— Нет, утром у нас встреча уже. Давай, в темпе вальса, Кос! — Белый всучил уже листы. Юля мысленно благодарила своего спасителя.

— Я с тёлкой, не видишь? — шёпотом сказал Кос, указывая большим пальцем на Фролову.

— Тёлка не твоя, Кос. Поэтому на это мне плевать. Пшёл, я сказал! — Белый толкнул Коса к двери, и тот, обкладывая Белова отборным матом, пошёл в кабинет разбираться с рабочими делами. Юля потирала виски́ круговыми движениями, выдыхая.

— Юль, я так понимаю, тебе нужна была помощь, — Белый заметил некий испуг Юлии. Юлю немного трясло, потому что действие спиртного прошло, и она начала понемногу осознавать, что натворила.

— Нет, Саш. Всё хорошо, — помотала головой Юля.

— Он к тебе не приставал?

— Нет, я же говорю. Хотя, даже если бы он меня изнасиловал, к примеру, то это было бы абсолютно заслуженно. Я сама напросилась, — Юля закрыла глаза, чтобы не заплакать.

— Юля, не говори ерунды. Невозможно заслужить насилия. И плюс, он бы не смог ничего сделать с тобой: мы с Филом бы справились. Просто можешь ответить мне, лично, на один вопрос: нахера тебе это нужно было? — в голосе Белова не было осуждения, поэтому Юля полностью доверилась ему.

— Мне было так хреново тогда… Ты понимаешь, когда. Я хотела отзеркалить своё состояние, чтобы он почувствовал хоть немного, каково это. Как у вас, бандитов говорят? Врубить ответку? Я врубила ответку. Баш на баш, {?}[Когда люди используют фразу «баш на баш», они имеют в виду справедливый и равноценный обмен. ] — Юля улыбалась, но мимическая мышца дрожала, выдавая беспокойство.

— Юль, а если бы у вас реально с Космосом бы всё до постели дошло? Я знаю тебя, ты бы корила себя за это завтра!

— Саш, но не дошло же? Зачем обсуждать то, чего не произошло и то что не может произойти априори? История не терпит сослагательного наклонения!

— Юль, ты забываешь, что имеешь дело с человеком, который плотно сидит на кокаине.

И тут Юля прозрела, поняв, в какую опасность она могла вогнать себя. Она сглотнула, выходя в прихожую.

— Как же я паршиво себя чувствую. Как какая-то шлюха, просто, — Юля посмотрела на себя в зеркало и сразу же отвернулась.

— Нет, выглядишь ты отпадно, — возразил Белый. — Но больше так не делай. Где Пчёлкин, твою мать…

— Да, приведи его, пожалуйста, и мы поедем домой. Если, конечно, он захочет со мной иметь дело, — Юля застегнула чёрную «косуху». Белов нашёл Пчёлкина в гостиной и привёл его к Юле.

— Захочет, не волнуйся. Давай, лечись, отдыхай, спать ложись, — Белый по-дружески обнял Юльку, пожал руку Пчёле. После проводов гостей Белов заглянул в кабинет и проверил, чем занимается Холмогоров: тот усердно заполнял бумаги и составлял планы проектов. Лицо было траурное. Возможно, это был траур по возможной перспективе отношений с Юленькой.

— Где Макс? — спросила Юля, чтобы хотя бы как-то начать разговор с Пчёлкиным. Тот держал её за руку, но так сильно стиснул, как клешнёй краба. Юля молчала, не говорила, что ей больно, воспринимая это как наказание.

— Спит. Я тебя подвезу. Возражения?

И, не давая ответить, добавил:

— Нет возражений. Я счастлив.

Юля поморщилась от боли: Пчёла сжимал ладонь до красноты. Пчёлкин это заметил и выпустил руку.

А погода стояла прекрасная. Такая свежая, такая тёплая. Летний тёплый ветер несильно развевал волосы Юли, сбивая её хитрую причёску. Небо окрасилось в малиновые цвета. Юлия очень любила провожать закаты, её трогало великолепие природы. Но сейчас ей было не до этого.

Пчёла открыл дверь машины, приглашая Юлю. Она с какой-то опаской посмотрела на Пчёлкина, но села на сиденье возле водительского.

— Я не пил, не переживай, — заверил её Пчёла, заводя автомобиль. Юля пыталась по голосу понять, как он к ней относится, что думает по поводу нынешней ситуации, но она не могла уловить хотя бы какие-то эмоции, зацепиться за что-то.

— Между прочим, от тебя спиртом несёт. И я видела, что ты пил, не прикидывайся идиотом, — Юля достала из сумочки ватный диск, намочила его водой и смыла помаду с губ. Пчёла одобрительно кивнул, начиная движение. Юля решила начать говорить первой:

— Окей. Извини меня за это всё. Я не думала о том, что позорю тебя при твоих друзьях… Они наверняка сочли меня падшей, — Юля пальцами стиснула лямку сумки.

— Тебе не посрать на их мнение? — фыркнул Пчёла. — Я не обижаюсь. Теперь мы квиты, Юль. Я сделал больно тебе, ты мне, мы в расчёте. Ты же хотела меня задеть?

— Да. Я хотела, чтобы ты ощутил всё то, что я чувствовала девятнадцатого мая. Когда у тебя земля уходит из-под ног, твои идеалы рушатся, сердце сжимается, а дыхание грозится предать тебя и замедлиться навсегда. Вот всё, что ты чувствуешь сейчас, возведи в квадрат, — говорила она, ухмыляясь. — А хотя нет… В куб. Ой, не то. В сотую степень.

— Я и так понимал всё. Прости. Но сколько раз я могу ещё извиняться? — Пчёла едва не пропустил нужный поворот. — Я хочу определённости, либо точка, либо запятая.

— Ты такой глупый… — Юля говорила так, будто Пчёлкин был маленьким дурачком. — Я тебя простила уже тогда, в больнице. Но быть с тобой я не могу просто потому, что нет доверия.

— Я верну твоё доверие, Фролова. С процентами, — Юля аж попятилась от его решимости. Но она мигом собралась и весело ответила:

— Жги, Пчёлкин. А я посмотрю на это.

К своей миссии Пчёла приступил уже утром, после переговоров, благодаря которым была заключена прибыльная сделка. Бригаду Белова взяли в долю в крупном бизнесе.

Пчёлкин рылся в своих старых бумагах и нашёл тот самый декабрьский номер газеты «Москва сегодня», от 1993 года. Страницы уже пожелтели от старины… Пчёла нашёл номер телефона главного редактора и набрал его. Леонид Александрович ответил моментально.

— Слушаю.

— Да, Леонид Александрович. Это я, Виктор Пчёлкин. Молодой человек Юлии… Вы помните её?

— Таких не забывают, Виктор! — Леонид Александрович был дружелюбно настроен. — Чем могу помочь?

— Есть дело к Вам, как к журналисту. На миллион, очень важно. Я могу подъехать в редакцию для обсуждения вопроса?

— Заинтриговал, Пчёлкин! Езжай.

Пчёла добрался без пробок. Судьба, казалось, была на стороне Вити и старалась ему помочь в непростом деле.

— Проходите, Пчёлкин, — Леонид Александрович протянул руку, и Пчёла её пожал. — Что произошло?

— Я очень сильно провинился перед Юлькой… И хочу, чтобы она меня простила, — о сути своей вины Пчёлкин промолчал, что было благоразумным. — Я хочу написать статью про неё. Я тут набросал немного, — Пчёла протянул Леониду Александровичу черновик. — Хочу, чтобы вы отредактировали, ну, по красоте короче, и пустили в номер. Я вам отплачу, сколько нужно. Поможете, из мужской солидарности?

— Солидарность солидарностью, но у меня номера забиты на месяца вперёд. Хотя, могу посмотреть, может, где-то воздух образовался… — Леонид Александрович открыл папку и стал просматривать планы выпусков. — В принципе, этот материал можно передвинуть, а на первую страницу твой поставить. Тем более, это актуально: о Юле вся страна говорит. Давай посмотрим твои наброски, Пушкин.

Леонид Александрович внимательно ознакомился с идеями Пчёлы. К концу он тяжело вздохнул, поняв, что работа предстоит тяжёлая.

Во-первых, Пчёлкин оказался ну очень далёк от журналистики, и его работа напоминала школьное сочинение, нежели статью. Во-вторых, Пчёла оказался безграмотным.

— Переделывать придётся много, — предупредил Леонид Александрович. Пчёла не возражал. Леонид Александрович включил компьютер и стал набирать текст, сразу исправляя ошибки.

— Здесь канцеляризм, убираю. Здесь штамп.

— Какой штамп? О браке?..

— Устойчивая конструкция, которую обычно в сочинениях по литературе используют. Здесь речь, повторы. Здесь… Стоп, Пчёлкин, ты пишешь «Чечни» с маленькой буквы? — Леонид Александрович поправил очки.

— Ну была бы «ЧечнЯ», я бы написал с большой. Троечником в школе был… — Пчёла почесал затылок, краснея.