал, пока они вернуться домой. А она страшилась этого. И никак не могла понять, в чём провинилась.

Наконец они остались наедине во входной, и он одним взглядом окатил её холодом с ног до головы.

– Ты был женат раньше? Почему ты не сказал мне об этом? – это была топкая почва, но не спросить об этом она не могла.

– Кажется, я говорил тебе, не обсуждать нашу семейную жизнь на людях? – ответил он вопросом на вопрос.

– Я не расспрашивала об этом, и про нас ничего не рассказывала. Мне сказали об этом почти тут же. Но никаких подробностей.

– Неужели? Что-то меня гложут сомнения…

– Можешь не верить. Что я опять сделала не так? – голос её дрожал, нервы были на пределе.

– А сама ты не догадываешься? Когда я выбирал тебя в жёны, то подумал "пусть она не так красива, как её сестра, но она хотя бы не лишена здравого смысла". Теперь я сомневаюсь в этом.

– Раз я так глупа, – теперь в тоне принцессы послышались истерические нотки, ей всегда болезненно давались сравнения с Аксельдатус, – то и рисковать не стоит. Может быть ты тогда составишь список фраз, которые мне произносить при дворе? Я не могу читать твои мысли, и мне не понять, что из моих речей покажется тебе чушью в следующий раз!

Словно тонким раскалённым прутом хлестнуло по ногам, она вскрикнула, отскакивая.

– Не дерзи мне! – муж слегка повысил тон, не выпуская плеть из рук.

Трясущимися руками, пытаясь унять слёзы, она сняла перчатки и передёрнулась, обнаружив рыжую пыльцу на их поверхности. Гирланд предупреждал не напрасно. Но вряд ли кто-то хотел навредить именно ей. Она ещё не успела никому насолить, просто не было времени. Хотя… она уже знала кое-что лишнее. Оборотный советник ясно ей это дал понять. Но действовать так постепенно, не надеясь на результат… Её нужно было обезвредить тут же, пока она не поделилась своими мыслями о нём с кем-нибудь ещё.

Или это хотели навредить Гравену?

Пересилив себя, принцесса обратилась к мужу:

– Ты брал меня за руки?

– Что? – он обернулся, изогнув вопросительно левую бровь.

Она показала ему перчатки:

– Я ведь не врала, что знаю много о ядах.

В глазах мужа мелькнуло понимание, он бросил плеть на пол, рядом с креслом и приблизился к ней. По его приказу явился слуга с подносом в руке.

– Сжечь, – распорядился князь, – не трогать ни в коем случае.

Слуга скрылся.

– Как он действует?

– Парализует, если коснуться лица, горло отекает и становится трудно дышать. Но он смертелен только если его воздействие длиться не один день.

– Мне нужно уехать снова, – Рик направился к двери, – мы ещё поговорим.

Вернувшись вечером, он, однако, не был намерен разговаривать. Казалось, он стыдился сцены, что случилась вечером, был необычайно нежен, а утром стол у её кровати был заставлен корзинами с цветами всяких разных расцветок.

Следующие две недели прошли в тишине и спокойствии, о котором можно было только мечтать. Но в душе у принцессы было неладно. После случая с ядами она поняла, что спорить с мужем опасно. Плеть всё ещё стояла у его кресла, прислуга не прикасалась к ней, а Фелиста старалась не смотреть в её сторону. Каждый раз она вздрагивала, когда взгляд случайно падал на неё.

Она некрасива. Не умна. Но Рик готов мириться с этим, если она будет слушаться. Она не знала правил этой игры. Но, не смотря на страх и чувство неудовлетворённости её неудержимо тянуло к мужу.

Лишена здравого смысла, в этом Рик прав.

Раз в день она, улучив момент, пробиралась к решётке, за которой томился узник, и оставляла ему воду и немного еды. Иногда он благодарил её шёпотом, больше похожим на шелест листьев. Но заговорить снова она решилась с ним только когда Рик уехал, предупредив, что вернётся только через два дня. Большинство слуг тоже не было дома, и она пошла проведать узника. В этот раз Радник сам предпринял попытку вызвать её на диалог.

– Постойте, айгини, – попросил он, – скажите, зачем вы это делаете?

Она замерла в нерешительности. Никто не мог их услышать, но убедить себя в этом было сложно.

– Я… просто мне сложно осознавать, что кто-то поблизости от меня страдает от голода или жажды.

– Поймите меня правильно, я очень вам благодарен. Но я колдун. Вы не боитесь?

– Моя сестра – колдунья. А вторая иногда видит будущее.

Радник помолчал немного, видимо, эта новость озадачила его.

– Откуда вы родом? Это так необычно!

– Из Благодатного королевства.

– Я слышал кое-что о… постойте, вы одна из дочерей Двуликого короля?

– Да.

– Тогда мне всё ясно.

В Фелисте проснулось любопытство. Она села рядом с решёткой, чтобы лучше слышать.

– Как вас уличили в колдовстве?

– О, это было легче лёгкого. Принцы искали колдунов с даром Мастера, чтобы возвести Чертоги. Так что я сам попал в ловушку. Когда дело было закончено, меня и ещё троих магов посадили в темницу.

Она вспомнила о рассказе Югерда. Чёрные помыслы магов возобладали… они связались с заговорщиками…

Она решила проверить его искренность:

– Вас посадили, только потому что вы маг?

Он замялся.

– Не совсем, – наконец сказал он, – меня обвинили в том, что я не совершал. В убийстве Короля.

– И вы после этого хотите, чтобы…

– Я не убивал его. Если бы только я мог вам доказать… Но это невозможно, пока я здесь. И шансов, что я когда-нибудь выберусь отсюда живым, мало.

– А что стало с другими магами, вы знаете?

– Они мертвы. Сомнений в этом нет. Меня же держат в живых. Они пытаются добиться от меня, выпытать то, чего я не знаю… только благодаря этому я всё ещё жив.

Она молчала, не зная, что ещё сказать на это.

– Я никак не могу понять.

– Что?

– Как вы не боитесь ходить ко мне? Если ваш муж узнает об этом…

Она содрогнулась, представив, что тогда будет.

– Этого не случиться, – сказала она твёрдо, – он не узнает.

– Он страшный человек, айгини. Вы знаете, что случилось с первой его женой? Она…

Но Фелиста уже скрылась за деревьями и только шаги ещё какое-то время были слышны.

Пришло письмо из дома. Фелиста открывала его с тревогой. Но отец, неожиданно, совсем не ругал её за эту выходку. Тон письма был мягким и каким-то грустным. Дома всё было ладно. Оникс вышла замуж за Бэрила и уехала в город магов, тот самый, в который попасть не магу было невозможно. Аксельдатус так и не определилась с мужем (Югерду на радость). Благословения, однако, отец так и не дал. Он просто не затронул эту тему в письме, словно Фелиста ни о чём его не просила. Он также звал их в гости, но про то, что кто-то из сестёр в ближайшее время приедет в Кро-ил речи не шло.