— Красивая с одной «с» пишется, дурак.

— Буду знать.

Леонид Александрович просмотрел то, что уже было готово и сказал:

— Нужно ещё пару тезисов.

— Чего?.. — Пчёлкин понятия не имел, что такое тезис. Леонид Александрович понял, как всё запущено и объяснил:

— Это некая мысль, которую ты раскрываешь. Ты просто написал, что она красивая, умная, добрая, даже доказательства привёл. С горем пополам.

Мужчины стали ломать голову. По итогу Пчёла предложил пару идей, которые были одобрены Леонидом Александровичем.

Они освободились лишь под вечер. Зато когда Леонид Александрович перечитал статью, он чуть ли не облизывался, роняя восхищённые возгласы «вау» и «шедевр».

— Ищи свою статью завтра, Пчёлкин. Иди с Богом, счастья вам, — сказал он на прощание. Пчёла выложил много купюр на стол, пожал руку и отправился домой.

На обеденном перерыве Юля, как обычно, читала новый выпуск своей любимой газеты. Она никак не удивилась своей фотографии на первой полосе: это уже стало привычным делом, особенно после Чечни. Но подпись внизу страницы «Виктор Пчёлкин» заставила Юлю поперхнуться свежим кофе.

«Сегодня имя Юлии Фроловой известно каждому человеку в нашей стране. В 1995 она храбро и самоотверженно, рискуя своей жизнью, освещала события в Грозном.» — так начиналась статья.

«Пчёлкин, ты же не мог так грамотно написать… » — Юля продолжила чтение, впитывая каждое слово.

«Я хочу рассказать вам побольше об этой замечательной девушке, потому что имел счастье познакомиться с ней поближе…»

«Даже слишком близко» — Юля еле дышала, продолжая читать. Далее следовала краткая биография Юли и история становления Юльки как журналистки.

«Она показала себя мастером своего дела. Юля — пример того, как нужно любить свою профессию: всем сердцем, отдаваться ей без остатка…»

«Отдаваться сюда не очень подходит, ну ладно».

К слову, какие-то незаметные ошибки и неточности Леонид Александрович оставил и не исправил, потому что боялся выдать то, что статью Витька писал с чьей-то помощью.

«Теперь я бы хотел раскрыть ту часть Юли, которая знакома только мне. Которая недоступна обычному зрителю.

Юля — сильная девушка. Она никогда не унывает, не опускает руки, и тем самым заражает меня своим позитивом и жизнерадостностью. Она прекрасна. Она выделяется из толпы, таких, как она, не найти на всей планете… Когда она улыбается, у неё появляются милые ямочки…»

Здесь Юля начала плакать, растрогавшись, однако Юлия быстро вытерла слёзы, потому что рисковала испортить макияж растекшейся по лицу тушью. Какими только эпитетами он её не называл: добрая, умная, классная, преданны, верная… Даже про хозяйственность упомянул: рассказал о том, как хорошо Юля готовит оладьи и убирается в доме…

Заканчивалась статья следующим образом:

«Юля, ты самое лучшее, что случалось со мной. Ты моё солнышко. Я очень тебя люблю и надеюсь на то, что ты простишь меня за всё.»

Всё: Юля разревелась белугой. Всё её нутро переполняла любовь к Пчёле, и сейчас эти чувства были настолько сильны, что способны были задушить обиды.

— Блин, а мне хер кто такое сделает, — Лена Полякова, коллега Юлии, тоже прочитала статью и завидовала Юльке, но по-доброму.

— Тридцать секунд до эфира!

Юля побежала в туалет и быстро привела себя в порядок. В эфире уже была обновлённая, сияющая Юля, по которой даже не скажешь, что за тридцать секунд до эфира она словила истерику.

Но на этом сюрпризы не заканчивались.

В разгар рабочего дня Пчёла подъехал к телецентру с подарочной коробкой. Он заранее договорился с Леной о встрече. Полякова не опоздала ни на минуту, так как её раздирало любопытство.

— Лен, передашь это Юле?

Лена покрутила коробку в руках, потрясла и прислушалась к звуку.

— Вроде не бомба, — шутя, сказала она. — А как я объясню, от кого это?

Пчёла встал в ораторскую позу и загадочно произнёс:

— Пчёлы — очень трудолюбивые насекомые. Так ей и передай. Она поймёт, — Пчёла сел обратно в машину. Лена сочла Пчёлкина душевнобольным, но просьбу исполнила.

Юля развязала ленты и открыла крышку. В коробке лежало много сладостей: батончиков, конфет, плиток шоколада, булочек. На дне лежало письмо, от которого исходил знакомый до боли аромат.

Пчёла пшыкнул на бумагу своими духами. Юля вспомнила, как она сидела на бортике ванной, нюхала его духи, была поймана, но ничуть не пожалела об этом. {?}[См. Главу 11 «яблоко раздора»] Юля разорвала трясущимися руками конверт и начала скорее читать.

Орфографию и пунктуацию автора мы, к сожалению, не сохраним.

«Предвижу все: вас оскорбит

Печальной тайны объясненье.

Какое горькое презренье

Ваш гордый взгляд изобразит! {?}[Строки из письма Евгения Онегина к Татьяне ]

Дорогая Юля,

Я не знаю, как ты поступишь, когда получишь мой подарок. Может быть, даже разорвёшь и выкинешь, но я прошу тебя этого не делать. Это было бы несправедливым по отношению ко мне: даже люди, приговорённые к смертной казни, имеют право на последнее слово. Да и мне не составит труда написать новое, потому что как говорила Людмила Прокофьевна Калугина, у нас нет в стране проблем с бумагой.»

«Юморист».

На самом деле, Пчёла не зря упомянул эту киногероиню: они часто вместе смотрели «Служебный роман» по телевизору.

«Ты говорила, чтобы я оставил тебя в покое, забыл тебя. Но разве ты понимаешь, что это невозможно? Этому не бывать: ты всегда со мной, в моём сердце. Ты пустила в моей душе корни, ломая того Пчёлкина, который был до знакомства с тобой: несерьёзного, гордого, инфантильного человека. Ты поселилась у меня в голове, не желая оттуда выселяться. Хоть бы деньги за аренду заплатила…

Я не знаю, как это произошло тогда. Это какой-то злой рок, не иначе. Я просто нажрался, как скотина, опять же, потому что безумно скучал по тебе. Алкоголь был моим единственным утешением, но к сожалению, я не смог вовремя остановиться. Я не оправдываю себя, ни в коем случае. Наоборот, корю себя каждую ночь и злюсь на себя. Когда на следующее утро я осознал, что произошло, мне захотелось дать себе в морду и пойти утопиться. Я стал противен сам себе: я сделал больно тебе, моя малышка, хотя ты и так достаточно настрадалась в этой жизни.

Как-то раз ты сказала, что я жил как-то двадцать четыре года без Юлии Фроловой, но если бы ты только знала, что ты вызвала у меня быстрое привыкание, и жизнь без тебя напоминает мне ломку наркомана… Я знаю, что это сравнение отвратительно. Я пишу первое, что приходит мне в голову, но и не забывай, что я не Пушкин и не Лермонтов.

Если ты только простишь меня, вернёшься ко мне, клянусь, я исправлюсь. Я брошу алкоголь. Я не брал ни капли в рот с того дня… Исключая тот спор с Космосом. Ты будешь знать о каждом моём шаге, о каждом моём действии. Ты говоришь, что не доверяешь мне, боишься повторного предательства, но его не будет. Я люблю тебя, очень сильно, а разве можно предать, когда любишь так? Нет, я думаю.

Текст очень странный, знаю. Но я просто высказал всё, что у меня на душе. Моя судьба теперь в твоих руках, Юль. И надеюсь на то, что ты услышишь меня. »

Вместо подписи Пчёла нарисовал пчёлку в углу листочка.

«Ты решил весь день доводить меня до слёз, я поняла», — Юля едва смогла дочитать из-за того, что буквы были размыты от слёз. Она выронила листок и начала кругами ходить по гримёрке, не понимая, как реагировать, что делать, как делать.

Когда она вернулась с работы домой поздно ночью, она даже разрешила Пчёле обнять её и поговорила без сарказма и иронии. Она была близка к тому, чтобы отпустить прошлое. Но оставался один маленький штрих.

Пчёла вместе с бригадирами шли домой после поездки в ресторан. Вдруг взгляд Пчёлы упал на афишу, которая была посвящена выступлению певицы C C Catch в Москве. Пчёла резко остановился и подошёл к объявлению, изучая информацию о концерте.

— Ого, не знал, что ты подобным увлекаешься, — Космос неправильно интерпретировал интерес друга и поднял его на смех.